на лжи, Ваня оказался в дворцовой темнице. Он сидел на грубо сколоченной деревянной лавке, обхватив голову свою буйную руками. Кроме лавки в камере были только бочка с застоявшейся водой и железная кружка на цепи.
Ваня поднял наконец голову и достал из кармана огниво. Сказал в стену:
– А чего не попробовать? Хочу, огниво, из темницы выбраться!
Он ударил кресалом по камешку. В воздух взметнулись искры. А в следующую секунду в коридоре послышался скрип тяжёлой двери. В темницу спустилась Авдотья. С ней – солдат со связкой ключей. Служивый повесил на крюк на стене небольшой фонарь, открыл замок на двери-решётке, и Авдотья зашла в камеру. Она молча протянула Ване кастрюлю каши и ломоть хлеба. Он с благодарностью кивнул и жадно набросился на еду, с любопытством поглядывая на повариху. И тут… Ваня заметил, что огниво светится, да так и замер с ложкой в руке.
– Я понял… – выдохнул он.
Это его шанс! И Ваня лучезарно улыбнулся Авдотье и проворковал:
– Тётенька, а вы скажите, пожалуйста, Лиходею, что промеж нас и в самом деле любовь! И тогда он меня отпустит… А я вам пять рублей!
Повариха внимательно его оглядела со всех сторон, мышцы на руках прощупала да в рот зачем-то заглянула – как жеребчику, право слово! Наконец молвила:
– Ты меня так, Иван, не называй. – Она нежно ухватила его за подбородок. – Лучше Авдотьюшкой! Или ещё лучше лебёдушкой белой!
Ваня согласно закивал и уточнил:
– Скажете, лебёдушка?
– Белая, – с нажимом добавила Авдотья.
– Белая! – не стал спорить послушный пленник.
Авдотья потрепала Ваню по щеке, а потом вдруг забрала у него кастрюлю и сама стала аппетитно уплетать кашу. Задумчиво жуя, она строго спросила:
– Так ты что, замуж меня зовёшь?
– Отчего же не позвать? Вы женщина… – Иван замялся, подбирая слова. – Вы женщина видная! Поближе познакомимся и тогда…
– А что знакомиться? – Авдотья хохотнула. – Я Авдотья, ты Иван. Значит, детки у нас будут Иванычи! Эй, Парамон! Ты где?
За решёткой камеры, в коридоре, замаячил церковный служка – махонький такой мужичок. Он пропищал:
– Тут я, Авдотья Степановна!
– Приступай! – велела повариха. – Они согласные. Твори таинство брака! И запись делай – в книге бракосочетаний!
Авдотья стряхнула с колен крошки, встала и потянула Ваню за рукав. Они вышли из камеры в коридор, и Парамон сунул Ване перо.
Пока обескураженный пленник соображал, что делать, служка показал ему бумагу:
– Вот здесь и здесь! Подпись требуется, собственноручная.
Ваня покорно поднёс перо к документу. Кончик, обмакнутый в чернила, застыл над строчкой… Вот-вот клякса будет.
– А это… – Ваня поднял глаза. – А приданое за невестой какое?
Авдотья фыркнула:
– Пять рублей себе оставь, вот тебе и приданое!
Они с Парамоном загоготали.
Ваня тряхнул головой и резво заскочил обратно в камеру. Закрыл дверь изнутри и вцепился в неё что было сил – не пущу, мол, и всё тут!
Авдотья приблизилась к решётке.
– Моей светлой симпатией пренебрегаешь? – угрожающим тоном осведомилась она.
– Выходит, так, – простодушно ответил Иван.
Повариха медленно кивнула.
– Пойдём, Парамон! Они с головой не дружат – вот и отрежут её поутру!
На этих словах Авдотья внезапно исчезла. Следом испарился и Парамон.
Ваня перевёл взгляд на огниво, что осталось лежать на лавке, и сокрушённо покачал головой:
– Вот, значит, огниво, как ты желания выполняешь…
* * *
Лиходей шагал по тёмным коридорам дворца. За приоткрытыми дверьми тронного зала дрожал робкий огонёк. Это Настасья Ивановна сидела перед камином и что-то вышивала в неровном свете горящих поленьев.
Лиходей подошёл к царице с приторной улыбкой.
– Вот день и прошёл. Пора бы и баиньки!
Он заглянул Настасье через плечо, и тут же улыбка сползла с его лица. Весь он побледнел. Тонкие женские пальцы ловко порхали над пяльцами, а с натянутой ткани на Лиходея смотрела… Даша!
– Откуда это у тебя?! – прошипел злодей. – Помнишь что-то?!
Настасья подняла глаза.
– Помню, что верна тебе, Лиходей. Руки сами шьют. А что – и сама не знаю…
Лиходей нервно хихикнул и дрожащей рукой утёр выступивший над бровью холодный пот.
– Ну ты мастерица, – с трудом выговорил он и решительно добавил, забирая у Настасьи пяльцы: – К себе заберу. Нет-нет, такая красота под присмотром должна храниться!
Настасья покорно отпустила вышивку, но по щекам её сами собой текли горькие слёзы…
* * *
Уже у себя в опочивальне Лиходей в гневе разбил изящные пяльцы, а сам холст изрезал в клочья. Долго ещё злодей лежал в постели, не зная покоя. А когда забылся наконец лихорадочным сном, то глаза под закрытыми веками нервно подрагивали, а из горла то и дело вырывались стоны. Тревожный нынче сон лжегосударю снился…
В нём стоял он на пустынном скалистом берегу в окружении сигнальных костров. Море волновалось, билось волнами о камни, плевалось пеной, как безумное. Чья-то тяжёлая рука легла Лиходею на плечо. Он обернулся и увидел перед собой погубленного Берендея. А на глазах у покойного царя большие монеты-пятаки…
С криком Лиходей очнулся от ночного кошмара. Сердце колотилось о рёбра, дыхание спёрло… Первым делом Лиходей нащупал на груди связку ключей – не расставался он с ней никогда, и висела связка на его шее денно и нощно.
Спросонья самозваный правитель с трудом попал ногами в мягкие персидские туфли и, тяжело дыша, бросился по пустынным коридорам к своей сокровищнице. Долго ковырялся ключом в замке – руки предательски дрожали. Наконец ввалился в мрачную комнатку и бросился к пюпитру. На нём, прикованная цепями, опоясанная железными оковами, лежала книга заклинаний. Главное его сокровище. Лиходей отворил все замки и любовно погладил книгу по истрепавшемуся корешку. Остаток ночи он провёл, листая полупустые страницы и пересчитывая оставшиеся заклинания.
Глава девятая
Ворон
Ранним утром Ваня проснулся в темнице. Спал он отчего-то на полу, а не на лавке… Видать, сидел-сидел, задумался да так и заснул. Широко зевая, он потёр затёкшие конечности и вдруг увидел огромного чёрного ворона. Птица сидела на краю бочки с водой и в упор смотрела на пленника. Глаза у неё были такие странные… шибко умные.
– О, нас уже двое! – усмехнулся Иван и завёл тоскливый романс: – Чёрный ворон, я не тво-о-ой!
Ворон открыл клюв и неожиданно сказал по-человечьи:
– Веселишься?
Тут уж Ваня оживился. Бросил взгляд на огниво. Оно не светило…
– О! Ничего себе! Говорящий…
– Ты слушай и запоминай! – перебила его птица. – В книжке у Лиходея заклинаний почти не осталось!
– В какой книжке? – не понял Ваня.
Ворон нетерпеливо пояснил:
– Через неё он власть получил. Если на свободу хочешь, Лиходею скажи: «Могу добыть волшебные чернила и перо самописное, чтобы книгу заклинаний заполнить снова». Ещё лошадь у него попроси механическую. Она тебя доставит куда надо.
– А куда надо? – попробовал уточнить Ваня.
Ворон в ответ только хищно выгнул крылья.
– Слушай и запоминай! Чернила готовят гмуры, подземный народ. Живут они на острове Буяне. После гмуров ждёт тебя путь наверх, в Небесный сад. Там живут птицы-девицы, Гамаюн и Алконост. У них перо возьмёшь
