В общем, как бы там ни было, но квартирный вопрос у журналистки Светланы Коноплевой был благополучно решен с помощью первого и единственного законного мужа Сергея. Они прожили вместе целых три года и расстались по причине в высшей степени банальной: их отношения потеряли привкус новизны и только-только стали приобретать некоторые признаки привычки. И двое романтиков сказали друг другу, что так жить нельзя, лучше расстаться. Сергей ушел, оставив Светлане эту квартиру, когда-то принадлежавшую его покойной бабке. Они ничего не делили, на прощание даже всплакнули и пожелали друг другу счастья в личной жизни. Тогда им, юным идиотам, было слегка за двадцать. Теперь, в свои двадцать семь, Светлана понимала, как они сглупили, но уже ничего не могла исправить. Пару раз обжегшись и убедившись, что «счастье в личной жизни» — вещь сугубо условная, она даже попыталась склеить разбитые черепки, для чего организовала как бы случайную встречу с бывшим мужем на нейтральной территории. Бывший студент Сергей Коноплев к тому времени преуспел в бизнесе и подкатил к назначенному месту на собственном белом «Мерседесе», на заднем сиденье сидела и мурлыкала хорошенькая кошечка в песцовой шубке. Вот и все.
Два последующих брака — оба гражданских — не принесли ничего, кроме разочарований. Мужья приходили в Светланину квартиру со своими чемоданами, и к выцветшим обоям и потрескавшимся потолкам прибавлялись грязные носки под диваном, вечно влажные полотенца в ванной и засохшие хлебные крошки на кухонном столе, что, к сожалению, ничуть не добавляло счастья в личную жизнь.
Возникали время от времени и другие мужчины, воспоминания о которых Светлана не хранила, легко переворачивая одну страницу за другой. И только все чаще ловила себя на мысли, что читать эту книгу становится с каждым днем скучнее и скучнее.
Дзинь… Хрипло затарахтел старый, не единожды битый-перебитый и перемотанный изолентой телефон.
— Ну, — Светлана подняла трубку, на ходу нащупывая ногой тапок. Это ее «ну» вместо «да» или «але» частенько шокировало тех, кто имел удовольствие беседовать с ней по телефону впервые.
Зойку, ее старинную приятельницу по пиратству, подобное обращение не шокировало. Она была одной из очень немногих подруг, способных выдержать Светлану в больших количествах, хотя сама славилась отнюдь не ангельским характером. Зойка не блистала красотой, была тучной, малоподвижной и никогда не пользовалась успехом у мужчин. Она целыми днями сидела дома, трескала конфеты в неумеренных количествах и переводила детективы с немецкого, английского и испанского. В последнее время, правда, дела шли неважнецки, ибо, по заявлениям книгоиздателей, рынок требовал отечественных авторов, кои, что удивительно, не заставили себя долго ждать и ловко насобачились стряпать криминальное чтиво на местном материале.
Итак, Светлана произнесла привычное «ну».
— Поехали, — традиционно отозвалась Зойка.
— А, это ты, — Светлана приготовилась к Зойкиным телефонным жалобам на хроническое безденежье.
Против обыкновения, Зойка сообщила ей благую весть:
— У меня взяли перевод, сегодня деньги получила. Целый день от радости по потолку бегаю наперегонки с тараканами.
К немногочисленным Зойкиным достоинствам смело можно было причислить самокритичность: она действительно была страшной неряхой, и тараканы в ее квартире водились стадами.
— Надеюсь, еще не все деньги потратила? — поинтересовалась Светлана.
Зойка шумно вздохнула в трубку и сообщила:
— Раздала долги, заплатила за квартиру, жратвы накупила, ну и еще кое-что…
«Кое-что» в Зойкиных устах звучало более чем интригующе.
— Что именно? — спросила Светлана.
— Ну что-что? Не знаешь, что ли, что женщина покупает первым делом, когда у нее появляются дурные деньги?
Озадаченная Светлана прикидывала е голове самые разнообразные варианты женских прихотей, когда Зойка выдала:
— Комбидресс!
Однако! На этот раз Зойка превзошла саму себя.
Поболтав еще минут пять в том же духе — а такого рода разговоры Светлана считала бессмысленной тратой драгоценного времени, — они обменялись дежурными заверениями в необходимости как-нибудь увидеться. «Как-нибудь» уже давно переносилось по той причине, что Зойка редко покидала свою квартиру, а Светлане в последнее время некогда было ее навещать.
Светлана быстро перекусила и, вопреки обыкновению, завалилась спать уже в двенадцать. Заснула, как всегда, едва коснувшись головой подушки, в буквальном смысле провалилась. Во сне ей явилась Зойка в комбидрессе, и, уже проснувшись, она подумала: «Ох, не к добру все это…»
Прогноз оправдался: опять удавленником захрипел осипший телефон. Светлана схватила трубку, даже не успев окончательно проснуться.
— Светлана, у тебя нет Катьки? — спросили на другом конце провода.
— Что? — опешила Светлана.
— Кати до сих пор нет дома, я уже обзвонила всех ее подружек, никто ничего не знает, — сообщила трубка голосом Ольги, старшей сестры. Ольга помолчала и добавила: — Ты не можешь сейчас ко мне подъехать? Ладно, не буду больше занимать телефон, вдруг она позвонит.
Глава 3
Ночные открытия
Таблетка выскочила из флакончика, как живая, и немедленно затерялась на туалетном столике жены, среди бесчисленных коробок с духами, баночек с кремом и разбросанных клочков ваты. Жену, эту кухаркину дочку, никакие деньги не могли переделать — искать таблетку было совершенно бессмысленно, и он достал другую. Сунул под язык, потом, подумав, отправил туда еще одну. Станислав Николаевич Костецкий, с тех пор как занялся бизнесом, почти все время пребывал в состоянии постоянной тревоги и раздраженности, но сегодня он был взвинчен сильнее обычного.
Костецкий покосился на жену, та преспокойненько дрыхла, выставив на обозрение рыхлое бедро, обтянутое кружевной сорочкой. У кровати на ковре валялся пеньюар. Дохлый номер, подумал он, эту хуторскую корову во что ни одевай, ни ума, ни такта не прибавится. На роскошных туалетах жирные пятна, каким бы дорогим парфюмом не надушилась — за три версты несет «Серебристым ландышем». Пропиталась она им насквозь, что ли? А уж рот откроет — береги уши! Мало того, что чушь несет, еще и косноязычна, невежественна и нетерпима к чужому горю. Ни с кем не может найти общего языка. Как же, она такая важная, аристократка колхозная! Похоже, что дочка пошла в дорогую мамочку — очередная проблема, свалившаяся на его бедную и без того раскалывающуюся от забот голову. Где, спрашивается, она до сих пор шляется?
Он уже давно не находил общего языка со своей восемнадцатилетней дочерью Илоной, хотя, наверное, такая формулировка не совсем точна. Он никогда и не пытался его найти. Сначала не воспринимал ее всерьез. А как, спрашивается, можно было относиться к девчонке, которая с утра до вечера возится с куклами? Станислав Николаевич предоставил жене заниматься воспитанием дочери, полагая, что даже такая дура, как его благоверная, справится с элементарными заботами: накормить ребенка, отправить в школу, проследить, чтобы не щеголяла в тонюсеньких колготках, а надела теплое белье, рассказать, когда придет время, чего следует опасаться…
Если бы кто-нибудь сказал, будто его не интересовала собственная дочь, он бы с пеной у рта доказывал обратное. Интересовала, еще как интересовала! Он и планы на ее счет строил прямо наполеоновские. Иначе зачем ему было всю эту канитель затевать: сколько ни заработай — с собой на тот свет не прихватишь. Зато приятно думать, что ты обеспечил наследнице безбедную жизнь. А потому он рассматривал дочь как задел на будущее: вот дозреет, дойдет до нужной кондиции, тогда будет смысл браться за нее всерьез, научить уму-разуму, привить деловую хватку.
Дождался: дозрела, вернее, перезрела. Кинулся, ан поздно. Учиться не хочет, родителей ни в грош не ставит (ладно бы маман свою безмозглую, а то и его тоже), живет, как заблагорассудится. И это в восемнадцать лет, чего ждать дальше? После продолжительного периода затяжных семейных скандалов Костецкий плюнул на свои заманчивые прожекты и утешился тем, что приставил к строптивой Илоне специально нанятого парня, вроде телохранителя, следующего за ней по пятам. Таким образом он если даже и не всегда знал, где находится дочь в данную минуту, то, по крайней мере, был уверен, что рано или поздно охранник либо пригонит домой ее, либо приволокет на руках — случалось и такое. Слава Богу, парень был не из болтливых, впрочем, его неразговорчивость очень даже неплохо оплачивалась.
Как бы то ни было, но в данный момент бурная жизнь дочки занимала его гораздо меньше, чем предстоящая предвыборная кампания. Он собирался баллотироваться на пост мэра. Почему бы и нет? Фирма давно приносила солидный доход, особенно после того, как он расширил сферу деятельности, решив не ограничиваться только продажей электроники, но и взяв на себя обязанности регионального представителя солидной компании сотовой связи. Он не прогадал — клиент валом повалил в «Квик», и какой клиент! Контингент, прямо скажем, довольно специфический: сплошь малиновые пиджаки и собачьи золотые цепи. Впрочем, было бы странно ожидать, что обзаводиться мобильной связью стали бы учителя или пенсионеры, откуда у них деньги? Опять же, вряд ли они в состоянии оценить преимущества сотового телефона: нет у них ни скоростных автомобилей, ни срочных дел в Америке, которые молниеносно решаются — буквально в два слова.
