– Я M-м-м…огу помочь.
– Замечательно! Я вам заплачу тысячу рублей, если вы поможете мне установить адрес и телефон Тихомировой Натальи Александровны.
– Да!
Я поднялся в свой номер, сел на поперечный шпагат, пытаясь добиться вечерней релаксации. Недолго я так просидел. В дверь постучали. «Акадэмик» принес записку с адресом и телефоном. Получив обещанную тысячу рублей, он тут же свинтил, опасливо поглядывая на мою гимнастику.
Номер телефона начинался с цифр «295». Это показалось знаковым совпадением. Ведь двадцать девятого числа пятого тетрацикла я появился на свет. Правда, должно это состояться еще очень нескоро – лет через… м-м… чтоб не соврать, восемьсот сорок. Тем не менее, совпадение есть совпадение!
Передо мной на стеклянном столике стоял телефон. Я поднял трубку, понажимал кнопки.
Трубка хрюкнула. И важный баритон неприязненно произнес мне в ухо:
– Але?
Признаюсь, никак не ожидал услышать баритон. Впрочем, а чего бы я хотел? Половозрелая девочка не станет сидеть в тереме за высоким забором.
– Здравствуйте, – вежливо сказал я. – Можно ли слышать Наталью Александровну Тихомирову?
– Кто ее спрашивает?
Я испытал приступ желчного раздражения. Может быть, это водка «Мягков» имела такое необычное отложенное действие? Или в моей реакции было нечто сугубо личное?
– Ее спрашивает Пепеданг Чивалдоси.
– Чего-о? Типа приколист, что ли?
– Наташу позовите, – я с трудом продолжал быть вежливым.
Трубка клацнула о какую-то твердую поверхность. Прошло некоторое время. В моем восприятии оно растянулось надолго. Наконец, я услышал хорошо знакомый мне голос:
– Да, слушаю вас…
– Наташа, извините, что я вас потревожил. Завтра в вашей жизни случится очень важное событие, я хотел бы вас предуведомить… – Тут я запнулся. Следует ли вдаваться в объяснения по телефону? – Так случилось, что мы с вами оказались в самом эпицентре сложной интриги…
– Кто вы такой? О чем это вы говорите?
– Можете называть меня Сэмми. Силами, недоступными моему и вашему пониманию, запущена цепь событий, которую мы пока не в силах предотвратить или изменить. Но это временно! Вселенский баланс никем не может быть разрегулирован или отменен…
Вот как загнул! Прям дословно процитировал господина генерального комиссара второго ранга!
Трубка загудела. Я не сразу понял, что связь прервалась. Как все же странно! Такое взаимное непонимание в фатальные для судеб мира мгновения!
Я улегся в кровать и, делая зарядку для мизинцев ног, предался горестным размышлениям о своем сипатом голосе, вызывавшем оторопь милых дам и дрожь вурдалаков… Медведь я, медведь косматый! Так называла меня моя матушка… И ведь даже по телефону поговорить не умею.
С такими вот мыслями я незаметно погрузился в расслабленную дрему. И кажется, уснул.
15.
Проснулся я много раньше, чем мне надлежало покинуть гостиницу. Странное чувство испытал я, глядя из окна на безмолвный и безлюдный двор, неподвижные автомобили на автостоянке и темные окна в доме напротив. В двадцать девятом веке город бы уже вовсю кипел, сейчас же Санкт-Петербургом правило сонное бесчувствие.
Довольно долго я смотрел телевизор и успел прослушать несколько программ новостей. Затем изучил карту города в справочнике «Желтые страницы 2006» и выдрал схему юго-запада города. Именно там и находилась Арьергардная улица. Я даже отыскал дом, в котором проживала Наташа.
В номер постучал администратор. Стало быть, пора выселяться…
Солнышко пригревало, впереди у меня целый день. Настроение при выходе на улицу заметно улучшилось. Ведь именно сегодня я должен встретиться с Наташей! Ей придется меня выслушать! Пусть даже и против воли!
Другое дело, захочет ли она меня понять? И еще одно другое дело: как действовать мне после нашего разговора? Казаки, кстати, делая любимым женщинам предложения интимного свойства, обычно говорят: хочешь – давай, а не хочешь – давай, как хочешь…
Если по уму, то в эту самую «воронку демодулятора», как ее назвал генеральный комиссар второго ранга, должен шагнуть я сам. Иначе с чем и для чего оставаться мне в этом мире? Но ведь именно этого и желал астеничный мучитель из Службы Политической Безопасности. Должен ли я сыграть в поддавки с врагом? Ответ представлялся мне очевидным.
С другой стороны, почему вообще возникло предположение, будто объектом переброски сквозь время является именно Наташа? Может быть, она в этой истории столь же случайный человек, что и я! Возможно, вовсе не для нее создавался этот коридор вне времени, а именно для меня… А она – совершенно случайный персонаж. И я, втягивая ее, разрушаю законы гармонии мира и посягаю на вселенский порядок вещей.
Очень интересной показалась мне мысль о возможном существовании нескольких вариантов прошлого. Ведь Я-Второй сказал, что в гостинице будет работать «женщина с коровьими глазами». А на самом деле? Заика-«акадэмик».
Уяснить бы, какую, собственно, цель ставили перед собой загадочные создатели машины времени! Но сначала хотелось бы узнать, кто вообще они такие! «Цивилизаторы» в лице генерального комиссара второго ранга пытались уверить меня в том, что им неизвестен создатель «торпиллера». Только можно ли верить их словам? А если можно, то вопрос ставится еще острей: как в наше время в человеческом сообществе могла анонимно появиться альтернативная сила настолько могущественная, что ее технологии опередили уровень развития Земной Цивилизационной Лиги?
Инопланетян не существует. В нашей Вселенной нет иных цивилизаций и поселений, кроме тех, что созданы расселившимся человечеством. Это одна из констант нашего бытия. Стало быть, принцип действия машины времени, разрушающей базовые представления людей о законах мира, мог быть создан только в голове человека. И реализован только людьми… Какой целью могут руководствоваться люди, возжелавшие перебросить из двадцать первого века в век тридцатый смешную длинноногую зеленоглазку? И почему во всю эту кашу замешан я? Случайно?
А если я вовсе не случайно оказался внутри этого сюжета? И Наталья Тихомирова точно так же вовсе не случайный его персонаж? Нас хотят поменять местами: ее вбросить в будущее, а меня – в прошлое. Для чего? Я должен сделать что-то важное для России? Чем именно? «Чекумашей» с двадцатью патронами? Голыми руками? Головой, набитой обрывками всевозможных сведений, представляющий для жителей двадцать первого века сугубо абстрактный интерес?
Полная ерунда! Или надо выпить еще триста грамм водки «Мягков» – и тогда мыслительный процесс активизируется?
Я неспешно прошел проспект Ветеранов, глазея по сторонам и читая вывески. По мосту перешел речку Дудергофку и свернул на Арьергардную улицу. Можно сказать, я был уже на месте.
Побродив окрест, изучил взаимное расположение объектов на местности. Отыскал, в частности, детскую больницу, о которой упоминала Наташа, отвечая на вопрос Юры Круглова о стратегических объектах рядом с ее домом.
Что ж, пора выдвигаться на исходную позицию.
Я встал на углу дома, в котором, согласно записке администратора-акадэмика Мацуева, проживала Наташа. Судя по ее рассказу, переход состоялся в половине десятого вечера, в это время она возвращалась из магазина. Магазинов окрест было не так много, а подходов к дому и того меньше. В любом случае, со своего места я бы прекрасно видел, когда именно она окажется на улице.
Расчет мой полностью оправдался. Натс вышла из второго от меня подъезда в сопровождении собакоподобного молодого человека с выдвинутой вперед челюстью и недобрым взглядом. Тот самый баритон, с которым я имел удовольствие общаться давеча по телефону?
Наташа была одета весьма… весьма… Во всяком случае, в тридцатом веке я ничего подобного на ней не видел. Обтягивающие бедра светло-голубые штаны с обрезанным поясом позволяли обозревать поясницу и животик, а тряпица, прикрывавшая торс, оставляла простор для разгула мужской фантазии. Штаны имели потертости и дыры, подобные пулевым отверстиям. Замызганный комбинезон, в котором я впервые увидел Наташу на Корабле дураков, в сравнении с этими штанами – прямо-таки верх респектабельности! Если б мне поручили надзор за общественной нравственностью в Санкт-Петербурге, то торговцев такими штанами я бы приказал по пояс закатывать в гудрон на перекрестках и площадях города и многократно переезжать общественным транспортом.
Наташа вместе со своим спутником направилась прочь от дома. Поскольку я уже прекрасно знал местную географию, мне не составило труда понять, что они идут в магазин. Я двинулся следом, особенно не таясь. А чего мне таиться, я – не тать, крадущийся в ночи!
«Баритон», сопровождавший Наташу, зыркал по сторонам, изображая ее сторожа. Может, любовник? Или просто ухажер? Или муж?
Присутствие третьего человека могло определенным образом повлиять на поведение Наташи. Насколько я мог судить, те люди, что находились в непосредственной близости от места перехода, сохраняли способность осмысленно действовать. Течение времени для них не прекращалось. Ксанф, например, не только разговаривал со мной, но даже отдал мне запасную обойму к «чекумаше». А что если этот кавалер-любовник-муж вмешается в мой разговор с Наташей? Или, чего доброго, сам скакнет в переход?
