В комнату заглянул Эглаборг.
– Мастер Стигс, вы очнулись! Вы так крепко спали. Если бы не Герда, мы бы приняли вас за мёртвого.
– Но я жив, – отмахнулся Николас. – Заградский отдал деньги?
– Конечно. А после того, как отсюда сбежал жрец, губернатор накинул нам золотишка. Чтоб язык за зубами держали. Если он в ближайший месяц не найдёт нового жреца, то потеряет должность. А кто захочет ехать в город, где кишмя кишат демоны?
– Значит, завтра отбываем, – распорядился Николас.
– Так быстро? Я думала, ты останешься ещё хоть ненадолго, а потом возьмёшь меня с собой, – разочаровано пробормотала Герда.
Укрыть её ото всех, своих и чужих, Лучезарных и демонов разом? Потащить с собой на край света, только потому, что она пробуждает в нём невероятную силу? Тогда чем Николас будет лучше Предвестников?
Он нашёл у себя за пазухой медальон и сжал его, полнясь решимостью:
– Ты ещё слишком мала и не выдержишь долгого пути. Подумай о родителях. Вряд ли они будут рады, если я заберу у них единственного ребёнка.
– Ты прав. Я понимаю, – расстроено пробормотала она и выскочила из комнаты.
– Зря вы так, – упрекнул его Эглаборг.
– Нужно ехать, иначе накличем на них ещё большую беду, – мрачно ответил Николас.
***
Слабость и головная боль ещё не прошли, но дорога уже манила вдаль. Эглаборг дожидался у коновязи, пока Николас прощался с родителями Герды. Её самой нигде видно не было. Расстраиваться ему или радоваться? Прощания никогда не давались легко.
– Спасибо, что защитили нас. Простите за то, что я наговорил и за то, о чём умолчал. Я не стал бы на вас доносить, даже если бы вы отказались, – зашептал ему на прощание Гед. – Мой отец, он…
В ушах звучали слова смотрителя Голубиной станции: «В этих лесах затерялась кровь Белого Палача. И Лучезарные, и наши ищут её, но найти сможет лишь тот, кому она нужнее всего».
– Нет, не хочу ничего об этом знать, – остановил Геда Николас и достал из-за пазухи медальон. – Заберите и забудьте о нашей встрече, прошу!
– Нет, – лесник обхватил его ладонь своей и заставил сжать побрякушку в кулак. – Он ваш по праву, даже если вы откажетесь от него сотню раз. Он принесёт вам удачу.
Николас тяжело вздохнул и спрятал украшение обратно. Видимо, от сомнительной божьей милости укрыться не удастся.
– Если… если вы когда-нибудь подберётесь к моему отцу на расстояние полёта стрелы, пускай ваша рука будет верна, – всё-таки высказал лесник то, что Николас слышать не хотел. Как будто смутные догадки стали ближе и неизбежней.
– Я не мститель, а защитник. И не хочу устраивать новую войну, как это уже было в Заречье.
Гед проницательно моргнул.
– Если всё же решитесь, скажите ему, что я его проклинаю. И за себя, и за мать тоже.
Его волей Николас всё больше увязал в чужих тайнах, которые странно переплетались с его собственными. Мысли о них и воспоминания о жутких видениях сводили с ума. Хотелось наглухо захлопнуть эту дверь раз и навсегда.
– Морти, – послышался за спиной робкий оклик. – Я тут, гхм… у нас принято дарить цветы на прощание, поэтому вот…
Заливаясь пунцовой краской, Герда протянула ему букет синих полевых цветов.
– Васильки такого же цвета, как твои глаза, – пробормотала она.
– Спасибо. Я…
Робость оказалось заразной. Надо подарить ей что-нибудь на прощание, так будет легче.
– Ты ведь вернёшься? – спросила Герда, покусывая нижнюю губу от напряжения. – Вдруг, когда я вырасту, ты всё-таки сможешь взять меня с собой. Хоть ненадолго. Я не буду бояться и плакать.
– Если я закончу свои странствия и обрету дом, где ты будешь в безопасности… – Николас размеренно ронял слова, осознавая, что врёт.
Нет в этом погибающем мире безопасного места ни для кого из них.
– Но меня-то ты не забудешь? Обещай! – её большие глаза нехорошо блестели.
Вот-вот расплачется, хотя только что клялась этого не делать.
– Не забуду, – улыбнулся Николас и вынул из кошелька подарок туатской ворожеи.
Вырезанная из слоновой кости веточка цветущего вереска. «Отдай его той, кого не захочешь забыть», – сказала Эйтайни. Что ж, так тому и быть. Николас вложил брошь в подставленную ладошку.
– На добрую память. Прощай, – он коснулся губами её лба и вскочил в седло.
Конь понёс его прочь.
Николас уговаривал себя не оборачиваться, но всё-таки бросил на Герду последний взгляд. Она продолжала стоять, держа его подарок на раскрытых ладонях. Ни единой слезинки не скатилось по её щекам.
========== Глава 15. Заговор теней ==========
1564 г. от заселения Мунгарда, Авалор, Озёрный край
Звенели клинки. Эдвард легко увёртывался от ударов нерасторопного верзилы и теснил его к краю поляны. Представление нельзя заканчивать быстро, иначе зрители останутся недовольны. А если они останутся недовольны, то вечером вместо сладкого эля и горячего мяса придётся пить воду и есть чёрствый хлеб.
Он крутанул меч в руке, зрелищно кувыркнулся и резким ударом выбил клинок из рук противника. Толпа наблюдала за ним, затаив дыхание. Сражённые его очарованием девушки посылали томные улыбки, мужчины хлопали в ладоши и одобрительно кричали.
Медлительный верзила возился в пыли, подбирая оружие. Решил напасть со спины, нарушив правила честного поединка. Но не тут-то было. Эдвард развернулся и отбил летящий сверху клинок молниеносным выпадом.
Толпа заулюлюкала на верзилу. Нарушителя надо наказать! Эдвард налетел на него яростным коршуном. Не сбавляя скорости, он наносил удар за ударом. Противник не мог выйти из глухой обороны, потел и задыхался, колени дрожали. Замахнувшись от плеча, Эдвард снова поверг его на землю и встал ногой на грудь, чтобы тот наверняка не поднялся.
Горожане зашлись ликованием. Посыпались монеты.
Обезоружив противника и хорошенько пнув его, Эдвард выкрикнул:
– Жаждущие попробовать свои силы – приходите завтра в это же время! Обращайтесь, кто хочет поучиться фехтованию у мастера меча! Меня всегда можно найти в трактире «Драчливый петух»!
Он церемониально раскланялся и принялся собирать с земли монеты.
Неплохой улов. Неделю продержится, две, если затянет пояс потуже. Жаль, скопить ничего не удаётся, а то бы школу свою открыл – почётное дело.
На Эдварда упала плотная тень.
– Вы так виртуозно владеете мечом. Я в восхищении, – послышался тихий, завораживающий голос.
Парень удивлённо вскинул голову. Над ним стоял мужчина лет тридцати в дорожном костюме из немаркого коричневого сукна, на ногах высокие сапоги с отворотами, на голове широкополая шляпа. По всему видно, не из бедных зевак.
– Мелочи. Если упорно трудиться, каждый сможет, – отмахнулся Эдвард. – За справедливую плату покажу пару приёмов.
Он поднялся и протянул незнакомцу только что полученный в качестве трофея клинок.
– Нет, – веско сказал тот и заставил Эдварда опустить руку. – Чтобы достичь таких успехов, к выучке должен прилагаться недюжинный талант и выдающаяся родословная. Вы же выходец из семьи мечников? Не отпирайтесь, благородство запечатлено на вашем лице. Никакая грязь этого не скроет.
Какое кому дело до древних родов в эпоху новой единоверческой знати? Тем более, называть своё родовое имя сейчас опасно, ведь повсюду ищут заговорщиков.
– Внешность никто не выбирает, но насчёт таланта вы правы. Талант нужен в любом деле.
– И не жаль вам закапывать его в землю, сражаясь на потеху публике? Вы же как нищий выпрашиваете у прохожих милостыню!
Эдвард недобро сощурился и вернулся к монетам. Пускай этот незнакомец катится на все четыре стороны!
– В стране тяжёлые времена, каждый выживает, как может. Не смейте меня жалеть! – высказался он, когда незнакомец продолжил нависать над ним.
– Я и не думал. Извините, что полез не в своё дело. Хотите, угощу вас ужином?
– Вот уж милостыню я действительно не возьму.
– Это не милостыня. У меня к вам дело. Оно намного почётнее, чем драться под хохот толпы, и поможет не только вам, но и вашим близким. Благородные семейства не должны влачить свои дни в нужде.
