Так что я зашла внутрь.
Сердце вновь зашлось, когда я заметила, каким взглядом смерила меня Дин. Вскочила с постели, на которой сидела, расчёсывая волосы, и метнулась в душевую, громко хлопнув дверью.
Мирра тоже сидела на кровати, только на своей, и взгляд её был совсем другим. Если в глазах Дин я могла прочесть обиду так же ясно, как будто она была там написана, то во взгляде Мирры я видела скорее настороженность.
— Она всё тебе рассказала? — спросила я, всё ещё не решаясь пройти дальше. Рыжая кивнула.
— Рассказала. Ты чего встала, как истукан? Проходи давай. Это и твоя комната тоже.
Вздохнув, я сделала несколько шагов вперёд и села на свою кровать. Повернулась так, чтобы видеть Мирру, и сказала:
— Может быть, мне следует попросить академию о переезде? Я думаю, в исключительных случаях…
Рыжая криво усмехнулась.
— Ты сама-то веришь в то, что говоришь?
Я запнулась.
— Нет.
— Вот именно. Не выдумывай. Дин просто надо остыть. Она успокоится, вы поговорите, и она тебя простит. Вот увидишь.
Я несколько секунд смотрела на спокойную Мирру. Почему-то я не замечала в ней осуждения.
— А… ты?
— А что я? Мне не за что тебя прощать. Да и вообще, Шани… Тебе тогда сколько лет было? Десять? Я вспоминаю себя в десять. Могу сказать честно — мозгов у меня в то время не водилось.
— Разве это оправдывает…
— А разве нет? Слушай, я, конечно, не судья и не советник императора, но даже я понимаю — нельзя судить ребёнка так же, как взрослого. Сейчас ты можешь отвечать за то, что делаешь, потому что осознаёшь последствия. А тогда ты просто была маленькой дурой.
У меня не получилось удержаться от улыбки, хоть тема и не была весёлой.
— Лестно.
— Ну уж как есть. И Дин это понимает, Шани. Она просто злится.
Я отвела взгляд, посмотрев на дверь ванной — там, за дверью, лилась вода и что-то гремело. Кажется, Рональдин отводила душу, швыряясь в стены пузырьками с шампунями.
— Оборотни… страстные натуры, — услышала я краем уха тихий смешок Мирры, в котором мне почудилось нечто такое чувственное, что я немедленно повернулась и вопросительно поглядела на рыжую.
— Мир?..
— Лучше не спрашивай, — снова усмехнулась она, махнув рукой. Но мне уже и не нужно было спрашивать. Я поняла, почему Дин до сих пор ничего в меня не швырнула. Видимо, часть энергии она потратила на более приятные вещи.
И я почему-то была рада за них с Миррой. Но при этом отчаянно им сочувствовала, понимая — будущего у таких отношений быть не может.
— Я дура, да? — спросила вдруг рыжая спокойным, немного уставшим голосом.
— Не больше, чем я, — ответила так же спокойно, подумав о Норде. Ещё неизвестно, чьи чувства более безнадёжны — Мирры к Дин, или мои к хранителю императорской библиотеки…
![]()
48![]()
Император Велдон
День умирал, и он вместе с ним.
Знакомое ощущение опустошённости, но сегодня оно было острее, чем обычно. Обычно его вечера были заполнены звенящей усталостью, от которой хотелось лезть на стену или биться об неё головой. Но сегодня всё было иначе.
Из-за чего? Велдон усмехнулся, садясь в кресло.
Двадцать лет прошло, а та ночь всё ещё терзала его, не давала забыть о себе. И Шайна… она просто напомнила. Неосознанно.
«Никогда тебе не быть ни мужем, ни отцом! И у Альтерров больше не будет наследников! Никогда! Никогда!»
Её голос, гневный, надрывный, до сих пор звучал в ушах. Что же ты сделала, Триш?..
Велдон закрыл глаза, откидываясь на спинку кресла. Нет, он не будет думать. Лучше отдохнуть. Он всегда считал, что бесполезно думать о том, что уже случилось и чего нельзя исправить. Напрасная трата времени, а его время очень дорого стоит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Император даже не заметил, как задремал.
В окна било яркое непримиримое солнце, освещая каждый уголок библиотеки, слепило глаза. И с этими самыми глазами, кажется, что-то было не так… Ведь здесь не могло быть её…
Солнечные лучи обнимали тонкую фигурку Триш — такую, какой он запомнил её. Чёрный форменный плащ академии, распущенные волосы, мягкое сияние глаз, счастливая улыбка.
Он хотел встать с кресла — но не смог. Даже пальцем пошевелить не получалось.
Триш же шагала по библиотеке, оглядываясь, словно с любопытством. Она была похожа на маленькую милую птичку.
— Риш…
— Тс-с-с.
Она покачала головой, прижав палец к губам. Улыбнулась тепло и сделала несколько шагов по направлению к нему, но чем ближе она подходила, тем хуже Велдон видел её лицо.
— Помнишь, я подарила тебе амулет, Вел? На двадцатилетие. Я называла его «огненный цветок». Помнишь?
Император кивнул.
Странно… кажется, в этом сне у Триш не было красного глаза. Её глаза казались ему тёмно-карими.
— Почему ты не носишь его?
— Я боялся, что ты сделаешь со мной что-нибудь через этот амулет, — ответил он честно, и она укоризненно покачала головой.
— Глупости, Вел. Надень его. Пригодится.
Она на секунду застыла, словно не зная, что ещё сказать. Потом улыбнулась и сделала шаг назад.
Велдону так хотелось встать с кресла, подойти и взять её за руку. Но он не мог.
— За всю жизнь у меня не было более верного и преданного друга, чем ты, Риш, — сказал он тихо, сам не понимая, зачем.
Она не ответила, только сделала ещё шаг назад.
— Я пытался найти тебя. Я просил о помощи Эмирин, но она отказала. Я привлекал различных магов и всю библиотеку изрыл, ища способ разыскать тебя. Но не преуспел.
Она снова шагнула назад. Теперь Велдон лучше видел её лицо. Триш больше не улыбалась.
— Я думал, что убью тебя собственными руками, как только найду. Сначала узнаю способ снять проклятье рода, а потом убью. Знаешь, я только недавно понял… Я не мог признаться даже самому себе, что ищу тебя вовсе не за этим. Я хотел извиниться. Но десять лет назад твой амулет Жизни погас. Я не успел. Ты умерла.
Она молчала несколько секунд, глядя на него полными слёз глазами.
— Да, Вел. Я умерла.
Невероятный сон. Когда-то давно Триш действительно умела ходить по снам, как и Эмирин, но не после смерти же…
— Тебя убили? Кто убил тебя, Риш? Скажи мне, пожалуйста.
Она едва заметно усмехнулась и наконец сделала последний шаг назад, растворяясь в солнечных лучах.
Но прежде чем проснуться, Велдон услышал её тихий голос:
— Ты и сам знаешь ответ на свой вопрос, мой император…
Сон таял медленно, как мороженое, и когда Велдон открыл глаза, ему ещё несколько секунд казалось, что там, впереди, в полумраке библиотеки, он видит силуэт Триш.
Но потом император несколько раз моргнул — и ощущение пропало.
Прошло всего два часа с момента ухода Шайны, а он уже выспался. Хотя обычно ему требовалось четыре часа сна.
Велдон усмехнулся и потёр глаза. Чему он удивляется? Ведь так бывало всегда, когда Триш в очередной раз тренировалась ходить по снам и приходила к нему. Он просыпался почти сразу, бодрый и полный сил.
Но ведь она не может быть жива. Ведь не может?
Велдон медленно встал с кресла и направился на верхний этаж библиотеки. Там, рядом с портальным зеркалом, они с Триш когда-то обустроили маленькую комнатку. О ней никто не знал, даже Эмирин. И столько всего было связано с этой комнаткой… Счастье, отдававшее горечью, пронизывало тут всё — от стен до книг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Здесь, возле этого письменного стола, они впервые поцеловались. Возле этого окна любили стоять, любуясь на огни ночной столицы. Вот на этой книжной полке до сих пор стояли учебники Триш, хранившие на страницах её карандашные отметки.
48