Эти два часа они провели, не отрываясь друг от друга, Карина словно почувствовала, что это их последние часы вместе. Поначалу она была скованной и подавленной, но потом разошлась не на шутку, столько страсти и огня, столько ласки и самоотдачи.
— Когда ты уходишь? — приподнявшись на локте, неожиданно спросила она.
Клим, пребывающий в этот момент в расслабленном состоянии, среагировать не успел и рефлекторно выдал:
— В полно…
Он спохватился почти сразу, но слово не воробей, вернуть сказанное обратно нельзя.
— Не уходи, — попросила она, сев и подогнув под себя правую ногу, девушка оперлась подбородком на колено левой. — Останься со мной. Давай проведём эти последние два дня вместе, чёрт с этими киберами и токсинами. Что ты там сделаешь в одиночку?
— Надо дать людям шанс. Или ты забыла, что я заместитель бога по общим вопросам в конкретной точке пространства? — он улыбнулся этой шутке, которая продолжала его радовать, даже уже не раз повторенная. — А значит, это не только привилегии, но и ответственность. Не грусти, всё получится, и я обязательно вернусь.
— Ты врёшь, как последняя сволочь, — грустно усмехнулась она. — Но я знаю, что мне тебя не остановить, и я не буду тебе мешать, это твой путь.
— Что, даже не будешь уламывать взять тебя с собой?
— Нет, у тебя в одиночку больше шансов, любой другой будет только мешаться. — Она бросила взгляд на электронные часы на тумбочке и вымучено улыбнулась. — Давай, Клим, поднапрягись, последний разок, оставь о себе память и вали, куда хотел…
Клим ушёл тихо. Душ, короткий поцелуй, глаза Карины, в которых боль расставания. Она уже ощущала потерю близкого человека. Один раз она уже его теряла. И вот теперь снова. Но Клим не мог ничего изменить. Нужно было идти вперёд, чтобы она жила, чтобы жили Петрович и Берг, Анна, Кот и остальные, кто нашёл приют в бункере. Чтобы жили люди за Уралом, чтобы люди вообще жили.
Клим извлёк из станции свой новый костюм — чёрный, матовый, сейчас он сам по себе висел в воздухе, словно в антигравитационном поле. Глухое забрало, никакого пластика или стекла, сплошной металл, узкая, буквально в пару миллиметров, серая горизонтальная полоса, выделяющаяся на фоне черноты.
— Что за полоса?
— Это интерактивный сканер пространства. Прочность, как у алмаза, на целостность шлема не влияет. Можно сказать, это твои глаза.
Клим развернул характеристики. С минуту он изучал их. Ну что ж, костюмчик вышел на загляденье, наниты позволяли становиться невидимым, бесшумный режим, броня способна выдержать прямое попадание из тридцатимиллиметровой пушки, реактивный ранец, на тяге которого можно совершать кратковременные прыжки на высоту больше двадцати метров и в длину ещё настолько же. Ну и кратковременный полёт на высоте до сотни метров и на расстояние не больше трёх километров, но это сразу опустошит резерв ранца. Из оружия — плазменная пушка в левом предплечье, малый ракетный контейнер за левым плечом, восемь миниракет. Похоже, это наследие «паука», которого притащили с площади.
— Уходишь? — раздался голос Петровича от двери.
Клим слышал, что он идёт, поэтому не удивился.
— Да, ухожу, — ответил Николаев, мысленно настраиваясь на интерфейс управления костюмом и деактивируя заднюю часть, чтобы облачится.
— Ты ведь не бежишь?
— Не надо думать обо мне так плохо, — покачал головой Николаев, доставая сигарету и прикуривая. — Мне просто не зачем бежать. Мне, скорее всего, этот токсин вообще не страшен, чисто технически, я могу остаться последним человекообразным существом на этом шарике. Так что, Петрович, нет, я не бегу, хватит бегать, я решил атаковать.
— И, я так понимаю, ты никого с собой не берёшь?
— Верно понимаешь, ни у кого из вас нет даже призрачного шанса дойти. У меня-то он и то один из миллиона, так что, вероятно это наш последний разговор. Карина в курсе, девочка умная, до всего сама дошла. Пригляди за ней и остальными.
— Решил идти до конца?
— Я всегда иду до конца, иначе мы бы с тобой тут не разговаривали. А ты откуда тут взялась? — удивлённо поинтересовался он, разглядывая направляющуюся к нему Шкоду.
Кошка потерлась ему о колено, все же росла она очень быстро. Присев, Таран погладил её, за что заработал одобрительное мур и низкое довольное урчание, правда, всё же громкое, не сравнить с обычными старыми добрыми котами.
— Береги Карину, — попросил он Шкоду.
Та в ответ мявкнула, выражая согласие.
Клим поднялся, раздавил окурок о кафельную плитку, потом сделал шаг к Петровичу, пожал руку и, не сдержавшись, обнял.
— Прощай, Шлык, не поминайте лихом. Извини, если что не так было.
— Нормально всё, командир, — улыбнулся в ответ бывший капитан. — Ты лучше сделай дело и возвращайся, война ведь на этом не кончится.
— Не кончится, — согласился Клим. — Но я тебе отвечу так, что я не успею, вам заканчивать предётся, Петрович, это билет в один конец. Так что, прощай, друг.
— Прощай, — согласился Шлык, — успеха тебе.
Они ещё раз обменялись крепким рукопожатием, и Таран полез в «доспех».
— Интересные ощущения, — оказавшись внутри бронекостюма, произнёс Клим.
Стоило тому восстановить целостность, как тут же его кожу почти мгновенно начало щипать, словно на неё пролили слабенький раствор соляной кислоты. Захотелось почесаться сразу и везде.
— Это он знакомится, — пояснил имплант. — Открой свой интерфейс и проведи сопряжение, с броней.
Клим послушно исполнил указание «напарника». Несколько секунд ничего не происходило, а потом появилась картинка с кучей режимов. Вроде Клим только что смотрел на матовую поверхность лицевого щитка, и вот он словно смотрит на мир своими глазами, только радиус обзора стал гораздо шире. Клим повернул голову влево и вправо и получил обзор почти на триста шестьдесят градусов. Непривычное ощущение.
— Сзади есть камера, которая по твоей мысленной команде покажет, что происходит с тылу.
Николаев с интересом смотрел на Петровича, который с любопытством наблюдал за ним. Микрофоны костюма были настолько чуткими, что Таран без труда расслышал, как бьётся сердце капитана. Шкода же, усевшись на стол, изучала железного человека, поглотившего её хозяина, если, конечно, у этой вредной серой пакости вообще мог быть хозяин.
— Ну что, Петрович, крутая у меня одежка?
Шлык вздрогнул.
— Блин, страшно до усрачки, — признался бывший капитан. — Смотрится офигенно. А мне такой можно сварганить?
— Сомневаюсь. Для управления этой штукой нужны наниты. Кроме того, я выгреб большинство запасов инопланетных материалов, а того, что осталось, хватит лишь на детский комбинезон.
Клим поднял руку, вторую, провёл удар, прошёлся по комнате, неожиданно сделал сальто назад с места, пятки почти бесшумно стукнули по бетону.
— Адаптивный материал подстроился, и при приземлении мгновенно активировались небольшая прослойка, — сообщил ИС. — Круть!
— Круто, — согласился Николаев.
С каждым мгновением он прекращал ощущать, что на нём надета какая-либо броня. Через три минуты он просто ощущал, что его габариты тела слегка увеличились. Он боялся, что влезая в этот железный костюм, он будет как внутри средневековых лат. Но нет, он не чувствовал ни железа, ничего.
Взяв со стола свою плазменную винтовку, Клим примерился, и тут никакого дискомфорта, приклад к плечу, сопряжение работает как надо.
— Закинь её за спину к ранцу, — попросил ИС.
Клим послушно выполнил распоряжение импланта. Винтовка прилипла к ранцу, и слилась с доспехом, словно и не было её на спине.
— Чтобы достать, — продолжил ИС, — возьмись за неё и отдай мысленный приказ — освободить.
Николаев завёл правую руку за спину и, ухватившись за цевьё, произнёс:
— Освободить. — Мгновение, и вот винтовка снова у него в руках. — Удобно.
Он снова закинул оружие за спину, сейчас ему хватит того, что есть. Изучив костюм, он обнаружил пару клинков с плазменной кромкой, один длинный стационарный в правом предплечье, второй крепился, как нож на броне, на грудь рукоятью вниз. Правда, чтобы орудовать им только в доспехе, у него была довольно крупная рукоять, такая, что в свою родную привычную человеческую хрен возьмёшь. Но оказалось всё не так страшно, рукоять содержала наниты и была изменяема под желание хозяина. Лезвие длиной сантиметров двадцать, но при желании можно увеличить его или уменьшить. Клим поднял с пола болт, который, видимо, уронили, когда тащили что-то к кубику на утилизацию и, подкинув его вверх, стремительным движением выхватил нож и разрубил болт толщиной с большой палец прямо в полете.
