Инна завороженно слушала Митю, вдруг расстегнулась цепочка и сердоликовый кулон соскользнул на колени. Наклонилась, взяла в руки оранжевое сердечко, и тут же мелькнула неожиданная мысль: Дима никогда не вешал на неё своих страданий. Когда они работали вместе в травматологии многопрофильной московской больницы, Мишкин слушал её, успокаивал, поддерживал, но не обременял своими проблемами, а их у него тогда было предостаточно.
— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — Инна перебила откровения Мити.
— Потому что знаю: ты поймешь. Ты всегда меня понимала, как никто другой. С тобой рядом спокойно было, от тебя всегда умиротворение шло и жизнь была какая-то, — Митя задумался, подбирая слова, — разумная, осмысленная. Не уезжай в свой Зажопинск, оставайся.
— Митя, ты что говоришь! Во-первых, не Зажопинск, а Даниловск, а во-вторых, у меня там семья, работа.
— Работы медику и здесь навалом, а семья у нас с тобой будет. Ты же мужа своего не любишь. Думаешь, я не догадываюсь, что не могла ты за два месяца забыть, как мы жили. Ты от досады замуж пошла и из Москвы уехала.
— А если понимал, что мне плохо, что бегу сломя голову, чтобы забыть тебя, почему не помог, не остановил, даже не поговорил?
— Я же сказал, что с Алиной тогда был и ничего, кроме неё, не видел. Родители говорили, что она вроде пить стала. Я вот подумал: хорошо, что с Алиной расстался, а то бы и я с ней запил.
— А может, ты бы её остановил?
— Её остановишь!
— С ней сейчас человек, так он её по-настоящему любит и борется за неё.
— Повезло Алине. Хотя, зная её, уверен: она выкарабкается, а этого, любящего, по частям собирать придётся.
— Ладно, Мить, мы о чём-то ненужном говорим. Спасибо за завтрак. Мне пора, у нас с Машей на сегодня планы наполеоновские. Сейчас её папа привезёт, она у его сотрудницы гостила, и мы все вместе погулять на ВДНХ поедем.
— Маша — это дочка? — уточнил Митя. Он не хотел, чтобы Инна уходила и не понимал, как она может не дослушать, не сочувствовать ему. Сколько он помнил, Инна бросала все дела, если ему было нужно. Неужели так время её изменило?
— Дочка, а ещё у нас сын, — Инна начала говорить о своей семье, но Митя перебил:
— Поехали ко мне. Посмотришь, как я теперь живу. Кстати, я вторую стену-аквариум поставил. Помнишь, как лежали на полу в гостиной, а над нами рыбы плавали?
Не надо было Мите напоминать про гостиную: казалось, давно забытая сцена — переплетённые тела на полу — вновь встала перед глазами Инны. Митя по-своему растолковал молчание собеседницы:
— Ты же хочешь быть со мной, так поехали. Чего ты боишься?
— Митя, ты представить не можешь, как я ждала, что ты меня позовешь. Если бы ты лет шесть назад это сказал, я босиком по шпалам к тебе бы побежала. А теперь в мягком вагоне не поеду, — грустно усмехнулась Инна, встала, поправила кулон на груди. — Мне пора. Меня уже папа с Машей заждались.
Выйдя из ресторана, Инна приняла решение — поехать на вокзал поменять билет и назавтра уехать. Поправила на груди сердоликовое сердечко — всё будет хорошо. А Маше она объяснит, что папа и Никитка их ждут, поэтому надо поспешить в Даниловск. Инне, как никогда ничего в жизни, захотелось домой, к мужу, в спокойную и безмятежную, как она сейчас поняла, жизнь.
Слава расстроился, узнав, что дочь с внучкой не пробудут даже обещанных пяти дней.
— Мы к тебе осенью приедем. Обязательно, — как могла, успокаивала отца Инна. И в эту минуту заиграла музыка её мобильника.
— Я сейчас говорил с мамой. Она сказала, что ты родила ребёнка от меня, — ликующе объявил Митя.
— Она ошиблась, — Инна оглянулась: не слышат ли её разговор родные.
— Мама посчитала: ты забеременела, пока мы с тобой ещё не расстались. И внешне девочка явно Нестеренко. Мама сказала, что твоя дочь — точная копия её детских фотографий.
— Митя, это какая-то глупость. Мало ли на кого дети похожи, ещё сто раз внешность поменяется, и срок тоже точный Анастасия Михайловна не могла установить, не зная, как протекала беременность.
— Необходимо сделать генетическую экспертизу. Я буду настаивать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Зачем?
— Чтобы убедиться, что это мой ребёнок.
— Нельзя убедиться в том, чего нет. Кстати, у ребёнка есть имя. Мою дочь зовут Мария, — Инна положила трубку.
Первое, что Инна сделала, закончив разговор с Митей, — набрала номер мужа. Мишкин звонил каждый день, но Инна не хотела ждать, ей было необходимо срочно услышать его голос.
— Дима, я так соскучилась! Я сейчас поняла, как мне без тебя плохо, — посыпались на Мишкина внезапные признания.
— Инночка, что случилось?
— Ничего. Просто я тебя очень люблю!
А вечером, засыпая, Инна по многолетней привычке делилась с мамой событиями последних дней:
— Я столько лет ждала эту встречу! Мечтала рассказать Мите про Машу, чтобы знал: у нас с ним общее осталось навсегда. А встретились — чужой человек.
— А что ты хотела? — улыбается мама. — Сколько лет прошло.
— Да ничего за это время не поменялось. Как семь лет назад об меня ноги вытер, так и сейчас поступит. И ещё я поняла, что мужа люблю. Правду говорят, что стерпится — слюбится. Я всегда Диму с Митей сравнивала, какой Дима обычный, сутулый, неспортивный… А сидела сегодня с Митей в ресторане, с красивым, богатым, и цепочка вдруг расстегнулась, сердечко упало. Я сердолик твой в руку взяла и сразу вспомнила, как Дима мне замок на кулоне чинил, как оберегал меня от всего, как ежедневно показывал, что я любима, что я достойна любви. Мне ведь после Мити пришлось жить на пепелище, вся душа была выжжена. В секунду, пока цепочку застёгивала, всё это вспомнила. И так к Диме захотелось! Я теперь вижу в нём столько мужских качеств, которых не замечала раньше и которые восхищают! И я хочу быть только с ним!
— Смотри, не пожалей. Всё-таки Митя отец Машеньки.
— Он не достоин быть отцом моего ребёнка.
— Ого! Сколько пафоса! — смеётся весёлая девушка.
— Просто я выросла и научилась слушать. Всё, что человек, как ему кажется, говорит о других, он на самом деле говорит о себе.
— Да, доченька, ты уже не просто выросла, ты старше и мудрей меня стала.
По стеклу забарабанили капли летнего дождя, смывающего все печали и и вселяющего надежду, что у нас во всем есть выбор. Только нельзя забывать, что отвечать за принятое решение всегда придётся нам самим.
