смеялась и шутила. Последний гудок поезда и тоска защемила на сердце: неясная, сосущая тревога. Ольга сильно прижала Таньку к себе.
– Пиши, голубушка, ты только пиши, не теряйся, пожалуйста, – говорила Ольга, сдерживая слезы.
Танькин смех перешел в рыдания:
– Не хочу! Не могу! – выла она.
– Вперед! – крикнула Ольга, стараясь перекричать свист поезда, и оттолкнула от себя подругу. Затолкала в тронувшийся поезд. – Вперёд! И только вперёд! – потом улыбнулась, шутливо погрозила кулаком. – Смотри у меня! Будь сильнее!
Долго ещё Танька стояла перед глазами Ольги: растерянная, несчастная, с заплаканными глазами. Куда она? Одна ведь! Совсем одна! Где найдет теперь себя?
Ольга долго ходила по осеннему растрепанному лесу. Возвращаться в Енисейц не хотелось. «Вот и Ленка скоро точно также улетит из гнездышка. Ещё годок – и нет!» – думала она.
–Да, интересная вы девушка, – раздался неподалеку мягкий мужской голос.
Ольга вздрогнула и обернулась:
– Чего вам? – она запахнула плотнее пальто.
– Дмитрий,– он протянул ей руку.
Она огляделась по сторонам. Как в этой глуши она могла встретиться с этим новоявленным бухгалтером Енисейской конторы?
– Ольга, – она осторожно подала ему руку, он также осторожно её пожал.
– О чем вы тут думаете?
– О жизни.
– А как вам философское понимание дороги?
– Вы намекаете…
– На вокзал.
– Вы что за мной следите?
– Да не, что вы!
– Послушайте! А впрочем, нет. Нам, надеюсь, не по пути, – она быстро пошла к проезжей дороге.
– Чего вы так бежите?– спросил он, догнав её.
– Ты чего ко мне привязался? – резко остановилась Ольга.
– А ты мне нравишься.
– Скажи это Шурке Сковородниковой, она будет просто без ума от счастья. А со мной ты явно теряешь время, дружок! – говорила она, иронично и презрительно оглядывала его с ног до головы.
– Н-да, ты действительно жестокая.
– С чего это вдруг? – говорила она со злостью и быстро шагала уже по дороге.
– Величественная осанка, уверенный взгляд – все говорит о желании лидерства, подчинять себе людей.
– Н-да, интересно, – сказала она совсем без интереса и рассеянно замолчала.
Мимо проехала машина и остановилась поодаль.
– Оленька, дверцу открыл её отец Дмитрий Семёнович, – садись, я домой как раз, – он усадил сначала её, потом сел сам.
***
Дмитрий Иванович Емельянов – новый бухгалтер, приехал из Москвы по распределению в сибирскую глушь. Этот умный, практичный молодой человек без оглядки влюбился в Ольгу. Он всюду за нею ходил, караулил после работы, преследовал на всех вечерах, что проходили в Енисейце. Просил, умолял отдать ему любовь. Этим самым он все более отталкивал девушку, которая терпеть не могла никакого кокетства, ни, тем более, волокитства. При встрече с ним она недовольно морщилась и спешила избавиться от неприятного ей общества. Он шел за ней кругом. Она бежала от него. Это, в конце концов, стало невыносимым, и Лебедева сама пригласила его к себе домой для разговора. Родители были на работе, поэтому говорить они могли свободно.
– Послушай, что ты от меня хочешь?– прямо спросила Ольга.
– Любви, – просто ответил Димка.
– Вы не у той её просите, Дмитрий Иванович, – сухо заметила она.
Ольга стояла у маленького замороженного окошка. Он сидел в кресле.
– Над нами смеётся вся деревня…
– Да что вам деревня! – прервал он её грубо и встал с кресла. – Вы ничего на свете не боитесь! Тем более людской молвы.
– Да, это ты верно заметил, мне-то ничего, а тебе может…
– Мне? Да что я?! Я ваша тень – и только!
– Слушай, ты мне насточертел! – она резко повернулась к нему и теперь открыто испепеляла его взглядом – Я свободная птица! Я никогда никого не полюблю! Ни тебя! Никого в целом мире!
– Не зарекайся, – с тоской сказал Димка.
– Отстань от меня! Если любишь – отстань! Дай дыхнуть!
– Хорошо, – он быстро схватил пальто и выскочил на улицу.
Через месяц Ольга по каким-то своим бригадирским делам заскочила в контору. И встретила Дмитрия на крыльце.
– А, Ольга Дмитриевна, – сказал он весело и бросил окурок в урну. – Здравствуйте!
– Здравствуйте, Дмитрий Иванович.
– А у нас новость! – его глаза искрились радостью.
– Что такое? – она остановилась и вглядывалась в его совершенно новое выражение лица.
– У Кирилла Михайловича, у председателя, внук родился.
– У Сергея сын! – она близко подошла к нему. – Ты не шутишь?
– Нет, у Сергея Кирилловича сын.
– Сын! – восхитилась чему-то Ольга. – Молодец! – она хлопнула Димку по плечу, как будто он чему-то способствовал. И они оба чему-то рассмеялись. Потом дружески пожали друг другу руки и разошлись.
С этих пор Димка не давил на Ольгу, не раздражал своим присутствием, своими встречами по дороге домой. Она много говорила с ним о жизни, о работе, о людях и Енисейце. Ей было как-то теперь спокойно с ним, весело и интересно. А он не претендовал на большее, что вполне устраивало Ольгу.
***
Через несколько недель в Енисейц вместе с весенним теплым ветерком пришло письмо из Смоленска. Ольга в этот день пришла чуть пораньше с работы, долго грела мокрые озябшие руки, потом ужинала. Лишь поздно вечером Марья Тихоновна, не отрываясь от проверки многочисленных тетрадей, сказала:
–Ах да, Оленька, там у Дмитрия Семёновича на столе лежит письмо к тебе, прочти.
–Из Смоленска! Смотри-ка, не забывают! – говорила она радостно, открывая письмо.
«Ольга, здравствуй! – писала рука Любаши. – Ты ведь знаешь, у меня и не осталось никого в Енисейце, кроме тебя и Леночки Митяевой. К кому писать, как ни к тебе? А у меня такая радость, такая радость… Но, по порядку. Устроились мы хорошо. Сначала нам комнату в общежитии дали от Андрюшиного завода. Люди здесь хорошие, всем нам помогали. Но ты же знаешь Андрея. А я не жалуюсь, я за ним как за каменной стеной. Ничего, что он гордый, правда? «Сами, – говорит, – со всем справимся, ничего у других не бери, Любаша». Я ведь родила, Ольга! Вот уж как месяц прошел. Сына родила, Максима. Теперь живем в отдельной квартирке. Нам как молодой семье выделили. Я дома сижу, хозяйство веду, за сыном смотрю. Андрюшенька работает, да еще время находит в институт на лекцию сбегать, представляешь? Спрашиваю: «Зачем?». Он мне, мол, послушаю, а на следующий год обязательно поступлю. Мы с ним тут в кино и на литературный вечер ходили. Андрюшенька каждый вечер берёт Максимку на руки и мы все вместе идем гулять.
Ольга! Знаешь, как я счастлива! Как я спокойна! У меня такой мир в душе! Я отдыхаю ото всего, что перенесла в Енисейце. У нас очень хорошо, тепло, просторно. Приезжайте с Ленкой погостить. Ну все, пошла я дела
