– Прекрасно, – Роман злобно глянул на Дубова, – спасибо, сержант.
– Сержант, назовите себя полностью, иначе мне придется ликвидировать и Вас, – прервал капитана голос из динамика.
– Дубов Олег Васильевич, гвардии сержант, подразделение спецвойск «Беркут». Личный номер 241240 (двести сорок один двести сорок). И это, слышишь меня, ИРанец?
– Слышу, – бесстрастно подтвердил динамик.
– Это хорошо, так вот, иди в жопу.
– Данные на Вас сержант Дубов Олег Васильевич, так же не найдены в моей базе, соответственно Вы тоже подлежите уничтожению.
– Ты что, плохо меня слышал, я же сказал: иди в жопу!
– Использование нецензурной лексики, как и оборотов, призванных унизить собеседника, не производят на меня впечатления. Сопротивление бесполезно, рекомендую расслабиться, тогда процедура ликвидации пройдет наименее болезненно.
– Сука, язвить изволишь? – Дубов сплюнул на пол, и совершенно буднично произнес, – Ромыч, туши свет.
– Это бесполезно, моя камера в этой комнате имеет режим инфракрасной съемки.
– Не свисти, голова! – рыкнул на невидимого собеседника сержант. – Роман, туши давай свет и отходим, а то сейчас прикатит сюда этот гостеприимный интеллект пару ведройдов и жить станет намного сложнее.
Тигренко сразу же понял мысль друга, если ИРанец не выходил с ними на связь, пока тут было темно, значит, есть большая вероятность, что камера наблюдения тут самые обычные, возможно даже без режима ночной съемки, а значит – появляется шанс. В следующую секунду он уже щелкнул выключателем, погрузив зал во тьму.
– Это ничего не изменит, – каркнул динамик над их головами, – даже то, что я сейчас вас не могу наблюдать визуально. Мои боевые единицы оснащены датчиками регистрирующими и движение, и тепло. У вас нет шансов.
– Заткнулся бы ты уже, утомил стращать, – снова огрызнулся на собеседника Корявень, – все равно ничего нового не добавил, а твои страшилки мы уже слышали.
Капитан, тронув сержанта за локоть, едва разжимая губы шепнул:
– Олег, двигаемся к туннелю через какой пришли, все одно, если тикать придется, то только через него.
– В этой комнате нет выходов в туннели, кроме дверей в коридор 3К, находящихся под моим контролем.
– Ох, и ушастый ты, сука, – хохотнул Дубов, сжав слегка запястье Тиграша, давая понять, что все услышал и понял.
Они медленно, стараясь ступать абсолютно бесшумно, двинулись вдоль стены, отступая к проходу, через который сюда пришли. Через минуту, искусственный интеллект вновь нарушил тишину, выдав очередную порцию призывов не оказывать сопротивления, правда, в этот раз даже гвардии сержант его проигнорировал, сосредоточенно прилаживая свой рюкзак на спине. Где-то не так далеко, щелкнули замки грузового лифта. Капитан хлопнул напарника по спине, пытающегося упаковать «паук».
– Бросай его на хрен, бегом, бегом!
Тиграш уже скрылся в туннеле, когда сзади его пихнул Дубов, мол, давай быстрее, хотя Роман и сам услышал тихий гуд и вывод сделал моментально – работа электромоторов, прибывших по их души РЗМ. Поначалу, правда, не понял, почему не слышно лязг траков, но тут же нашел объяснение, для использования только внутри помещения, их, скорее всего, заменили на колеса – и нагрузка на электроприводы меньше и полы не портят. Чисто военный практицизм, так сказать. Правда, на философию сейчас тянуло меньше всего, потому как представитель этого практицизма, а может и не один, сейчас обследовали комнату с недвухзначным намереньем уничтожить незваных гостей, то есть их. Корявень бежавший за ним, судорожно вдохнул, едва они миновали очередной поворот, и, сбивая дыхание, зачастил:
– Вроде оторвались… правда, этот искусственный хрен, может их и следом за нами погнать… но вряд ли… ты понял они на обычных колесах, не полезут они сюда… тут вон через метр то арматура то камень… да стой ты уже, чертяка.
– Сдулся что ли? – не скрывая подначки, спросил Тиграш.
– Да блин, уже ноги судорогой сводит, весь день как лоси в гон носимся, и что самое паршивое, все время от кого-то бежим… на-до-е-ло.
– Понятно. Давай тогда прям тут лагерем и встанем, а еще лучше вернемся и снимем в аренду пару метров у Иранца.
– Гы-гы, – сухо кашлянул Дубов, – у тебя я заметил, в моменты опасности пробуждается чувство юмора.
– А у тебя отключается интеллект в купе с базовым инстинктом самосохранения. Отдохнул, пошли, а то ну как сюда ведройды все-таки наведаются.
– Ох, не минуты покоя, – обреченно вздохнул Олег и, поправив рюкзак, зашагал в след за капитаном.
Подозрения Тигренко оказались верными, ИРанец все же погнал РЗМ в туннель на их преследование. Несколько раз они слышали завывания электромоторов, роботы явно шли на пределе, буквально пропихивая себя по узкой кишке туннеля. Дубов остановившись подправить шнуровку на разгрузке, хмыкнул.
– Ромыч, может вернемся? Ведь явно застрял, гляди, как надрывается, давай вернемся, толкнем.
– Шагай давай, самаритянин, блин, а то активизирует этот застрявший систему самоликвидации и трындец, завалит нас тут словно в братской могиле.
– Да ну тебя, – Дубов скривился, явно не желая быть похороненным заживо, – давай ходу, ходу.
Капитан улыбнулся, прибавил шаг, чувствуя, что напарник прав, усталость брала свое, ведь и верно, весь день носятся как угорелые.
– Вернемся на базу, возьму неделю выходными… буду только есть и спать, – хрипло произнес он, – ну и еще чудо свое зеленоглазое тискать, нежить ее от рассвета до заката, и самому нежиться в ее объятиях от заката до рассвета.
– Романтик, гы, – хмыкнул из темноты Олег, – это ты сейчас так поэтично про Кристину что ли. Нежить. Блин, слово-то какое выбрал, она тебя понежит, муштра малолетняя.
Роман улыбнулся, и произнес:
– А ты?
– А я что? – деланно испугался сержант, – я тебя нежить не собирался, ни с рассвета до заката, ни наоборот.
– Балабол, – заржал Тиграш, – ты вообще не знаешь, по-видимому, что такое быть серьезным?
– Надеюсь это риторический вопрос?
– Да… все, Олег, шутки закончили, впереди выход.
Сержант, уже собирающийся в очередной раз с острить, послушно замолчал. Последние десять метров туннеля они преодолели в тишине, перед выходом наружу, капитан остановился, вслушиваясь, но все оставалось спокойно. Сквозь дыру выхода, проглядывало потемневшее небо с блестками зажигающихся звезд.
– Блин, опять будем спать как БОМЖи какие, – обиженно протянул Дубов, чем вызвал непроизвольную улыбку у капитана.
– Олег, тебя послушать, так я тебя приглашал в пятизвездочные отели на Бали.
– Да это я так, в силу возраста ворчу. Ну, выходим что ли?
– Выходим.
Ночь в центре ожога была спокойна, где-то недалеко нестройно пиликал одинокий сверчок, пару раз донеслось уханье, более всего похожее на совиное. Несколько долгих минут они кружили вокруг дыры в тоннель, выискивая опасности и готовые в случае чего юркнуть напуганными мышами под землю, но все оставалось тихо. Сержант первый скинул рюкзак на землю, бухнул рядом, словно дровину автомат, и сам упал тут же, навалившись на поклажу. Автомат тут же положил под правую руку, дробовик на грудь и, поймав немного ошарашенный взгляд Тигренко, пояснил:
– Все, Ромыч, ночуем тут. Задолбался я скакать по этой радиоактивной поляне. Сначала спать, потом проблемы решать. Ты, кстати, первый караулишь.
– Оборзел, – в шутку возмутился Роман, но видя, что друг уже закрыл глаза и явно проваливается в сон, вяло махнул рукой, – черт с тобой, дрыхни. Через четыре часа подниму.
– Угу, – отозвался сержант и мерно засопел окончательно уснув.
Первые пару часов капитан провел вполне себе бодро, разобрал автомат, почистил, перекусил и тут то и стал клевать носом. Откинув все более сильно наваливающуюся дремоту, поднялся, помахал руками стараясь взбодриться, но организм буквально взвыл, моля о пощаде. Плюнув сначала в душе, а потом и по-настоящему, Тиграш снова сел, облокотившись о кусок бетона, и попытался проанализировать сложившуюся ситуацию. Вышло это прехреново, мысли путались, сбивались, спотыкаясь о зевоту до хруста в челюсти. Бросив эту затею, попытался было читать по памяти стихи, но кроме песни из программы «Спокойной ночи малыши» в голову ничего не пришло, и, от души выматерясь, снова поднялся.
– Бля, пристрелить что ли кого-нибудь? – сам у себя спросил Роман и тут же ответил, – фигня, все равно кроме сержанта стрелять некого, а он этого не оценит.
Пробормотав еще пару несуразностей, и сам же над ними идиотски похихикав, вновь уселся. Из полусна его вывел настойчивый звук – едва слышный скрежет и все более усиливающаяся вибрация земли. Первая мысль, пришедшая спросонья, была откровенно самоуничижительная: «Разведчиков херов, задрых в дозоре, БТР тебе в зад!». Но в следующую секунду он уже понял, что его разбудило, и тут же кинулся к провалу. Всего пару мгновений потребовалось, чтобы выяснить, и звук и вибрация идут не от покинутого ими не так давно туннеля, а значит и опасность нужно ждать с другой стороны. Пулей влетев на ближайшую насыпь, он осмотрелся, все оставалось тихо, и уже решив спускаться вниз, заметил едва заметное шевеление на краю горизонта. Несколько долгих секунд Роман вглядывался, мучительно пытаясь понять, что же он видит, и вдруг рванул что было сил вниз, крича на ходу:
