Сплетница вышла из ступора и дернулась, было к дому – подальше от неведомой опасности, как неожиданно наступила тишина. «Ну, всё – Гитлер-капут!», – непонятно с чего всплыло в голове. И в ту же секунду раздался взрыв такой силы, что должен был, по идее, разнести не только нужник, но и половину деревни в придачу.
Однако ничего подобного не произошло. Зинка, не успев даже испугаться, с удивлением отметила, что после звукового удара она даже не оглушёна, и продолжает прекрасно слышать даже самые тихие звуки из обычного сельского шума.
Между тем, чудеса не окончились. Во взрывоопасной кабинке кто-то завозился.
– Дети! – промелькнуло в голове. – Залезли, что-то взорвали, паршивцы! Господи, их же там поубивало нафиг!
На то, что аккуратно задвинутый внешний шпингалет так и остался закрытым, она не обратила внимания, а, бросившись к двери, рывком распахнула её, сорвав немудрёный запор…
За дверью стоял чёрт.
– Допилась! – первая мысль, как правило, бывает самая верная. Хотя на этот раз верной оказалась мысль вторая:
– Так я же не пью!!! Уже неделю как…
Пенсионерка застыла, хватая весенний воздух ртом. Нереальность происходящего была дополнена тем фактом, что чёрт был одет в слепяще-белый костюм-тройку и белые туфли. Единственным цветным пятном в его наряде был розовый галстук, который, тем не менее, очень удачно гармонировал с розовым пятачком. Под мышкой правой руки нечистый держал белую же кожаную папку.
Пауза затягивалась. Чёрт же невозмутимо поправил очки в светлой, скорее всего платиновой оправе, интеллигентно откашлялся, и очень вежливым, хорошо поставленным голосом выдал вопрос, которого меньше всего можно было ожидать:
– Извините. Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?
Зинка совсем уж ошарашено посмотрела на чёрта, и, после того как её лёгкие снова подружились с атмосферой, сумела выдавить совершенно неуместный ответ:
– А почему белое?
На что тот, мило улыбнувшись, сказал:
– Девушка, а вам не кажется, что в такую замечательную солнечную погоду это наиболее естественный цвет одежды? Я, конечно, понимаю, ваше удивление, но, тем не менее, позволю себе вновь побеспокоить вопросом о местонахождении библиотеки. Видите ли, я очень спешу.
– Там! – пенсионерка неопределённо махнула рукой куда-то вглубь соседских огородов.
– Благодарю покорнейше, – перехватив папку левой рукой, чёрт правой схватился за Зинкину руку и приложился крепким поцелуем, – счастливо оставаться.
После чего, он пошёл точно по направлению, указанному бабкой, каким-то непостижимым образом просачиваясь сквозь заборы, но при этом огибая деревья и кустарники. Несчастная старушка смотрела ему вслед до тех пор, пока силуэт неожиданного визитёра не затерялся вдалеке.
Неожиданно заныло сердце, чего не было уже много лет. И тут же, дуплетом, стрельнуло в правую ногу. Как раз в том месте, где три года назад был неудачный, долго сраставшийся перелом. Кое-как проковыляв два шага, Зинка прислонилась к своему злополучному строению. Мысли в голове крутились всё больше не радостные. О белой горячке, галлюцинациях, о том, что, вроде бы, при «белочке» человек не должен осознавать, что что-то не так… или это при сумасшествии?
В кабинке снова засвистело. Правда на этот раз басовито и не так громко. Пенсионерка, отчаявшись окончательно, крепко зажмурилась, но ожидаемого взрыва не произошло. Гул закончился каким-то мелодичным перезвоном, какой бывает на вокзалах перед тем, как будет произнесено какое-нибудь объявление. Осторожно приоткрыв один глаз, она тихонько заглянула в щель приоткрытой двери.
В кабинке стоял ангел. В его ангельской принадлежности сомнений не возникало – он-то, как раз в отличие от чёрта имел прикид, полностью соответствующий представлению об одежде небожителей. Да и крылья, сложенные за спиной не оставляли места сомнениям. Сомнение вызывало только душевное равновесие Зинки, уже благополучно приземлившейся на пятую точку. Ангел же, с трудом протиснувшись в дверной проём – всё же крылья, даже в сложенном виде не очень-то проходили в косяк – обошёл вокруг двери и остановился перед сидящей бабкой.
– Вы тоже в библиотеку?
– Да. Спасибо – дорогу вижу. Коллеги, я смотрю, уже начали прибывать.
Ангел направился, было по стопам чёрта, но, внезапно остановившись, повернулся к хозяйке туалета-телепорта и покачал головой.
– Похвально-похвально, – сказал он, разглядывая Зинку, – то, что пить бросили – похвально. А вот за здоровьем следить надо. В вашем возрасте особенно. Вот, например, сердце…, сахар повышенный… – произнося это, ангел проделывал в воздухе какие-то манипуляции кистью руки, – а вот это совсем уже никуда не годится. У вас, матушка нехорошая опухоль на месте перелома. Очень нехорошая… была. Вот так-то.
Зинка с удивлением отметила, что все неприятные ощущения куда-то испарились, словно их и не было вовсе. Более того – она почувствовала такой прилив сил, какого не ощущала уже много лет. Да что там лет – десятилетий.
– Спасибо, Господи! – крикнул он вслед уходящему ангелу. Тот остановился, повернулся.
– Не надо. Я – не Он. А вот их можешь благодарить, – ангел махнул рукой куда-то в угол огорода, заросший малинником, и направился следом за первоприбывшим.
– Кого ещё «их», – пробормотала бабка, ковыляя к зарослям.
Открывшаяся в малине картина в любой другой день повергла бы в шок и человека с более крепкими нервами, но Зинка, только что прошедшая огонь и воду, медным трубам совсем не удивилась. За высокими колючими кустами обнаружились кошка и пёс Васьки, соседа, живущего через несколько домов. При этом зверюги не просто скрывались в малине, а покатывались со смеху, уморительно прижимая передние лапы к животам.
– А ну, брысь, окаянные!
Пёс с кошкой подхватились, при этом кошка вспрыгнула Добрыне на холку, вцепившись лапами в ошейник. Собак рванул к открытой калитке, притормозил возле неё, и, помахав на прощание хвостом – вверх-вниз, скрылся за забором.
Зинка поплелась в хату. На сегодня впечатлений было достаточно. Жаль только, рассказывать о них никому нельзя!
Глава 3. Шмокодявка, и не только…
Меня разбудил дверной звонок. За окном были уже вполне сформировавшиеся сумерки. Хорошо так поспал. Целый выходной из двух. Потом я вспомнил обо всех событиях и чертыхнулся. Какой выходной, какая, нафиг, работа! Да я теперь!..
Что «я теперь» додумать не удалось. Повторный звонок заставил меня вспомнить, что за дверью дожидается какой-то неожиданный визитёр.
Визитёр был не просто неожиданный, но и весьма странный. Не очень высокого роста, может подросток, худощавый настолько, что просторный плащ с капюшоном весьма, кстати необычного, явно не по последней моде покроя, не скрывал, а скорее подчёркивал его скелетообразность. Лица толком разглядеть не удалось – капюшон, сумерки и какая-то неестественно пышная (на языке вертелось слово «дикая») шевелюра.
В принципе, такого индивида можно было бы встретить на улице, но во всём его облике сквозило что-то настолько «ненашенское», что прямо-таки – ух!
«Началось», – подумал я скорее с облегчением. Что именно началось, и почему мне от этого потеплело на душе, я додумать не успел.
– Василий? – голос у незнакомца был самый, что ни на есть обычный. Никакого скрипа, акцента и прочих потусторонностей не наблюдалось.
– Да.
– Меня зовут… кгм… Кормоед. Я к вам по делу. Разрешите?
– Да-да, конечно, проходите. – Я гостеприимно распахнул дверь и посторонился.
Незнакомец важно настолько, насколько позволяла его комплекция, прошествовал мимо меня на кухню. Следом шмыгнули мои звери, причём вид у обоих был такой шкодный, словно они поймали в лесу бегемота, спрятали его под лестницей, и ждут, когда он выскочит кому-нибудь под ноги.
Проследовав за визитёром, я обнаружил его сидящим на стуле и рассматривающим коробку с кошачьим кормом.
– Ой, простите, вы не голодны? – Спохватился я.
– А? Нет-нет, спасибо, – незнакомец как-то смущённо почесал себя где-то в районе уха. – Как причудливы порой лингвистические совпадения. Вы знаете, что означает моё имя на моём родном языке?
– Каком именно?
– Не суть важно. Оно означает «ведущий путника» и отражает суть моей профессиональной деятельности. Имя же данное мне родителями я давно уже не употребляю, и оно, замечу, ещё менее благозвучно для ваших ушей.
– Ну, хорошо, уважаемый Кормоед. Так чем обязан вашему визиту?
Незнакомец (хотя, почти уже знакомец) призадумался, разглядывая меня из-под капюшона и густой гривы.
– А скажите, Василий, вы ведь недавно обрели способность манипулирования?
Ну-у-у… как вам сказать, – если он имеет в виду то, что случилось вчера… – да, недавно. – Осторожно ответил я.
