В Хедли же, пока конюхи суетились вокруг кареты, Шарп подозвал к себе спутников:
— Помните, зачем мы туда едем. Во-первых, найти документы. Во-вторых, вывести оттуда солдат, прежде чем это сделает Феннер. Ясно? Никаких наказаний.
Они кивнули. Подобной речью Шарп разражался каждые пять минут, что было вполне объяснимо: он нервничал. Найти записи. Отослать зеленоглазой. Вывести солдат с Фаулниса и в Челмсфорде чин-чинарём зачислить их в первый батальон.
— Помните, никаких наказаний. Это правило.
— У всякого правила, сэр, должно быть исключение. — оскалился Харпер, — Я как раз знаю одно, ма-аленькое такое исключение…
Шарп ухмыльнулся:
— А вы, оказывается, мстительный человек, сержант Харпер.
— Уж что есть, то есть, сэр, благодарение Господу!
Ровно в шесть вечера, как всегда, подполковник Бартоломью Гирдвуд, сидя в своём кабинете, бисерным почерком заполнял карточки, наглядно иллюстрирующие прогресс в обучении каждой из рот.
— Как у номера четыре с огневой подготовкой?
— Приступили, сэр. — капитан Смит стоял перед конторкой по стойке смирно.
— Славно, славно. — Гирдвуд поставил отметку. С плаца доносились команды. Подполковник рассеянно постучал ногтем по кончику уса. Звук вышел деревянный.
— Сколько сегодня привёл Гаверкамп?
— Десятерых, сэр.
Гирдвуд скривил губы:
— Крутился поблизости, а здесь вербовать некого. Он уходит завтра?
— Да, сэр.
— Ему понадобятся деньги. — он прислушался и нахмурился, — Это что, экипаж?
— Похоже на то, сэр.
По вечерам любил нагрянуть с проверкой сэр Генри Симмерсон. Какой непорядок он надеялся обнаружить? Бог знает. Гирдвуд вздохнул. В этот раз беспорядок имелся — горелое пятно вместо конюшни. Подполковник засопел. Безбожные дезертиры! Ирландский еретик посмел стрелять в него!
— От ополчения, естественно, вестей нет?
— Пока нет, сэр.
— Боже мой! Настоящие солдаты поймали бы негодяев за день, от силы за два, а эти жалкие штафирки упустили их. — Гирдвуд покачал головой, — Подонки улизнули, Смит. Да-да, улизнули.
Экипаж приближался, и Гирдвуд вспомнил, что сэр Генри собирался вернуться лишь после парада принца-регента.
— Ну-ка, Смит, посмотрите, кого к нам занесло?
Кроме Симмерсона, в коляске никто сюда не приезжал. Однажды, правда, прикатил местный священник, запудрил мозги страже на мосте. Хотел, дескать, дать «воинству» «духовное окормление». Гирдвуд приказал пастыря выдворить и больше не пускать. Неужели настырный святоша умудрился снова прорваться?
— Гоните его в шею, Смит! Не миндальничайте!
— Сэр! — крик оборвался, будто Смиту заткнули рот.
Гирдвуд вцепился в край стола. В дверном проёме появился высокий человек. Он был в униформе, с клинком на боку, и перед внутренним взором Гирдвуда чередой пронеслись все его многочисленные прегрешения. Страх заморозил подполковника. То, чего он так боялся, случилось! Его пришли арестовывать!
— В шею, значит? — повторил офицер.
Гирдвуд встал. Вошедший оказался майором-стрелком. Сладостная волна облегчения обласкала спину. Гость был ниже по званию, и Гирдвуд позволил себе повысить голос:
— Убирайтесь из моего кабинета, майор! Я не разрешал вам входить!
Майор снял кивер, кинул его в кресло и, оперевшись на стол обеими руками, недобро ухмыльнулся прямо в лицо Гирдвуду:
— Узнаёшь, Бартоломью?
Гирдвуд не был уверен в том, узнаёт он майора или нет, но вот эти царапины с запёкшейся кровью и наглый взгляд почему-то навевали воспоминания о двух дезертирах.
— Нет. — жалобно выдавил Гирдвуд, — Нет.
Он отшатнулся назад. Сидение подбило его под коленки. Подполковник хлопнулся на стул:
— Нет.
— Да. — Шарп взял со стола трость Гирдвуда.
Тот не протестовал.
— Ты знаешь меня, как рядового Вона. Или, как тебе привычнее, «грязь».
— Нет.
Шарп похлопал тростью по ладони:
— А у тебя вошло в привычку бить рекрутов, а, Гирдвуд? Или охотиться на них в болотах?
— Кто вы такой?
До сих пор Шарп говорил спокойно, насмешливо, теперь же изо всех сил трахнул палкой по столешнице, перевернув чернильницу на тщательно расписанные карточки Гирдвуда, и взревел:
— Кто я?! Я — тот, кто назначен вместо тебя! Ты снят с должности, Гирдвуд!
Подполковник, сжавшись, смотрел на майора. Нет, на дезертира. Всё перепуталось в его мозгу, и лишь последние слова дезертира (или всё же майора?) дали ему ниточку, чтоб распутать безумный клубок страхов, мыслей и сомнений:
— А приказ… э-э… имеется?
— Приказ тебе?! — возопил Шарп пуще прежнего, — Конечно, у меня есть приказ! Иначе зачем бы я сюда пришёл, на тебя полюбоваться?!
Шарп блефовал, но самообладание уже оставило Гирдвуда, подполковника хватило только на слабый шёпот:
— Кто вы?
— Я — майор Ричард Шарп, Гирдвуд, из первого батальона Южно-Эссекского полка, хотя три дня назад кое-кто знал меня как рядового Вона! — ужас плескался в круглых глазах подполковника, но Шарпу было его не жаль, — Человек, на которого ты посмел охотиться — полковой старшина Харпер! Ирландец! Если тебе интересно, благодаря его храбрости ты носишь на своей пустой башке вот это украшение!
Шарп ткнул тростью в изображение скованного орла на киверной бляхе. Голова подполковника дёрнулась назад.
— Нет. — проронил он, — Нет-нет-нет!
— Да, Гирдвуд! Да!
Шарп хлопнул тростью себя по ладони и вдруг резко выбросил руку к лицу Гирдвуда. Тот взвизгнул и зажмурился в ожидании удара. Однако Шарп не собирался его бить. Кончик трости обрушился на левый ус подполковника, осыпав губы и подбородок его крошевом застывшей смолы.
— Бесхребетный ублюдок. Далли!
Д’Алембор щёлкнул каблуками и замер навытяжку:
— Сэр?
— Сопроводите арестованного подполковника Гирдвуда к нему на квартиру, изымите относящиеся к батальону бумаги и принесите мне. Если подполковник даст честное слово не пытаться сбежать, караул можете не выставлять.
— Так точно, сэр!
Д’Алембор покосился на арестованного и не сдержался, прыснул. Очень уж потешно выглядел нахохлившийся человечек в съехавшем набок кивере, с правым усом, воинственно задранным вверх, и неряшливым кустиком волосков разной длины вместо левого. Спохватившись, д’Алембор напустил на себя серьёзность, но губы предательски расплывались в стороны:
— Конечно, сэр!
Шарп сломал о колено полированную трость с изящным серебряным набалдашником и швырнул половинки Гирдвуду на колени:
— Поднимайтесь, сэр, и вон отсюда!
