себе.
- Они были рабами, похороненными заживо, - сказал Пэнг, закрыв лицо руками. - Похороненные Джебедией Батлером за мелкие повинности. Через отверстия для колоколов он кормил и поил их. Некоторые продержались несколько недель, прежде чем умерли. Он разрешал членам их семей навещать их. Это был наглядный урок, чтобы внушить им страх и повиновение.
Деб отступила подальше от захоронений, выражение ее лица было таким же испуганным, как и у Сары.
- Но когда они умерли, - продолжал Пэнг, - их души были освобождены. Они и возглавили восстание, в результате которого погибли Батлеры. И теперь они бродят по этому дому, ища новых жертв.
Пэнг поднял голову и улыбнулся.
Его глаза стали совершенно черными.
Деб закричала.
Сара закричала.
Но их вопли заглушил Фрэнк, который кричал громче и пронзительнее их обоих вместе взятых. Сара каким-то образом нашла в себе мужество помочь Фрэнку встать на ноги и помощью Деб. Затем они выбежали из склепа и побежали обратно в туннели.
- Куда? - крикнула Сара.
Если бы Пэнг не вел их за собой с помощью света своей видеокамеры, им пришлось бы двигаться по тоннелям на ощупь. Так, как им прошлось идти теперь, когда и Пэнг, и его оборудование осталось в склепе.
Деб шла впереди, держась стены, Сара и Фрэнк следовали за ней. Но когда они свернули за угол, Деб уже не было.
И тут кто-то выпрыгнул из темноты, схватил Фрэнка и Сару и прижал их к земле.
Глава 39
Мони
Деревянная поперечная балка, старая и обветренная.
Тусклая лампочка, висящая на коричневых проводах.
Ржавые железные кандалы, прикрученные к стене.
Это то, что увидела Мони, когда открыла глаза.
Она моргнула, зевнула, попыталась перевернуться.
Не смогла.
Воспоминание вернулось.
Она шла за Томом по коридору, стараясь держаться рядом, но он двигался так быстро, и было так темно.
И тут что-то схватило ее. Что-то большое и сильное.
Мони вспомнила, как в нее вошла игла. Она пыталась бороться. Пыталась кричать, но ей закрыли рот рукой.
А теперь...
Ее руки и ноги были привязаны к какой-то кровати.
Нет, не к кровати. На кроватях не бывает толстых металлических валиков. Валиков, предназначенных для того, чтобы затягивать веревки сильнее, пока человеческое тело не растянется и не переломится пополам.
Мони была на дыбе. В камере пыток, наполненной всевозможными ужасными приспособлениями, предназначенными для причинения страданий.
Затем она заметила фигуру, стоящую в углу комнаты. Та спокойно смотрела на нее. Бледная. Худая. Длинные черные волосы.
Этого не может быть. Но он похож на...
- Лютер Кайт, - сказала Мони, ее голос срывался на хныканье.
- Привет, Мони. - Он говорил с ней шепотом. Мягко. Нежно. - Я так рад тебя видеть.
Лютер подошел к ней и провел пальцем по ее щеке. Он выглядел иначе, чем в последний раз, когда она его видела. Худее. Истощеннее. Скулы острее.
А его глаза теперь были полностью черными.
- Помнишь это?
Он протянул металлический цилиндр. На дне было шесть металлических шипов, каждый длиной в полсантиметра. Сверху была ручка.
Искусственная пиявка. Если вдавить ее в кожу и повернуть, она разрывала плоть.
- Время кровопускания, Мони.
Лютер улыбнулся, обнажив черные зубы.
Мони начала кричать, моля о помощи.
Помощь не пришла.
Глава 40
Том
Том открыл глаза и тут же почувствовал запах горелой свинины.
Он висел на стропилах, привязанный веревкой за запястья, веревка была туго натянута и перекрывала кровообращение в руках. Его спасал его рост - он был достаточно высок, чтобы касаться пола носками ботинок, снимая часть веса.
Том сплюнул, прочистил горло и снова сплюнул, пока не убедился, что ни одной личинки у него во рту не осталось. Затем осмотрелся вокруг.
Крошечная комната казалась вырезанной в земле, стены и потолок были обложены железнодорожными шпалами. Возможно, погреб. Было слабое освещение, частично от низковольтной лампочки на потолочной балке, частично от чугунной дровяной печи в углу комнаты, дымоход которой поднимался к потолку.
Какой бы наркотик ему ни дали, голова была как в тумане, но даже в таком состоянии чувство страха превалировало над остальными чувствами. Нога болела от ран от шипов ловушки, а руки свело судорогой. Том проследил за длиной веревки, которая его связывала, и увидел, что она прикреплена к шкиву и привязана к одной из балок возле дверного проема.
А в дверях стоит...
- Том...
Стерджис Батлер, лицо и одежда обгорели, глаза черные как масло, голос, звучащий как эхо-камера, медленно вошел в комнату. Он остановился у плиты, открыв откидную дверцу. Рядом с плитой на настенной вешалке висели различные кочерги, щипцы и приспособления для клеймения. Стерджис выбрал тавро[50], показал его Тому и сунул конец в огонь.
Самый страшный ожог Том получил в детстве, когда наступил босой ногой на зажженный фейерверк четвертого июля. Огонек мгновенно прожег кожу и застрял в ступне, ему пришлось вытаскивать его, обжигая пальцы.
Это было больно.
Тавро было гораздо хуже.
Стерджис оставил железный инструмент в огне накаляться и повернулся к Тому. Он улыбнулся, его зубы были такими же черными, как и глаза.
- Я... вижу... твой... страх...
И тут осознание происходящего ударило Тома как пощечина. Не полное понимание, но достаточное, чтобы Том проявил столь необходимое мужество.
- Хватит нести чушь, - сказал Том, придав своему голосу твердость. - Мне нужно поговорить с твоим боссом.
Глава 41
Сара
Лежа на спине, Сара потянулась вверх, чтобы выцарапать глаза тому, кто схватил ее и Фрэнка.
- Где Деб?
Освещенное слабым голубым свечением палочки, лицо Мэла было в бешенстве, глаза дикие. Его шея кровоточила, а на рубашке были кровавые прорехи.
Рядом с ней на земле, так же раскинувшись, снова хныкал Фрэнк.
- Деб с тобой? – потребовал от нее ответа Мэл, повысив голос.
- Пэнг одержим, - сказала ему Сара. - Мы все убежали. Я не знаю, где твоя жена. Мы шли за ней, а потом она исчезла.
Мэл помог Саре подняться, а затем они вдвоем подняли с пола всхлипывающего Фрэнка.
- Блэкджек Риди где-то позади меня, - сказал Мэл. - У него хлыст.
Сара внимательно осмотрела рубашку Мала и насчитала на ней по меньшей мере восемь кровавых полос, оставшихся от удара кнутом.
- Джебедия нашел нас, - сказала она. - Нам пришлось бежать. Мы можем помочь тебе найти Деб. Здесь внизу лабиринт.
- Мы найдем ее, - стонал
