– Вы это видели? – завопил Ягун. – Или я сошел с ума, или Татьяна Гроттер перехватывает из-под носа у Гурия Пуппера обездвиживающий мяч! Ей удается снять контрзаклинание, и теперь мяч у нее в руках! Браво! Гурий Пуппер едва не врезается в Таню, но круто разворачивает метлу и застывает истуканчиком, как и в случае с Гробыней! Ой, мамочка моя бабуся, недаром ты мне всегда говорила, что девушки до добра не доведут! Магнитезеры бросаются к своим коврикам, собираясь мчаться на помощь к своему подопечному, но какой конфуз! На стопке их ковров-самолетов стоит Сашка-неряшка – голенастенькая избушка Ягге – и не собирается сдвигаться! Вот она, западная аккуратность, к чему приводит! Побросали бы коврики как попало, давно были бы в воздухе! Магнитезеры скачут вокруг, как лягушки, но под ударную ногу соваться не решаются. Зная характер бабусиной избушки, могу сказать: раньше завтрашнего дня погода для магнитезеров будет стоять нелетная!
А оцепеневший Пуппер все никак не мог оторвать взгляда от Тани. Сбитая с толку таким поведением соперника, Таня тоже притормозила, продолжая держать мяч. Она могла бы полететь к Кенг-Кингу и, возможно, решить исход поединка, но почему-то медлила.
Гурий подлетел чуть ближе. Теперь они летели бок о бок. Таня на всякий случай убрала мяч, не исключая, что Пуппер хитрит и захочет его выхватить, но Гурий обращал на мяч не больше внимания, чем на летавшую вокруг разгоряченных драконов мошкару.
– Таня, вот мы и встретились! Я два года учил русский язык… Я скучал! – с акцентом, но довольно чисто выговорил он.
– Выбрось это из головы! Это же все магия! Понимаешь, магия! Ты влюбился в меня потому, что я произнесла заклинание на фигурку из теста!!! – крикнула Таня.
Гурий заморгал.
– О, нет! – сказал он удивленно. – При чем тут фигурка? Я люблю тебя уже почти два года…
– Но это было особое заклинание! Из ста запрещенных! Я произнесла его!
– Ерунда. Запрещенные заклинания не так уж и опасны! Мне много раз делали от них прививки, и потом, у Пруна есть противомагический щит… Сколько раз меня пытались влюбить – и что же? Я смотрел на девчонок как на друзей, не более того! – отмахнулся Пуппер. – А тебя я не мог забыть еще с прошлого матча. Я вспоминал твои волосы, твои глаза, твой контрабас!.. Почему я на том матче не столкнулся с тобой в воздухе? Я просто не смог… Я долго разбирался, что мне помешало, ведь не боялся же, а потом… потом понял.
Хотя Таня и не испытывала к Пупперу ответного чувства, она была в смятении. Неужели Гурий действительно любит ее? Довольно мило с его стороны, особенно если допустить, что история с фигуркой из теста здесь действительно ни при чем. Правда, разговаривать, зависнув в воздухе, когда со всех сторон на них устремлены тысячи глаз, ужасно нелепо. И как Пуппер этого не понимает? Хорошо еще, что Гробыне сейчас не до них – приставучий шейх Спиря все еще удерживает ее на своей метле.
– А как же Гробыня? Ты ведь влюблен и в нее? – спросила она у Гурия.
Пуппер поморщился.
– Гробыня – это кто? Та девушка с hleb-and-sol? О, я понимаю! Это совсем другое, это наваждение! Я ощутил его, когда магфиозный купидон выпустил в меня свои стрелы! Я теряю голову, когда она рядом, мне нравится смотреть на нее, но сердцем я ощущаю, что она не та… Она корыстная, мелкая, эгоистичная! Ей нужны мои деньги, а не я сам! Если я перестану быть богатым или известным, она вышвырнет меня за дверь… Но когда она близко, я не могу оторвать от нее взгляда… Наверное, такое бывает, когда любишь сразу двоих…
– Гурий, не философствуй! Я НЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Понимаешь? – крикнула Таня.
Пуппер вздрогнул.
– Это ужасно! – страдая, сказал он. – Сердцем я буду любить тебя всегда, даже если та девушка с hleb-and-sol наймет десять тысяч магфиозных купидонов и они истыкают меня своими стрелами, как дикобраза!
– Послушай, Гурий, я же сказала… Тебя любят миллионы девчонок! Ты найдешь себе кого-нибудь. Например, могу посоветовать тебе свою сестру Пипу. Характер далеко не идеальный, зато дочка повелителя вампиров… – бормотала Таня.
Она сама уже с трудом понимала, что слетает у нее с языка. Ей казалось, ее слова тонут где-то, падают словно в вату.
– Мне никто больше не нужен. Я оставлю все – свой плащ, свою метлу, свой счет в банке и перейду в Тибидохс! Буду играть в вашей команде. Не отступлюсь от тебя, так и знай! Ты тоже сирота… Мы так похожи! Мои фаны терпеть тебя не могут! Они даже собирались спустить на тебя жуткого Адавру Кедавру, нашего школьного вурдалака…
Внезапно Таня заметила, как что-то мелькнуло за спиной у Пуппера. К застывшему Гурию, распахнув пасть, мчался Гоярын. На огромной морде тибидохского дракона явственно было написано желание полакомиться свежей гурятинкой. Но Пуппер, казалось, ничего не замечал. Или ему было все равно.
– Там наш дракон! Берегись! – крикнула Таня.
Гурий обернулся. Его лицо окаменело.
– Это неважно. Пусть он сожрет меня, если ты не скажешь «да»! – трагически произнес он.
– Нет!
– Ну и прекрасно. Тогда меня сожрут, и все дела! Нет меня – нет проблемы! – спокойно сказал Гурий.
– Запахнись хотя бы в плащ! Ты не знаешь нашего дракона! – воскликнула Таня.
Пуппер упрямо покачал головой.
Гоярын был уже совсем близко. Его распахнутая глотка походила на тоннель, завершавшийся раскаленным жерлом желудка. Ревнивая Лоткова, маячившая у него над головой, явно не собиралась отгонять дракона. На ее ехидном лице буквально читалось: «Пусть же он не достанется никому!»
– ГУРИЙ, УХОДИ!!!
Не задумываясь, почему она так поступает, Таня взмахнула смычком. Контрабас рванулся вперед с такой стремительностью, что разом загудели все струны. Обездвиживающий мяч мешал ей, занимая руку, и Таня, не глядя, отбросила его куда-то. Обхватив Гурия за пояс, она сдернула его с метлы и рванула вниз, спасая от пасти Гоярына. Огромная тень тибидохского дракона скользнула над ними. Таня испытала было облегчение, но тут что-то полыхнуло. Гоярына заволокло оранжевой дымкой.
По стадиону прокатился стон. Тарахтящий Баб-Ягун внезапно осекся на полуслове. Таня ничего не понимала. То ли Гоярына сглазили, то ли просто солнце отблескивало на его чешуе. Лишь когда дракон перестал взмахивать крыльями и сонливо опустился на песок, страшная истина открылась ей. ОБЕЗДВИЖИВАЮЩИЙ МЯЧ! Она, не глядя, отбросила его в пасть своего дракона.
Глаза Гоярына, похожие на два сверкающих бриллианта, укоризненно закрылись. Таня отпустила Пуппера и, забыв обо всем на свете, кинулась вниз. Она обхватила шею Гоярына и попыталась приподнять его тяжелую голову. На миг ей почудилось, что это возможно! Она поднимет тяжелого дракона и взлетит вместе с ним. Она будет передвигать его в воздухе и играть за него… Она… Но это было, разумеется, безумие.
– Не засыпай, не засыпай, не… – словно сойдя с ума, кричала Таня.
Слезы капали на припорошенную песком чешую на морде дракона.
– Гоярын усыплен обездвиживающим мячом! Невидимки зарабатывают десять очков. Команда Тибидохса проиграла! – мертвенным, каким-то совершенно не своим голосом произнес Баб-Ягун.
– Вот она, сенсация! Материал месяца, года, века! Я вся горю! Сглазьте меня кто-нибудь!!! Попробуй только не снять! Я тебя прокляну! Прямо сейчас прокляну! Все равно ты не построишь кадр, как я это вижу! – возбужденно взвизгнула Грызиана Припятская, от полноты чувств колотя оператора зонтиком. Тот, уворачиваясь от зонтика и втягивая голову в плечи, поспешно водил во все стороны «Вещим Глазом».
Журналисты, корреспонденты, фотографы и просто шустрые болельщики разорвали цепь циклопов и через проходы для арбитров высыпали на поле. Кенг-Кинг, которого пока не успели загнать в ангар, жадно заглатывал самых нерасторопных. Вскоре он так переел, что едва мог держаться в воздухе.
Сарданапал отворачивался. Тарарах плакал навзрыд, как ребенок. Ванька Валялкин застыл рядом, точно каменная статуя.
– Что это за игра, в которой Гурий дарит кому попало мячи, а Гроттер забрасывает их в пасть своего же дракона! Куда катится драконбол? – тихо произнесла Великая Зуби.
Пришедший в себя Графин Калиостров пакостно улыбался и протирал рукавом кубок, дыша на него.
– В Магществе будут довольны! Я все сделал как надо! Ах да, не забыть наябедничать, что я видел на матче Вамдама Гуссейна и Бама Хлабана… Их тут не было, но мало ли… Вдруг они во что-нибудь превратились? Хи-хи!
Возле Тани уже стоял истуканчиком ошарашенный Пуппер. Уцелевшая команда Тибидохса снижалась и, не глядя на Таню, шла в раздевалку. Волоча за собой за шланг свой развалившийся пылесос, к Тане подошел Баб-Ягун.
– Болельщики невидимок торжествующе ревут, но рев их звучит как-то неуверенно. Даже самому последнему ослу понятно, что Таня забила этот мяч в свои «ворота», спасая их Пуппера, а раз так, то чего стоит такая победа? – ободряюще сказал он в серебряный рупор, да только ни Тане, ни болельщикам не стало от этого легче.
