надпись на стволе «на Воронеже», а также характерная форма дульного утолщения свидетельствуют в пользу того, что пушка изначально была отлита для флота.
4 февраля 1702 г. «Преображенского полку бомбордирской роты салдату Федору Фирсову» были переданы из приказа Артиллерии для передачи в село Преображенское Василию Корчмину «три чертежа пушечных подлинные дватцати четырех, семнадцати, двенатцати-фунтовых ядром», а также чертеж бомбы двупудовой для мортиры, которую лил Семен Леонтьев»[597].
Через шесть дней на Пушечном дворе состоялось экспериментальное литье из колокольной меди под руководством колокольного мастера Ивана Моторина. Мастер вылил «обрасцовые трехфунтовые две пушки, а в те пушки в одну положено меди колокольной две доли, третья доля красной, в другой три доли колоколной, четвертая доли красной». Обратим внимание на пропорции бронзы: в первой пушке «колокольная медь» составила 1/3, а в другой 3/4. После того как пушки были отлиты, рассверлены и зачищены, состоялся пробный прострел: «и ис тех пушек для опыту была стрел ба, в первой выстрел положено было пороху по два фунта с ядром, в другой выстрел положенопо полтора фунта с ядром, да в третей по три фунта пороху с ядром»[598].
По результатам нескольких экспериментов с колокольной бронзой в приказе Артиллерии состоялся доклад. Голландец Филипп Шпекла через переводчика Филиппа Кулему и русские мастера Семен Леонтьев и Логин Жихарев рассказали: «Будет де им в пушечное и мартирное литье класть колокольной меди две доли, а красной третью долю и потому де примеру пушки и мартиры лить они не смеют для того, что ис колокольной меди иметца на красную медь олова свыше шти фунтов на пуд, а прежде сего они в пушечное и мартирное литье на красную медь большишти фунтов никогда не кладывали, а указал бы великий государь в то литье класть меди колокольной по семидесяти по шти пуд, а красной по сороку по четыре пуда, и потому примеру те пушки и мартиры они лить станут и к стрельбе те пушки и мартиры будут прочны»[599]. Вероятно, доклад мастеров получил одобрение – колокольной меди на Пушечном дворе имелось больше, чем нужно, и ее надо было как-то использовать в пушечном литье.
Прежние эксперименты 1701 г. были не совсем удачны – и это отразилось на качестве орудий. Путем опытов была выработана некая пропорция. Однако для литья из колокольной меди была необходима чистая («красная») медь, чтобы разбавить содержание олова и свинца. Избыток колокольной меди и дефицит чистой меди породили некий коллапс в производственном цикле. Пушки с содержанием большого количества колокольной бронзы были явно плохи по качеству – пористая поверхность стволов не оставляла шансов на длительное применение таких орудий. Забегая вперед, отмечу, что абсолютное большинство пушек 1701 г. было перелито уже в 1705–1706 гг.
Чем еще можно объяснить такое большое количество бракованных стволов в 1701 г.? По письмам А. А. Виниуса и записям «Вседневной книги» основная причина в чуть ли не повальном пьянстве мастеров («окромя Семена Леонтьева»). Не все приглашенные из-за границы литейщики на деле оправдали свое мастерство (например, Андреас Крейдер). К 1701 г. на Пушечном дворе работали в основном только ученики старого мастера Мартьяна Осипова, но фактически со страниц документов исчезли ученики «школы» Евсевия Данилова. Еще одна причина – сложный технический процесс литья новых орудий. Мастерам приходилось отливать новые образцы, в которых были изменены пропорции и конструктивные особенности, что требовало новых расчетов на оснастку. Ну и, наконец, нельзя недооценивать применение в литье колокольной меди, что также влияло на качество орудий.
В 1702 г. количество бракованных стволов удалось снизить. Фактически артиллерийское производство в этом году держалось на двух мастерах – на С. Леонтьеве и Л. Жихареве; М. Осипов был временно отстранен. За год С. Леонтьев вылил около 100 пушек, мортир и гаубиц, «и не искусством только одна не вылилась, а Логин Жихарев вылил ево, Семенова литья меньше половины…»[600]. Если посмотрим на количество изготовленных бронзовых орудий, то увидим, что практически все стволы сделаны двумя мастерами. Где были и что делали другие мастера, в том числе иноземцы Ф. Шпекла, А. Крейдер и др., – неизвестно.
За весь 1702 г. на старом и новом Пушечных дворах отлито:
12-фунтовых пушек – 20 шт.
3-фунтовых – 50 шт.
1,5 фунтовых – 10 шт.
Гаубиц 18-фунтовых – 10 шт.
Мортир 3-пудовых – 30 шт.
Мортир 2-пудовых – 10 шт.
Всего: 130 шт.
По записям «Вседневной книги» удалось установить, что из этого числа 1 двухпудовая мортира и 26 полковых пушек были отлиты 21 января 1702 г.[601] 4 апреля 1702 г. пушечный мастер Семен Леонтьев отлил 10 гаубиц калибром в 18 фунтов, длиной по 1,5 аршина, «из остаточной пушечной пареной меди», которая осталась от литья полковых пушек и мортиры[602].
В этом списке отсутствуют 24-18-фунтовые осадные пушки, а ведь по результатам осады Нотебурга требовалось пополнение орудий именно этих калибров. Не отливались также, судя по всему, 6-фунтовые пушки, зато появились пушки других калибров – 18-фунтовые (полупудовые) гаубицы и мелкие 1,5-фунтовые пушки.
Гаубицы в росписи отмечены 18-фунтовые, хотя в других документах они назывались «полупудовыми, т. е. 20-фунтовыми). В этом году, очевидно, гаубицы были сделаны новой модели – в записной книжке Петра Алексеевича есть запись «О отведованьи гоубицы новым маниром»[603].
Снижение объемов производства в два раза в 1702 г. может также объясняться и дефицитом чистой меди, которой разбавляли колокольную. Виниус докладывал царю (июль 1702 г.): «Изготовлено форм пушечных и мортирных более 170. Надобно для литья их красной меди более 5000, пушечной 6000, колокольной к старой довольно 8000 пуд. В то число красной у нас только с 800, пушечной менее 2000 пуд». Дефицит красной меди Виниус предложил восполнить весьма оригинальным способом: «Где достать красной меди, не знаю. На Золотой палате и на дворцах ваших, кажется, кровли медные, а мню, мочно покрыть добрым луженым железом; будет красовито и прочно»[604]. Судя по всему, планам Виниуса не суждено было воплотиться.
Интересно отметить, что знаменитый указ Петра о «брадобритии» коснулся пушкарского чина людей 1 апреля 1702 г. Правда, требование о бритье бород исходило из соображений техники безопасности: по именному указу государя велено «пушечным мастером и учеником и всего пушкарского чину людем, которые ведомы в приказе Артиллерии, с сего вышеписанного числа бород у себя не держать, для того пушечным мастером и учеником у литья пушек от огня, а пушкарем от пушечной стрельбы бородам быти непристойно»[605].
Записи за 19 и 20 июля 1702 г. содержат интересную информацию
