В протоколах конференции записано, что все ораторы предлагали говорить кратко, после чего произносили длинные речи; царившие в стране противоречивые мнения и антагонизм полностью нашли свое отражение на конференции.
В день приезда Линкольн завтракал со Сьюардом; в одиннадцать вместе с ним Линкольн поехал в Белый дом, беседовал с президентом Бьюкененом и пожал руку членам кабинета. В семь вечера он обедал у Сьюарда, а в десять к нему с ответными визитами пришли члены кабинета Бьюкенена.
Две группы членов республиканской партии наседали на Линкольна: одна — крайние аболиционисты Самнэр, Чэйз, Уэйд, Стивенс и другая — примиренцы Сьюард, Чарльз Адамс, Том Корвин. К какой группе примкнет Линкольн? Этим вопросом задавались и на Севере и на Юге», — писал Чарльз Адамс-младший.
Самнэр и Линкольн стали часто видеться. Самнэру было пятьдесят, он всегда был элегантно одет; у него было много денег и свободного времени. «Я поборник нравственности, а не политиканства», — говаривал Самнэр. О нем Линкольн сказал: «Самнэр уверен, что он мной командует».
Однажды, выступая в сенате, Самнэр, пользуясь цитатами из «Истории Бразилии», написанной Соути, сказал: «Сегодня плантаторы берут рабыню себе в любовницы, а завтра они продают ее как рабочий скот». Это его в сенате, незаметно подкравшись сзади, избил до полусмерти палкой южанин. Это произошло после окончания заседания, когда большинство депутатов уже ушло. Самнэр лежал в проходе между скамьями без сознания, окруженный врагами, злорадно наблюдавшими, как сочится кровь из ран на голове. Щепки сломанной при избиении палки валялись рядом. Напавший на него сенатор Престон Брукс из Южной Каролины подал после этого в отставку, был переизбран в своем округе и получил в подарок несколько палок, точных копий сломанной при избиении Самнэра для использования по его усмотрению. Брукс заявил, что он не собирался убивать Самнэра, а хотел, чтобы он жил и мучился. Самнэр несколько лет ужасно страдал от болей. Брукса же впоследствии нашли удушенным в постели.
В июне 1860 года Самнэр скова выступил с речью, ознаменовавшей его возвращение к активной политической деятельности. Он пользовался запрещенной церковью книгой «Варварство рабства». Он собрал «все примеры жестокости, насилия, грубости, страданий, пошлости, которые якобы имели место в рабовладельческих штатах», — писала нью-йоркская «Таймс».
До того, как он занялся политикой, Самнэр был выдающимся борцом против войны. Его речь под названием «Подлинное величие народов» выдержала шесть изданий. Он сказал: «Кровавой пятой сокрушает война всякую справедливость, счастье, все божественное в человеке», и еще: «В наш век не может быть мира, который не был бы почетным, как не может быть войны, которая была бы почетной».
Он предупредил Линкольна, что Камерон вор, взяточник и лицемер, но отказался изложить свои обвинения в письменной форме. В кругах, где на политическое и деловое мошенничество смотрели снисходительно, где люди большей частью руководствовались личными материальными выгодами, честность Самнэра воспринималась как из ряда вон выходящее чудачество.
Самнэр пять раз выступал во время избирательной кампании. В одной речи он сказал: «К счастью, Авраам Линкольн (длительные овации) обладает теми чертами характера, которые необходимы, чтобы провести нас через кризис… он хладнокровен, мудр, осторожен, смел… Союз будет сохранен и сделан еще более ценным тем, что Права Человека станут священными».
«В понедельник 4 марта 36-й конгресс закончил свое существование, так и не дав мистеру Линкольну полномочий призвать к оружию милицию и принять на службу волонтеров», — писал конгрессмен из Виргинии А. Ботилер.
Как заключительный аккорд был принят закон, навсегда запрещавший федеральному правительству вмешиваться в какой бы то ни было форме в рабовладельческие дела любого южного штата, пока три четверти из общего количества штатов не выскажутся за поправку к конституции. Это было максимальное из того, что конгресс мог сделать, чтобы гарантировать Югу неприкосновенность рабства в южных штатах; этот билль был вполне в духе программной платформы республиканской партии, а также частных и публичных высказываний Линкольна.
5. Линкольн принимает присягу
4 марта на рассвете была хорошая погода, но потом она испортилась, стало мрачно и холодно. По Вашингтону бродило 25 тысяч приезжих; накануне тысячи из них не нашли приюта в отелях и частных домах. Они спали на ступеньках общественных зданий и просто на тротуарах.
Генерал Скотт и полковник Стоун тайно разместили отделения пехотинцев на крышах высоких домов по всей Пенсильвания-авеню. Стоя в боковых флигелях Капитолия, стрелки должны были не спускать глаз с помоста, на котором предстояло провести церемонию ввода в должность президента.
Бьюкенен вместе с сенатором Бейкером из Орегона и сенатором Пирсом из Мэриленда поехали в открытом экипаже в отель Виларда, где Линкольн остановился с женой. Бьюкенен вошел в отель и вскоре вернулся с Линкольном под руку. Они прошли по узкому проходу, расчищенному для них в толпе любопытных. Затем процессия, в которой участвовали представители от всех департаментов, двинулась по Пенсильвания-авеню. Другая процессия была образована для сопровождения будущего президента к восточному портику и помосту под открытым небом. Давно ожидавшая десятитысячная толпа приветствовала государственных деятелей аплодисментами и криками.
Помост окружало море шелковых цилиндров и белых манишек. На Линкольне тоже был новый цилиндр, новый черный костюм, черные ботинки и белая манишка. В руках у него была палка из черного дерева с золотым набалдашником.
Голос Неда Бейкера прозвенел, как серебряный колокол: «Сограждане, я хочу вам представить Авраама Линкольна, будущего президента Соединенных Штатов». В толпе послышались жидкие хлопки. Настал момент оглашения обращения президента к народу; Линкольн вытащил бумагу из внутреннего кармана сюртука, не спеша вынул очки из другого кармана, надел их и, как бы взвешивая каждое слово, приступил к чтению этого столь важного по своим последствиям документа.
Когда он кончил читать, вперед выступил верховный судья Тэйни, изможденный, сморщенный, эксцентричный старик с «лицом гальванизированного трупа». Его руки тряслись от дряхлости и эмоций; он раскрыл библию перед девятым президентом, которого ему случилось приводить к присяге за свою долгую жизнь. Линкольн положил левую руку на библию, правую руку поднял вверх и повторил за верховным судьей слова присяги: «Я торжественно клянусь честно выполнять обязанности президента Соединенных Штатов и буду всеми своими силами сохранять, защищать и отстаивать конституцию Соединенных Штатов».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
