Но Дима вдруг отпустил меня. Снова сел и заключил меня в объятия, целуя в лоб и виски. Ему тяжело далось это, но продолжить дальше он не смог. И мне стало страшно.
- Мне нужно идти, - сказал он ту фразу, которую я боялась больше всего на свете.
Страх заполнил мое сердце до самых краев.
- Нет, - испуганно вцепилась я в Диму. – Нет. Нет. Не уходи, пожалуйста! Я прошу тебя, Дима! Не оставляй меня!
Мы ведь даже не поговорили! Ничего друг другу не сказали! Я понятия не имею, что происходит… И я не смогу остаться без него во второй раз.
- Мне действительно нужно уйти. Это опасно. Ты сама не понимаешь, насколько, - выдохнул Дима.
- Что опасно? Что?! – выкрикнула я.
В его усталых глазах появилась отстраненность. Он отпустил меня и встал.
- Я. Никто не должен видеть тебя со мной, малышка. Никто. Иначе они придут за тобой. Те, кто ищут нас. Меня и старика. Я должен, прямо сейчас должен.
- Нет, - твердо сказала я. – Не отпущу тебя. Лучше умереть.
Не понимая, что делаю, я схватила пистолет, что лежал рядом со сброшенной на землю курткой. И направила на себя.
Глаза Димы расширились от ужаса.
- Нет! – закричал он. – Опусти! Убери его от себя! Не смей!
Глава 37. Не отпускаю
- Полина, не надо! Я прошу тебя, не делай глупости, – продолжал Дима. Его плечи тяжело опускались и поднимались. На виске билась вена.
Но я не отпускала пистолет. Вместо этого приставила дуло к виску, чувствуя его холод сквозь пряди волос. И с вызовом смотрела на Диму.
- Если уйдешь, меня все равно не останется. Так зачем жить? – хрипло спросила я.
- Ты должна жить, должна, понимаешь? – потерянно проговорил Дима.
- Могу, - широко улыбнулась я.
Никакой радости в улыбке. Только боль, неприкрытая голая боль.
Я не могла потерять его снова. Не могла. Не хотела снова быть пустой. Одна лишь мысль об этом сводила с ума. И я будто бы перестала себя контролировать. Слишком многое свалилось на меня в эту ночь.
Дима медленно опустился передо мной на колени – я все так же сидела на его куртке. В его блестящих глазах плескалось столько ужаса, что хотелось выть.
- Полина, прошу, отпусти, - уже тихо сказал Дима. – Я умоляю тебя, убери его. Это не игрушка. Ты можешь себе навредить.
- Тогда не уходи, - повторила я, вдавливая дуло себе в висок. – Не уходи. Я так больше не смогу. Одна… Без тебя…
- Не уйду, - пообещал он. – Только убери пистолет, Полина.
- Обещай, - упрямо сказала я.
- Я не могу обещать. Но… Знаешь, о чем я больше всего жалел все эти три года? – вдруг спросила Дима.
- О чем?
- О том, что не сказал тебе, что люблю. Я люблю тебя, Полина. И если ты сделаешь с собой что-то, я реально умру. Лягу рядом. Потому что больше не будет смысла жить дальше.
В его измученных глазах появился свет – тот самый целительный свет, от которого внутри стало тепло. А ужас, боль и страх отступили.
Люблю – это было запретное слово. О ней всегда говорят под конец.
Неужели эта встреча и наш конец?.. Или только начало?
- Я виноват. Знаю, тебе было больно, когда я исчез. Но я не мог иначе. У меня не было выбора. Думаешь, если бы он был, я бы не вернулся к тебе? Прошу, опусти пистолет, Полина.
Я снова заплакала. И вдруг подумала, что не смогу. Не смогу сделать Диме так больно. Не нажму на спусковой крючок перед ним. Не хочу, чтобы он видел меня с закрытыми глазами в луже крови. Это слишком жестоко – видеть смерть любимого человека.
- Давай опустим его, - мягко повторил Дима, и я кивнула.
Он сел рядом, осторожно положил ладонь поверх моей руки, сжимающей пистолет. И начал разжимать пальцы – один за другим. С таким напряжением, что, кажется, даже не дышал. Я видела, как по его виску стекает капля пота.
Пистолет упал на куртку, и Дима тотчас схватил его, разрядил и убрал в поясную кобуру. Выдохнул с облегчением и обнял меня.
- Моя девочка…
Я обхватила его за спину с такой силой, с какой только могла.
Мой. Не отдам. Не отпущу.
- Прости меня, прости, - зашептал Дима, касаясь щекой моих спутанных и влажных от слез волос. – Я не хотел, чтобы так вышло. Я безумно скучал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Я тоже… Тоже скучала. И ты тоже… Прости меня.
Его губы коснулись моего виска, невесомо дотронулись до кончиков ресниц, оставили дорожку из поцелуев от щеки до линии подбородка…
Зацеловывая мое лицо, Дима гладил меня по плечам, играл с волосами, говорил что-то нежное, светлое… Напряжение внутри меня начало постепенно спадать. Я приходила в себя, только вот сердце так и билось раненой птицей в груди.
Радость и страх переполняли. Я была страшно счастлива, что Дима жив. Но до безумия боялась, что он снова оставит меня. А еще в моей голове вертелись тысячи вопросов.
Что произошло три года назад? Почему Диму считают погибшим? Что с его семьей?
Мы поднялись с земли, ни на миг не отпуская друг друга – продолжали держаться за руки. Я жадно всматривалась в его лицо – оно неуловимо изменилось. Стало более жестким и взрослым, а во взгляде поселился холод. Будто бы с Димой случилось что-то ужасное.
- Что произошло, Дим? – спросила я. - Как ты выжил в той катастрофе? Что с твоими родными? Дим, не молчи.
- Катастрофа была подстроена. Они живы. Так нужно было.
- Что?! Боже! Зачем? Почему?
Дима не ответил. Завибрировал телефон, и он тотчас достал его. Прочитал сообщение, сжал зубы и сунул обратно в карман. А затем взял меня за руку. Наши пальцы переплелись.
- Полина, выслушай меня. Мне нужно уйти. Срочно. Это вопрос жизни и смерти. Не только моих, понимаешь? Но я вернусь. Обещаю, что вернусь. Мы поговорим, и я все объясню. Только… Только ничего не делай с собой.
Он умоляюще заглянул в мои глаза.
- Хорошо, - выдохнула я, снова чувствуя, как душит паника. – Но… Когда мы встретимся? Когда ты вернешься, Дим? Как мне с тобой связаться?!
- Нам нельзя держать связь. Опасно. Встретимся завтра вечером. В семь. Приходи на набережную, туда, где каскадные фонтаны. Я сам найду тебя. Только… Полина, никто не должен знать, что я жив. Ни один человек. Ни один. Поняла? - продолжал Дима, и его глаза лихорадочно блестели.
- Поняла, - кивнула я.
- Рядом со мной опасно находиться. Я и так совершил ошибку, что остался с тобой. Будь осторожна, если вдруг увидишь подозрительных людей, убегай, прячься. А лучше обращайся в полицию. Хотя-а-а, - на его лице появилась злая ухмылка. – У него везде связи.
- У кого? – не поняла я.
Как же страшно это прозвучало. Обреченно.
- Неважно. Еще раз – ты ничего обо мне не знаешь. Для всех я мертв. Для тебя тоже. Вот деньги, - он вдруг сунул мне в руку несколько крупных купюр. – Купи новый перцовый баллончик.
- Что?.. Ты все видел?! – едва не задохнулась я. А он положил теплую ладонь на мое лицо, заставив вздрогнуть.
- Я наблюдал за тобой, - признался Дима, проводя большим пальцем по моей щеке. – Издалека. Полина, ты такая красивая. Уверенная. Яркая. Я не сразу тебя узнал. А когда ты сняла шлем вчера, едва не сошел с ума. Лучшая гонщица по кличке Рысь – моя синеглазка.
Он склонился ко мне и мягко поцеловал в губы.
- Ты очень изменилась. Я не думал, что ты можешь быть такой. И что будешь так круто гонять на байке. Что будешь делать то, что запрещала делать мне. Теперь все поменялось, да? Теперь я буду просить тебя не делать этого. Не подвергай свою жизнь опасности. Не ходи по грани. Живи счастливо. И не думай о том, чтобы умереть. Так нельзя, синеглазая.
- Дима… - Я положила ладонь на его грудь – там, где билось сердце.
Боже, он живой, живой!
- Как ты вообще здесь оказался? - в моем голосе все еще звенели слезы.
- На гонках я услышал, что рыжий с дружками хотят тебя проучить. И поехал за ними. Решил проследить на всякий случай. Потерял из виду, но нашел. А когда увидел, эта мразь хотела с тобой сделать, - по лицу Димы проскользнула ярость, – ее сдержался. Выбежал. Хотел перестрелять их всех, как свиней. Но сдержался. Все, мне пора. Уеду первым. Ты – за мной. Увидимся завтра. И помни – меня нет.
