– Но почему? Что станет с этими колоннами? Вы хотите их разрушить? – Таня едва узнавала Фудзия.
– Разрушить колонны? Оставь разрушение для лопухоидов! Я только хочу вернуть им их первозданную сущность. Я произнесу заклинание высвобождения – и они перестанут быть нелепыми каменными перстами и станут тем, чем должны были быть!
– Троном? – неуверенно предположила Таня.
– Разумеется… – загрохотал Фудзий. – Это и есть трон Древнира, неисчерпаемый источник магии! Старик был неглуп. Он не стал превращать трон ни в скамейку, ни в диван, ни во что-либо подобное. Это было бы слишком просто и бросалось бы в глаза! Он не разменивался на мелочи! Его трон ни много ни мало, как сам Тибидохс. Вернее, подземная его часть. Если бы ты знала, сколько времени я потерял, пока сумел это понять!
Пользуясь тем, что Фудзий почти на нее не смотрит, Таня продолжала пятиться к колонне. Внезапно что-то подвернулось ей под ноги. Споткнувшись, Таня упала. То, что она прежде с удивлением принимала за собаку, оказалось футляром ее контрабаса…
– Так это были вы, а не Готфрид! – воскликнула она.
Сомнения… Сомнений уже не было…
Глава 17
ГРЕБЕНЬ И ПОЛОТЕНЦЕ
– О, разумеется, это я украл у тебя футляр! – согласился Фудзий. – Никогда не следует слишком доверять знакомым, особенно новым. Разве ты не задумывалась, зачем кому-то вообще могло понадобиться такое старье?
– Задумывалась. Но мне было непонятно. Вначале я считала, что он и есть трон, но потом стала сомневаться, – сказала Таня.
– И правильно. У твоего футляра нет никакой скрытой сущности. Но это не мешает ему быть в своем роде уникальным. Твой прадед Феофил, охраняя контрабас, вложил в футляр много защитной магии… – кивнул Фудзий.
Таня вспомнила, как в детстве пряталась в футляре от разъяренной тети Нинели и та ни разу не смогла вытащить ее оттуда, хотя была сильна, как самка гиппопотама.
– Да будет тебе известно, – продолжал Фудзий, – твой прадед всю свою жизнь искал трон Древнира и под конец нашел-таки его, но не решился завладеть им. Ведь для этого пришлось бы уничтожить Тибидохс, а у старикана не хватало на это духу. И тогда Феофил поступил иначе… Ты никогда не всматривалась в фактуру драконьей кожи, которой он обтянул днище футляра? Нет? Напрасно! Твой футляр о многом мог бы рассказать, особенно если смотреть на него в полночь, при свете трех свечей, каждая из которых короче предыдущей ровно на полпальца. Видишь ли, Феофил понятия не имел, что у него будет правнучка, да и вообще, по-моему, терпеть не мог детей. Именно поэтому он никому – даже своему сыну – не рассказал о карте. Лишь однажды, да и то полунамеком, упомянул о футляре одной знакомой ему ведьме. Между прочим, о чем Феофил и не подозревал, эта ведьма была тайной союзницей Чумы-дель-Торт, хотя, разумеется, как все подобные союзники, она была себе на уме и больше заботилась о своих интересах, чем об интересах госпожи…
– Humanum est mentiru[5] – недовольно сказал перстень.
– Вот именно – свойственно! И надо же было такому случиться, чтобы у этой ведьмы впоследствии появился внук! Любимый и единственный внук, которому она доверяла все свои тайны, все свои секреты. Внук, который очень рано стал взрослым и рано понял, чего он хочет… Внук, которого никто не любил, кроме этой старой ведьмы, и который поклялся отомстить за это всему миру.
– Это были вы?
– Именно! – Фудзий ткнул себя пальцем в грудь. – Вначале я воспринял бабкин рассказ как легенду – мало ли преданий о старых кладах и хитроумных картах, но после, когда сам стал искать трон, у меня вдруг забрезжило, что когда-то я уже слышал о чем-то подобном, и я понял, что обязательно должен заполучить этот футляр.
– Но тогда у дяди Германа футляр хотел украсть Готфрид! Я думала на него! – крикнула Таня, оглядываясь на укоризненно застывшую ледяную статую.
– Спящий Красавец? – скривился Фудзий. – Да с чего ты решила, что это был он? Бедняга, мне даже жаль его! Где вам было смекнуть, что этот простак только пытался вас защитить! Правда, довольно неуклюже! Настолько неуклюже, что все заранее решили, что он виноват.
– Но я видела цветок, тогда, в комнате у дяди Германа! – воскликнула Таня.
– Умница, что видела. Для этого я его и подбрасывал…
– ВЫ?
Фудзий кивнул.
– Я тогда, представь, переоделся в мундир и явился к тебе за футляром. Но шпага Дракулы мне помешала. Вырвалась и набросилась на меня. Не обратись я в бегство, она уничтожила бы меня. Мерзкая железка!
– Но разве вы не темный маг?
– Темный, не темный – какая разница! Вампиры крайне тупы. С ними невозможно договориться. Они ненавидят нас, магов, черных и белых, той лютой ненавистью, которая исключает всякие союзы. На них не действуют наши искры, вообще ничего – кроме пары надежных заклинаний и осинового кола! Отвратительные мерзкие упыри! Тупые кровососы! У них едва хватает ума выдерживать нейтралитет. Это у самих вампиров. А их магические предметы я вообще не выношу.
– А почему на нас с Ягуном шпага не набросилась? Мы же тоже маги? – спросила Таня.
– А вы выпускали в нее искру? То-то и оно! Я явно переоценил свои возможности и взбесил ее! – магфордец поморщился от неприятных воспоминаний. – Мне пришлось вернуться ни с чем. Когда я понял, что у лопухоидов футляр под надежной защитой, я вернул балдахин, котел и качалку. Между прочим, мне было совсем непросто их украсть. Приходилось пробираться сюда ночами, обманывая заклинание перехода. Это потом я устроил так, что Сарданапал пригласил меня в Тибидохс.
– А зачем вы вернули магические предметы? – спросила Таня.
– Нелепый вопрос! Самой трудно догадаться? Разве иначе Сарданапал вернул бы вас в Тибидохс? Вы так и оставались бы у лопухоидов до бесконечности. Приходилось чем-то жертвовать. Все равно балдахин, качалка и котел были нужны мне лишь как начальный источник магии. Думаешь, откуда у меня такие магические запасы? Но где им сравниться с троном! В общем, я решился. Я посмотрел, куда Спящий Красавец ходит по ночам, и подбросил туда предметы… Всего-навсего! Задачка из учебника для слабоумных!
– Но отсроченное проклятие Чумы-дель-Торт! Нам казалось, это оно заставляет Готфрида охотиться за троном! Чумиха просто так никого не проклинала!
Фудзий прокрутил на пальце кольцо.
– Отсроченное проклятие? С чего вы все решили, что его наложила Та-Кого-Нет? При всех своих неоспоримых достоинствах эта милая дама здесь совершенно ни при чем! Отсроченное заклинание на Готфрида наложил… Древнир!
– Ложь! Он не мог! – возмущенно крикнула Таня.
Фудзий захихикал. Зубы у него были мелкие, как у хорька. Теперь Таня уже не понимала, как раньше могла обманываться и даже жалеть его! Подумать только: одно время он нравился ей даже больше Медузии и Великой Зуби! Почти как Тарарах или Сарданапал!
– Почему ложь? В это сложно поверить, да? По-вашему, накладывать отсроченные проклятия могли только темные маги? Да будет тебе известно, ваш добренький Древнир охотно пользовался как светлой, так и темной магией. Он проклял Готфрида с определенной целью! Ему нужен был надежный защитник для трона! Вот он и устроил, что Готфрид только тогда сможет избавиться от проклятия, когда сумеет сберечь трон и другие магические предметы от посягательств… Проклятие должно было послужить ему отличными доспехами против всякой черной магии. Моей, например. Не правда ли, Древнир отлично все продумал? Сколько искр я в него влепил – и то мне удалось лишь сковать его льдом! Не окликни ты меня вовремя – все мои планы могли бы сорваться. Как славно, что у меня нашлась такая толковая (или, точнее, такая бестолковая!) союзница.
Тане захотелось укусить себя за руку, да так, чтобы выступила кровь. Это же надо – она сама помешала Готфриду остановить негодяя! Если бы не она, Спящий Красавец добрался бы до Фудзия и помешал ему уничтожить Тибидохс! А теперь… теперь все снова повисло на волоске.
Фудзий внезапно перестал бегать вдоль колонн и вскинул руку. Поток искр пронизал воздух и погас.
– Никто не подозревал меня! – крикнул он. – Кто я был для всех? Убогий преподаватель из Магфорда, который даже телепортировать не в состоянии без приключений. Один только профессор Клопп меня тревожил. Он начинал о чем-то догадываться! Как-то ночью я заметил, что он следит за мной. Убивать его было слишком опасно, и я подбросил яблочко… Маленькое такое яблочко! Не правда ли, это было эффектно? К сожалению, меня едва не застали у него в кабинете, и мне пришлось опять прикинуться Сальери! И снова мне все сошло с рук! Я был чист и вне подозрений!
– А вот и нет! Я все знал! – раздался чей-то знакомый голос.
Таня и Фудзий одновременно обернулись. Фудзий отшатнулся.
Запуржили зеленые искры. Посреди зала, чуть правее магфордца, проявились Сарданапал и Зубодериха. Великая Зуби, наспех запахнутая в нелепый халат с васильками, была не в духе. Она терпеть не могла, когда ее будили среди ночи. На голове у Зуби была смешная полиэтиленовая шапочка, похожая на ту, которую тетя Нинель надевала, покрасив волосы. Однако даже в таком нелепом виде Зубодериха ухитрялась внушать к себе уважение.
