Солмир сел рядом с ней. Нив подобралась, ожидая едких замечаний, но их не последовало.
– Вот видишь, – сказал он, вытягивая ноги и закидывая руки за голову. – Ты это сделала.
– Сделала, – отозвалась она.
Он вздохнул.
– Теперь пора браться за трудную часть.
– Мы можем повременить минуту? Кидаться прямиком от скалолазания к убийствам богов – как будто бы немного чересчур.
Солмир фыркнул и потянулся к сапогу за деревянной поделкой и ножом.
– Можем даже пять. Конец света подождет.
Нив закрыла глаза и пару раз глубоко вдохнула. Немного придя в себя, она покосилась на Солмира. Его нож выгрызал углубление в кусочке дерева, но из-за сложенной ладони было снова не понять, что именно он вырезает.
– Что это?
Солмир вздрогнул; не заметил, что за ним подглядывали. Он сжал кусок дерева в пальцах, словно собираясь спрятать его, но потом со вздохом раскрыл ладонь. Предупредил:
– Еще не готово. И выходит не очень.
– Сраные лошади. Дай посмотреть.
– Ну и словечки для королевы, – пробормотал Солмир, опуская поделку ей в ладонь. Нив перевернула кусок дерева.
Ночное небо. На нем было вырезано ночное небо с луной и россыпью звезд.
Солмир снова пожал плечами, глядя на серый горизонт вместо того, чтобы смотреть на Нив.
– Я не представлял, как сильно скучаю по небу, пока не увидел его снова.
Нив провела пальцем по узорам созвездий и вдоль изгиба тонкого полумесяца.
– Я тоже скучаю, – прошептала она.
– Оставь себе.
– Нет, – она обернулась к нему, протягивая резное небо. – Ты сказал, что оно еще не готово. – Губы Нив тронула ухмылка. – Недоделанная вещь не годится в подарки королеве. Отдашь мне его, когда закончишь.
– Если мне хватит на это времени до того, как Тенеземье падет.
– Хватит, – ответила Нив приказным тоном.
Они посмотрели друг на друга, чувствуя одновременно и тревогу, и неловкость, и решительно стараясь скрыть и то, и другое. Потом Нив перевела взгляд на горы, чтобы посмотреть, куда забралась.
Они сидели на позвонке какого-то немыслимо огромного существа, испещренном пятнами и сиявшем белизной среди оттенков серого. За ними высился гигантский череп с глазницами столь большими, что в них могла бы проехать карета. Нив не сразу смогла осознать его форму, раздутую до таких масштабов, но потом поняла, что у обладателя черепа была длинная морда – челюсти тянулись почти до места, где она сидела, и в них виднелись обломки острых зубов.
Волк. Это был огромный волк.
– Еще один умерший Древний? – вежливо поинтересовалась Нив, хотя глаза у нее чуть не выскочили из орбит.
– Волк, – подтвердил Солмир, вставая и пихая мыском сапога один из зубов-переростков. – Истинный. Киаран убил одного из его щенков. За что и получил свое выразительное прозвище.
Киаран. Первый Волк Диколесья. Нив знала, что монстр из легенд теперь формально приходится ее сестре свекром, однако на мыслях о нем, как о простом человеке, ее разум спотыкался.
Солмир покосился на волчий череп без особого интереса, но в глазах у него мелькнуло нечто, говорившее о том, что его раздумья тоже обратились к этой истории.
– У тебя в ней роль злодея, кстати, – беспечно заметила Нив. – В легенде о Киаране и Гайе.
Солмир снова пнул огромный зуб.
– Каждому сказанию нужен злодей.
– Пополнив их ряды, я смею предположить, что и за этой историей скрывается нечто большее.
Солмир обернулся к ней, подняв подобную ножевой ране бровь.
– Ты считаешь себя злодеем?
Это была подначка, а не предложение вслух покопаться в себе. Нив неловко поерзала, потянула за нитку, вылезшую из растрепанного рукава сорочки.
– Уверена, что так считает Рэд.
– Думаю, Рэдарис чувствует на твой счет нечто менее однозначное. – Солмир покрутил серебряное кольцо на большом пальце. – Ты ведь, в конце концов, пыталась ее спасти.
– Когда она не нуждалась в спасении, – пробормотала Нив. – Когда она просила меня отпустить ее. Если бы я только послушалась…
Она запнулась, не сочтя нужным договаривать. Если бы она только послушалась, Нив не очутилась бы здесь. Если бы она послушалась, глобальные проблемы Королей, их душ, Тенеземья и Диколесья могли бы перейти к кому-то другому.
– Недостаточно просто не слушать сестру, чтобы считаться злодеем, – сказал Солмир. – Признаю, что я не знаток в этом вопросе, поскольку с большей частью своей человеческой природы расстался давным-давно, но звучит это как обычное проявление людского нрава. Мы предрасположены считать, что всегда правы.
Нив испустила горестный звук.
– Ну а что насчет тебя? Ты все-таки был злодеем?
Солмир скрестил руки и устремил взгляд в серое небо.
– Все несколько сложнее, чем ты, вероятно, слышала. Но да, я без сомнений оказался злодеем для Гайи.
Нив не стала спрашивать о подробностях. Но бросила на него короткий взгляд, выгнув бровь так же, как делал он сам, когда хотел объяснений.
Солмир понял намек. Он сел, подтянув к себе колени и скрестив поверх них руки. Почти бессознательно стараясь занять меньше места, прежде чем начать повесть, которую она столько раз слышала прежде.
– Мы с Гайей были помолвлены с самого детства. Я никогда даже не задумывался о жизни, в которой мы не были бы вместе. И полагал, что она тоже. Но ошибся. – Солмир горько вздохнул и продолжил говорить: – Она порой убегала. Прикидывалась простолюдинкой. Вальхиору не было дела – он вообще мало беспокоился о семье, и у него была Тирнан, старшая дочь и наследница. В Валлейде власть еще не передавалась строго по материнской линии, но трон наследовало старшее дитя, вне зависимости от пола. – Он ковырнул ноготь на большом пальце; признаки волнения всегда странно сочетались с Солмиром, будто созданным вести себя надменно и холодно. – Так Гайя познакомилась с Киараном – в какой-то из деревень. И я не представлял, что между ними что-то происходит, пока они не сбежали в Диколесье после того, как мы создали Тенеземье. – Он помолчал. – Наверное, в этом была моя вина. Я полагал, что она счастлива на своем месте. Полагал, что ей больше нечего желать.
Нив пожала плечами, но спорить не стала. Он был прав.
– Ты разозлился, узнав, что она любит Киарана?
– Я не был в восторге, – сказал он, – но не стал и тем разъяренным отвергнутым мерзавцем, каким меня наверняка живописуют легенды. Я желал Гайе счастья. И раз ей для счастья оказался нужен Киаран, в моих силах было принять это. Мой гнев обратился только на Диколесье. За то, что оно заперло ее в ловушке.
– Поэтому ты хотел убить Эммона? – Имя монстра, которого любила ее сестра, казалось чуждым на языке. – Потому что… потому что он и есть Диколесье?
– Эммон должен был умереть, чтобы мой план сработал, – просто ответил Солмир. – То, что
