Мерг сурово произнес:
- Найдем. Зов предков силен. Проклятие дало слабину; кто знает, быть может, не мы одни освободились из-под тяжкого гнета?
Мы помолчали. Нет, мерг, это вряд ли. Нет больше такой пшеницы, нет могильника друидов, нет и составляющих Списка Восьмидесяти. Вы покинете зону, где растет тульвия. Где растет пшеница. Вы покинете болота и не сможете найти то число водоемов, чтобы смочить собственную кожу...
Вождь мергов продолжает сидеть в болоте, его сородичи тоже. Они негромко беседуют между собой; лес наполнился непрерывным монотонным гудением. Из-за постоянного плеска не покидает стойкое ощущение, что я забрел в купальни Академии. От взбаламученной воды идет неприятный запах.
- Пожалуй, мне пора. Безумно не хочется покидать вас - у меня столько вопросов! С удовольствием остался бы и побеседовал, но увы. Иные дела. Благодарю за ценные сведения. Кажется, я стал единственным экземпляром, знающим тайну.
Дромгр вылез из воды. Он возвысился надо мной, с его тела грязными каплями стекает вода.
- Сможем ли мы изготовить зелье сами? - спросил я.
Вождь опустил голову.
- Увы... Для этого нужна рука мерга. Спасибо тебе, человек. Я запомню нашу встречу. Отныне и навсегда - ты мой друг.
Он сорвал пучок травы, вытер влажную лапу и протянул ее мне.
- Спасибо. Без тебя мы бы так и остались теми, кто убивает и разрушает. Мы в долгу перед тобой.
Я пожал руку, смущенно улыбаясь:
- Желаю вам поскорее обрести себя и удивить Ферленг. Рад, что у вас все пошло на поправку.
Все кончено.
Глава 8. Макс
- Заклинила!
- Эй, вы что там делаете?!
Новые голоса. Словно идущие из пустынных коридоров.
- Я ментов вызываю!
- Одурели?!
- А ну, валите отсюда!
- Ковер, пулей!
- Держи их!
- С-сука...
- Аккуратно, блин, Витек, там нож!
Голоса отталкивались от стен. И при каждом прикосновении с ними умножались, набирая армию своих клонов. Только потом они долетали до меня, обволакивая ничего не соображающую голову мириадами звуков.
- Валим отсюда нахрен!
Топот удаляющихся ног.
Громкий удар о пол и шелест целлофана.
- Твою мать!
- Холм прибьет!
Топот приближающихся ног.
- Парень, как ты?
Надо мной висит бородатое лицо мужчины лет сорока.
Я слабо улыбнулся. Больно дышать.
- Витек, да ему, кажись, совсем паскудно!
- Бляха-муха! Гарик, вызови скорую! И ментов!
- Не... Не... Не надо никого... - смог произнести я. Не хватало еще, чтобы меня повязали. Разбитые губы немеют, они еле шевелятся, будто я долгое время провел на морозе.
Мужчина запустил руку в густую бороду. От нервов он дергал ее короткими быстрыми движениями.
- Как же, ты себя со стороны-то видел?
- Д-думаю... Не стоит. Встать помогите, мужики, - немощно, хуже старика, промямлил я.
После тщетных попыток я понял, что самому мне это сделать не под силу. Башка кружится как после пары литров пива. А тошнит как после пары литров водки. И тяжело делать глубокие вдохи - покалывает. Хреново. Сотрясение, пара сломанных ребер, куча синяков. И это на первый взгляд! Зато живой. Смело можно утверждать, что состоялся довольно-таки выгодный обмен. Даже очень. При всех моих увечьях я легко отделался. И если бы не распахнутая олимпийка, вовремя прикрывшая пояс и задравшуюся футболку, возникли бы вопросы. Я застегнулся, чтобы скрыть опасный атрибут.
Подскочил высокий и лысый дядька - товарищ бородатого. Вдвоем они помогли мне встать.
- Съездили на футбол, блин...
- Эй, дружище, твой? Только ручки оборвались, - Гарик, если я не ошибся, протянул мне пакет. Отлично! Судя по весу, ствол там. - А, вон и мобила... Фига на ней крови! - присвистнул он. - Ха! Зато работает.
- Да уж... Первые телефоны создавались с учетом того времени, - криво усмехнулся я.
- И желающих покуситься на них, - поддержал меня Гарик.
- Привет девяностым, - заключил лысый.
- Ты далеко живешь? - это снова бородатый. Видать, он у них за "папу". - Пойдем, поймаем тебе машину.
Я тут же запротестовал:
- Не, мужики, спасибо. Мне идти-то пара минут. Не заблужусь.
Лысый сочувственно осмотрел меня.
- Мда... За что ж они тебя так?
Я устало махнул рукой:
- Да так... Не оценил их карнавальные костюмы... Гопота какая-то.
- Ху-ху, хороша же гопота - в масках шляться! - нервозно произнес бородатый. Он закурил и протянул мне пачку. - Будешь?
- Да, давай. - Все равно мои все смялись.
Сигарета пришлась как нельзя кстати. Стало легче и спокойнее.
Гарик, длинноволосый и тощий, куда моложе своих друзей, оценил количество красных капель на полу и уважительно произнес:
- А ты крепкий парень...
Он с одобрением покивал.
- Да-а-а, одному так отбуцкать троих это надо уметь! - вторил ему лысый. - Занимаешься чем?
Усмешка сама собой появилась на лице.
- Ага, - я выдохнул дым, - выживанием.
- Да уж... - собеседник сконфузился.
Бородатый засуетился:
- Ну что, скорая точно не нужна? Ничего не украли? Документы при себе?
- Да, все в порядке, - заключил я, охлопав карманы. - Спасибо вам, выручили.
Я пожал руку каждому и потихоньку пошел в сторону моста. Только прямо, не совершая резких поворотов - а то взноют ребра. Ночь встретила меня свежим ветерком. Чего большего можно пожелать в такой ситуации? Я не беру в расчет больницу, мгновенное исцеление ран или сто грамм - это роскошь. Иногда, пошагав короткой тропкой до рая - или ада, - начинаешь больше ценить что-то приземленное. Жаль, но для того, чтобы полюбить дуновение ветра, касание лучей солнца или улыбнуться, услышав плеск воды, не всегда достаточно просто встретиться со всем этим. Дайте человеку понять, что он смертный, что его жизнь может оборваться в любой момент как паутина, не выдержавшая натиска человека, и он возлюбит мир с новой, удвоенной силой, пылкой и страстной. И самой верной...
Автобус мне уже не светит, придется идти пешком. Мое счастье, что сейчас ночь и никто не увидит мою грязнущую одежду, всю в пыли и крови. Про разбитую рожу я вообще молчу. И телефон забыл оттереть от крови, вон, она проступила в области кармана. Еще теперь на новье деньги трать... Их у меня и так... Остается надеяться, что господам милицейским -простите, полицейским - не взбредет в голову проехать мимо, иначе несдобровать. Столько проблем за сутки я точно не переживу.
Нужно зарабатывать. Нужны деньги. Следует взять отпуск и свалить из обрыдлой Москвы. Она давит. Но, черт возьми, как бы правда не перелом, а то накроется все медным тазом: и моя грядущая подработка, и прочие наполеоновские планы. Люблю свою страну - человека избили как грушу, а он идет и сетует, что это привело к необходимости покупки одежды взамен испорченной. Хотя, может, дело не в стране, а в ее составляющих? Меня не вели по той дороге, по которой я шагаю. И никто не подталкивал на выбранный в конечном счете путь. А ведь люди и в куда более худших условиях и в менее человеческой обстановке выбивались и становились нормальными людьми. Многие даже приобретали известность. Так что же - имею ли я право вообще говорить что-то о России, перекладывая на нее вину? Да, Родина стерпит все. А совесть со всем смириться не может. В общем, Максим, не ищи себе хранилище для оправдания. Исповедуйся себе, покайся и, быть может, что-то да изменишь...
Гриндерсы, значит? Берцы? Жвачка? А ведь это те, кто сопровождал Холма... В том же количестве, той же комплекции. Один из них - тот, с рассеченной бровью - был лысым. А те, из эскорта, волос, как я помню, не носили. Как все получается-то...
Мысли крутились как белье в стиральной машине. Я обдумывал, обрабатывал, очищал, шлифовал и пришел к тому, что вырисовывается дьявольски хитрая и действенная схема: продать по дешевке, потом сыграть на опережение и отобрать товар. Ну и чего-нибудь впридачу. Отлично, Холм, ничего не скажешь! Вот только вам надо было убить меня или взять для приличия еще пару человек, чтобы все выглядело невиннее. Тогда бы и маски не пригодились, и подозрения вряд ли бы повернули в твою сторону. А почему именно в метро? Почему не около дома или на этаже? В моем районе это выглядело бы куда гармоничнее. Ладно, у них свои мотивы. Возможно, что кто-то желал, чтобы я все понял.
Хороши друзья у Зеленого. У Зеленого... Но погоди! Он же был в курсе Холмовской деятельности! И про его так называемый бизнес знал все... Что же он тогда свел меня с таким человеком? Или это первый случай, когда схема дала сбой?!
Твою мать! Да он же сам и подставил меня! Елки-палки, конечно!
Я ступил на мост. Открытое пространство, река; ветер стал сильнее. Светящиеся исполины - небоскребы на берегу - были моими безмолвными провожающими. Положив руку на парапет, я пошел. Медленно, стараясь забыться. Скорее бы оказаться дома. Сейчас моя хибара кажется мне самым родным пристанищем. До лампочки на мусор, немытую посуду и прочий бедлам. Это мое укромное место, и мне очень хочется туда...
