вперед, а Пэвэти, даже не согласовывая своих действий со Сквонто, пошла позади нас. Они были отличной командой, говорившей на языке глаз и ситуаций.
После обеда с востока потянуло приятным ветерком, на небо, как огромное серое одеяло наползала огромная туча, что закрывала небо с северо-востока. На пути, в низине нам махал руками Малкольм, показывая, что нужно свернуть, и тут Клер закричала:
– Там вода, там блестит вода! Это точно то, что нам нужно! – она подпрыгивала на месте и кружилась. – Посмотрите, там, там, – указывала она на Запад.
Я с трудом рассмотрела то, о чем она восторженно пела, и это точно было озером или рекой, кусок которой было видно сквозь деревья. Я выдохнула, посмотрев на нее. Она подбежала и обняла меня:
– Вот видишь, как хорошо, что я не ошиблась, как я рада, Элиза, она плакала, уткнувшись мне в шею. Я махнула сестрам, чтобы они шли за Малкольмом.
– А никто не сомневался, детка, ты же видишь, сколько людей верили тебе. Ты не можешь наврать, потому что понимаешь всю ответственность за происходящее, – я шептала ей, и радовалась, что наконец ее страх отступит, наконец, она сможет спокойно идти вперед, увидев цель, удостоверившись, что она не ошиблась.
Сквонто быстро рубил лапник, девушки переносили его к шалашу, а Малкольм крепил его к остову, что он уже поставил под тремя соснами, закрепив его прямо к стволам. Наш промасленный навес необходимо было на этот раз привязать серьезнее, потому что уже сейчас было понятно какой силы будет гроза.
Ветер налетал порывами, и вдруг снова прекращался, будто перед нами появлялась стена, что останавливала его. Первые капли дождя упали вместе с молнией и сотрясшим землю громом. Сестры упали на колени и принялись читать молитву – одну и ту же, слово в слово, не сговариваясь.
В последние дни я только было начала думать о том, что люди, когда понимают реальную ответственность за свою жизнь, начинают больше верить в себя, в людей, что находятся рядом, в сильные руки и умные головы. Но эта картина дала мне понять, что я заблуждаюсь – их вера нечто привычное, что-то особенное, что дает надежду после всего, что они смогли сделать руками. Это как дополнительная степень защиты.
Гроза и ветер безумствовали несколько часов, а потом пришел ливень. Мы уже думали, что он проходит стороной, но нас накрыло с такой силой, что изо всех щелей и слева и справа, и с крыши, на нас просто лились реки воды. Скатки мы уложили в сумки, и сидели на лапнике, боясь даже представить, что будет, если дождь продлится весь день. Но он закончился резко – в одну секунду просто выключился, и только с крон деревьев еще продолжало лить на нашу насквозь мокрую крышу.
– Идем, нам нужно продвинуться еще, и тогда, через пару дней мы достигнем той реки, о которой говорила Клер. Нам нужна рыба и вода, – коротко и сухо сказал Сквонто, и начал отвязывать мокрое полотно с крыши.
Солнце вышло минут через пятнадцать после того, как закончился дождь. Мы переоделись в сухое, повесив мокрую одежду на рюкзаки, а тряпку, выполнявшую роль крыши несли двое за углы – надеялись, что если она не просохнет, то вода с нее скатится.
Теперь реку видели все, и надежда, с которой мы выходили из Нового Плимута, которую растеряли по дороге, снова вернулась к нам. Теперь снова было много улыбок, много шуток и смеха. Через день мы достигнем реки, так сказал Сквонто.
Глава 37
– Я уверена, что мы пришли туда, куда нужно, и если все пойдет хорошо, нам останется пройти не больше пары дней до места, – с воодушевлением говорила Клер, встав перед рекой, которую точно невозможно было пройти и не заметить.
На пути была одна полноводная река, вдоль которой нам пришлось идти весь день, чтобы найти место с бродом. Переходили мы ее не меньше пары часов, потому что Сквонто и Малкольму приходилось провожать некоторых девушек держа с обеих сторон, иначе они просто боялись идти.
– Клер, даже здесь уже очень хорошо, и здесь прекрасная земля, много леса, – я осматривалась, и мне очень нравилось.
– Мы должны идти, если хотим как можно быстрее прийти к нужному месту, – прервал нас Сквонто. – Вечером остановимся на ночлег, а мы с Малкольмом будем смотреть запруды – хорошо бы подстрелить бобров.
Мы шли вдоль речки до позднего вечера – Сквонто все не останавливался и не останавливался. Берег то становился крутым, и от него приходилось отходить ближе к лесу, то поворачивал, и вдоль него тянулся отличный пляж. Мы не упускали возможности попить чистой воды, а когда к реке тянулся галечный проход – разувались, и брели по воде, давая ногам приятную прохладу. Вода еще была холодной, чтобы купаться, а вот ходить по кромке воды было неописуемо хорошо.
Место для лагеря Сквонто выбрал, когда солнце уже опустилось за горизонт. Погода позволяла ночевать на легке – под простым укрытием. Лес был в трехстах метрах от воды, и мы разместились на его окраине. Вода кроме удобства несла и опасность – мы были как на ладони с о стороны реки, когда вода ночью была укрыта плотной, словно плюш темнотой. К воде мог выйти медведь, волки, с воды могли сойти индейцы.
Мы надевали на ночь наши куртки, и одеяла вовсе не требовались. Два костра и расположенные между них матрасы походили на скаутский лагерь. Дежурили ночами Сквонто, Малкольм, Малышка и я. Малышка со своей бессонницей по утрам была спасением для всех.
– Утром, еще до рассвета мы проверим одно место, и обязательно принесем мясо – нужно набраться сил и быстрее достигнуть места, о котором говорила Клер, – Сквонто, как всегда, накинул меховое покрывало, похожее на большой воротник, прижался к стволу дерева, и заснул. Он никогда не ужинал, и после обеда мог позволить себе лишь отвар или ягоды. Мы с Клер отметили эту его диету, и решили, что разговоры о том, что есть после шести нельзя – вполне могут иметь под собой хорошую основу.
Малкольм остался дежурить. Мне тоже не спалось, и я уселась рядом с ним. Было очень некомфортно на открытой территории, но так я и заснула, сидя у дерева, и когда Малышка меня разбудила – было совсем светло. Сквонто еще не вернулся, Пэвэти, как всегда, самостоятельно поддерживала костер, указывала девушкам как разместить котлы.
– Пэвэти, мяса ведь еще нет, может и не стоит
