«Трижды ты познаешь предательство. Трижды предашь сама. Но только один простит тебя. Только одного простишь ты... Много будет боли в твоей жизни. Много страданий. Закроешь ты свое сердце. Но кого впустишь в него снова – того вмиг потеряешь.
Резко оттолкнув Натаниэля, Равена чуть отползла назад и быстро встала на ноги.
- Равена? – непонимание на лице Натаниэля усилилось.
Она знала, что сейчас он видит страх в ее глазах, и возможно, думает, что тот, кого она испугалась – он.
Равена заозиралась.
- Ран-Ги?! – позвала она срывающимся голосом.
Канрийский маг был здесь – сидел на земле в стороне. В сдержанном спокойствии канрийца Равене в первый момент почудилась усталость, но, когда он поднял на нее взгляд, в его глазах не было ничего, кроме терпеливого ожидания.
Равена повернулась к Натаниэлю, который встал с земли следом за ней, и сказала, стараясь избегать его взгляда.
- Я больше не буду держать в сердце обиду на тебя, Натаниэль. Но не изменю своего решения – не вернусь в Клан Воронов.
Вздохнув, она набралась смелости и посмотрела ему в лицо.
- Я знаю, как много значит для тебя твой клан. Я же хочу найти следы своего. – Она покачала головой. – У тебя своя дорога. У меня – своя. Прощай.
С этими словами она повернулась к нему спиной и произнесла, обращаясь к канрийскому магу:
- Мы уходим, Ран-Ги.
- Как скажете, мин-са, - был ей ответ.
Оставляя за спиной боль, которую причинили ей, и которую причинила она, Равена уже знала, что не откажется от своей цели. С собой она уносила только горе, которое, окрасив землю в цвет багрянца на Лысых холмах за окраиной Тристоля, отныне навсегда станет ее тенью.
Впрочем, не только тень смерти Рила неотступно следовала за Равеной. Одна мысль занозой вошла ей под кожу. Одна мысль звучала в ее сознании.
«Третье предательство... Кого я предам последним?»...
32. ДРАКОН, ХИТРЫЙ, КАК ЛИС
Стены башни изнутри заросли странным растением – оно было похоже на ворсистый ковер с торчащими стебельками. Когда узник башни подходил ближе, он видел, как стебельки начинают шевелиться, а острые шипы на концах стебельков – сочиться темно-красным, как кровь, соком.
Из башни был только один выход - вверху. Здесь не было крыши: ночью к нему в гости заглядывала луна и звезды, а днем негде было спрятаться от солнца. Он бы и не отказался посидеть в тени у стены, но в этой башне стены несли погибель – об этом его предупредили сразу.
- Если ты захочешь сбежать, дракон, - сказал ему старый маг, когда он очутился здесь, – а ты захочешь – еще не было ни одного дракона, который не попытался бы, то знай: до сих пор никому не удавалось.
Старик не был похож на канрийца – седина в его волосах скрывала их настоящий цвет, но Амир видел, что они никогда не были черными, как волосы канрийцев. Кожа старика не отливала бронзой, а глаза были не миндалевидными, а круглыми – глубоко посаженными, словно спрятанными в темных гнездах глазниц.
- Видишь это растение на стенах? – продолжал старый маг. – Это ядовитый мох шаи. Яд шаи настолько сильный, что убивает за считанные мгновения, лишь попав на кожу, - старик со значением посмотрел ему в глаза, - или чешую.
Амир знал, что, приняв облик дракона, легко сможет разрушить башню изнутри. Но предупреждения старого мага ему хватило, чтобы отбросить эту идею. И причина была не только в смертоносном яде шаи.
«Пытаешься убедить меня в том, что больше всего вы боитесь моего драконьего облика? – усмехался самому себе Амир в те часы, когда его надолго оставляли в башне одного. – Но я вижу твой обман, старик. Нет, наоборот – ты подначиваешь меня, чтобы, попытавшись бежать, я обернулся драконом. Ты умен, старик. Но и я не глупец. Большого зверя вам будет легче остановить, если я попытаюсь бежать. Уверен, здесь, в вашем ордене, для этого все приготовлено. Именно поэтому можешь не беспокоиться – я не приму облик дракона. Потому что человека, который растворится среди вас, найти вы не сможете».
Еду и питье ему спускали сверху на толстых веревках. Ни разу ни один человек не спустился в башню. За то время, что Амир находился в плену, у него не было ни единого шанса сбежать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но он знал: его привезли сюда не для того чтобы просто держать запертым в башне. А это означает только одно – ждать.
Ждать своего часа.
* * *
В один из дней, как обычно, на вершине башни появился человек. Он стал спускать вниз на толстых веревках деревянную бадью. Амир знал, что в бадье пища и вода для него. Кормили его каждый день по утрам, но до сих пор Амир лишь наблюдал снизу за движениями людей, приносивших ему еду. В этот раз он решился заговорить.
- Как тебя зовут?! – крикнул Амир.
Его голос взмыл ввысь, и человек наверху замер.
- Канрийским магам запрещено разговаривать со мной? – усмехнулся Амир. – Ваш орден пользуется силой Клана Драконов себе на благо, а развлечь запертого в башне дракона хотя бы пустым разговором, не позволено? Никакой благодарности.
Человек наверху молчал. Наконец бадья с едой с глухим стуком коснулась пола. Пока Амир ел, человек наверху наблюдал за ним. Потом вдруг сверху раздался голос.
- Меня зовут Син-Ва.
Амир тайком улыбнулся.
У канрийского мага, который принес ему еду, был очень молодой голос. Возможно, совсем мальчишка. Далеко не любое человеческое тело сможет принять в себя драконью магию – такая способность должна была цениться здесь гораздо больше, чем возраст и опыт.
Опытный маг не заговорил бы с ним.
- Сколько тебе лет, Син-Ва? – потеряв интерес к остаткам еды, посмотрел вверх Амир.
Канриец ответил не сразу.
- Шестнадцать, - наконец послышалось сверху.
Амир не ошибся.
- Выходит, тебя там не было, - протянул он с демонстративной скукой. – В монастыре, где меня взяли в плен.
- С чего ты так решил, дракон?
Амир не подал виду, но заинтересовался. Мальчишка сам вступил в разговор? Похоже, юный возраст – его уязвимое место.
- Разве в ордене Сон-Лин-Си принято на серьезные задания посылать юнцов? – спросил он.
- Я был там! – живо отозвался Син-Ва.
Губы Амира изогнулись в довольной улыбке.
- Хм, - проявил интерес он. – Тогда ты, наверное, видел женщину, которая помогла схватить меня?
- Черноглазая простолюдинка? – уточнил Син-Ва. – Я видел ее.
Амир нахмурился. Простолюдинка, да еще и черноглазая? О ком говорит этот мальчишка? Ах, да. Речь, наверное, о служанке, которая устроила Равене побег.
- Ну-у-у, - протянул Амир, разочарованно махнув рукой, - я-то думал, ты действительно был там. А ты сочиняешь. Я говорю о другой женщине.
- Молодая пленница? – попавшись на уловку, живо отозвался сверху Син-Ва.
- Да, - подтвердил Амир, радуясь, как легко ему удается разговорить молодого канрийского мага. – Красивая молодая женщина с синими, как сапфиры, глазами. Она сейчас здесь?
- Нет, - ответил юноша. – Ее здесь нет.
- Ты знаешь, что с ней сталось?
- Она не садилась на корабль. Осталась в порту Дагреба.
Амир сдержанно выпустил из легких разочарованный выдох, однако следующие слова мальчишки вновь разожгли в нем интерес:
- А еще с ней остался предводитель нашего отряда, перед этим отдав приказ возвращаться в Кан-Ри без него.
Амир задержал дыхание и сказал, взвешивая каждое слово:
- Он, наверное, смелый человек – тот, о ком ты говоришь. Чтобы рыцарь Сон-Лин-Си бросил свой отряд и отказался возвращаться в свою страну... Предать орден из-за женщины, как бы хороша она ни была... нужно иметь смелость.
- Ран-Ги не предавал орден, - в голосе мальчишки послышалось недовольство. – Наоборот. Он остался, чтобы до конца выполнить свой долг перед орденом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«Значит, канрийского мага, который сейчас с Равеной, зовут Ран-Ги», - подумал Амир, а вслух сказал, притворяясь озадаченным:
- Что-то ты совсем меня запутал, Син-Ва. Для чего же тогда он остался, если не потому, что эта женщина соблазнила его?
