— Я могу посодействовать в этом. Но лишь в том случае, если вы, майор, отыщете кое-что для меня, и отыщете быстро.
Глаза её сузились, она подалась вперёд:
— Записи, кому сколько причитается, документы с датами и суммами. Любые бумаги, которые можно пустить в ход. Достаньте их, и мы получим то, чего добиваемся.
Легко сказать: бумаги, думал Шарп. Где их искать, эти проклятые бумаги? Лоуфорд тоже требовал доказательств, а в результате Феннер предупреждён и, как пить дать, позаботился припрятать обличающие его документы поглубже.
Гуляющим Шарп и зеленоглазая, наверно, казались парочкой любовников: статный офицер и его красивая дама.
— Бумаги, майор, отыщите бумаги!
— Я даже не знаю, кто вы.
— Леди Камойнс, вдовствующая графиня Камойнс. — на одном дыхании выпалила она. Так, очертя голову, бросаются в омут, — Письменные свидетельства, и вы можете требовать от Главного Штаба всё, что заблагорассудится! Хотите командовать батальоном стрелков?
— Допустим, бумаги будут у меня. Как мне передать их вам?
— Мой слуга каждый день будет приходить в «Розу». Оставьте их там.
Пожалуй, надо ехать в Фаулнис, решил Шарп. Если уличающие махинаторов бумаги существуют, то они там. С другой стороны…
— Послушайте, вы осведомлены об афере, я. Неужели наших свидетельств недостаточно?
Она прикрыла на миг веки, будто смиряя раздражение:
— Вы, мой забияка-кот, — никто. Я ещё хуже, — женщина. Кому поверят, нам или господам в высоких чинах?
— Доказательства могли уже уничтожить.
— Едва ли. Лорд Феннер ничего не предпримет до новой встречи с вашим приятелем. У вас одни сутки. Уже послезавтра Феннер начнёт заметать следы. Фаулнис исчезнет, словно его и не было. А если вы будете настаивать, что был, над вами посмеются и вышвырнут в отставку.
Шарп мрачно цедил шампанское. Как просто всё представлялось изначально: он отыскивает спрятанный батальон; армия, осыпая его цветами и благодарностями, преподносит ему пополнения на блюдечке с голубой каёмочкой и, прежде чем отправиться в Испанию, он (грудь колесом) наносит визит Джейн Гиббонс. Враги повержены. Трубят фанфары. Вместо этого он всё глубже увязал в трясине интриг.
Леди Камойнс осушила бокал и, надев маску, поднялась. Шарп рассчитался с подскочившим официантом и поспешил за своей прекрасной союзницей.
Гравий шуршал под ногами.
— Необходимо действовать быстро, майор.
— Я понимаю, Ваша Милость.
— Когда думаете приступать? Сейчас?
— Сейчас ночь. Утром.
Фаулнис — вот ключ к победе.
Леди Камойнс остановилась у входа в путаницу тёмных тропок, петляющих между живых изгородей.
— Прекрасно. — она накрыла его ладонь своей, — Значит, у нас есть время. Говорят, укромные уголки здесь очаровательны.
Шелестела листва. Когда Шарп хлюпал по болотам Эссекса, он искренне полагал, что на том его эпопея и закончится. Однако женщина, так сладко стонущая сейчас в его объятиях, доказала в два счёта, что это лишь начало, и поутру в Фаулнис нагрянет майор армии Его Британского Величества Ричард Шарп.
Глава 14
— Принадлежит одной знатной вдове, сэр! — хозяин наёмной конюшни вытер о фартук ладошки, сплюнул табачную жвачку в сторону нежащегося на солнышке кота и похлопал по рессоре карету, — Возок, может, и не нов, зато в отличном состоянии. Оси новые, чеки сам менял. Домчит вас, хоть на край света.
Любовно погладив окованное железом колесо, он доверительно сообщил:
— Подумывал для себя придержать.
— Карета мне нужна на неделю.
— С лошадьми?
— А также с грумом и кучером.
Хозяин, рыхлый выжига с блудливо бегающими глазками, взглядом приценился к новёхонькой форме Шарпа и почесал затылок:
— Вам, майор, конечно же, уступлю дешевле. Всегда питал слабость к нашим защитникам — военным. Однако придётся раскошелиться, всё-таки, карета с четырьмя лошадями — это вам не портшез. [11]
— Сколько?
— Ну, вы же, небось, не по городу будете раскатывать? Сменные упряжки понадобятся?
— Понадобятся.
— Вот и считаем: за лошадок, за их корм, за экипаж, жалованье и еда ездовых, упряжь.
— Сколько?
— Ездовым надо где-то ночевать, майор. — он поколебался, глядя на оружие Шарпа. — Вы же за границу не сбежите? Шучу, шучу, сэр. Такой я весёлый человек.
Хозяин шмыгал носом:
— Эх! Ладно, ради наших ребят, изнемогающих в борьбе с Бонапартом… Тридцать гиней, майор, плюс залог. Деньги наличными и сразу.
— Пятнадцать.
Хитрые зёнки владельца конюшни выпучились, брови резко взлетели вверх, сминая кожу на лбу в гармошку:
— Это же карета, сэр! Карета для благородных господ! Не крестьянская телега!
Сошлись, в конце концов, на двадцати пяти гинеях, хотя Шарпа терзало смутное подозрение, что его всё же надули. Двадцать пять гиней и ещё двести залога. Путешествовать каретой было быстрее, чем верхом. К тому же, изъятый в Фаулнисе ворох документов в седле не повезёшь, а каретой — в самый раз. Хлопот, впрочем, навалилось столько, что Шарп ловил себя на желании всё бросить и пойти в Фаулнис пешком. В отличие от командира, д’Алембор, Прайс и Харпер радовались поездке, как дети. Особенно Харпер. Ирландец в каретах доселе не катался, а потому его восхищали и кожаные сиденья, и мягкий ход, и стёкла в дверцах:
— Вещь, сэр, скажу я вам!
— Эта вещь обошлась мне в одну из тех двух бриллиантовых серёжек. — буркнул Шарп.
— Не унывайте, сэр. Женитесь на одноухой женщине, только и всего!
Встрял Прайс:
— Ваша ирландская практичность, сержант, всегда приводила меня в восторг.
Всем троим Шарп сказал, что не может приказать им ехать, и, к его тайному облегчению, все трое отказались покинуть командира.
Карета катила к Вестхэму. Мимо проплывали бесконечные болота. Д’Алембор спросил:
— Как, по-вашему, сэр, лорд Феннер Гирдвуда предупредил?
— Сомневаюсь.
Один день в запасе есть. По крайней мере, так утверждала леди Камойнс. Расцарапав ссадины на его щеках, она слизывала кровь маленьким мокрым язычком: «Они думают, что убаюкали тебя, забияка-кот. А ты не спи. Не ходи к Лоуфорду. Действуй.».. И он действовал.
Они сменили лошадей в Стиффорде, потом в Хедли. Грум и кучер, которым Шарп посулил надбавку, если до захода солнца экипаж будет на месте, старались. В Хедли, где древний замок возвышался над устьем Темзы, Шарп купил осёдланных коней. Он мог себе позволить такую роскошь. Утром стрелок заглянул на Сент-Олбанс-стрит и обнаружил, что пришли первые деньги от продажи бриллиантов. Добро, отобранное у французов, работало на укрепление английской армии.
