— «Коршун»!..
Мюнхаузен безразлично поглядел на небо,
— У вас галлюцинация, мой друг.
Но Тартарен твердил:
— «Коршун»!.. Корвет «Коршун»!
Мюнхаузен даже не успел взглянуть на море… Индейцы схватили его и отчаянно барахтавшегося толстяка… Из-за мыса показалась шлюпка со знаменитыми капитанами. Седой Бобёр и Чёрный Медведь взялись за ружья.
Тартарен заорал:
— Эй! На шлюпке!
— Эй! На корвете «Коршун»! — крикнул Мюнхаузен.
Второй раз крикнуть им не удалось, так как на них навалились индейцы…
— Мне показалось, что с берега кричали, — сказал Немо.
— Я даже слышал, — взволнованно произнёс Дик, — «Эй! На корвете…»
— Как будто кто-то взывал о помощи, — заметил Артур Грэй.
— Повернём к берегу, — скомандовал капитан корвета. Седой Бобёр и Чёрный Медведь, увидев, что шлюпка быстро направилась к берегу, взяли капитанов на прицел. Из-за кустов заблестели дула мушкетов.
Шлюпка пристала к берегу. Связанные Тартарен и Мюнхаузен лежали на земле, пытаясь освободиться от верёвок. Здоровенные кляпы были обоим забиты в рот.
— Это люди с пиратского брига, — прошептал Чёрный Медведь.
— Вглядись получше, — ответил Седой Бобёр. — Я вижу русского начальника в морской форме. Неужели ты не узнаёшь бородатого в козьей шкуре?! Они были с нами во время сражения с людьми Барбера.
— Я узнаю их, Седой Бобёр. Вот этот мальчик, — сказал Чёрный Медведь, указав на Дика Сэнда, — бежал рядом со мной, когда мы ворвались в крепость.
— Воины Ворона! — крикнул Седой Бобёр. — С почестями принять гостей! Это наши друзья!
Седой Бобёр вышел навстречу капитанам и тепло приветствовал их, как своих братьев по духу и оружию.
— Нам показалось, что кто-то кричал, — сказал капитан корвета «Коршун».
— Наши пленники, — ответил Чёрный Медведь. — Мы их захватили в лесу. Возможно, это бежавшие пираты.
Из кустов раздался радостный возглас Дика Сэнда:
— Тартарен! Мюнхаузен!..
И когда капитаны подбежали, то Дик уже разрезал верёвки, освободил несчастных от кляпов.
— Дик!.. Робинзон!.. Артур!.. — трепетно произнёс Тартарен. — Дорогой Немо… Василий Фёдорович…
— Наконец-то!.. — с упрёком воскликнул Мюнхаузен. Дик, помогая подняться с земли любимцу Тараскона, обратился к нему:
— Милый Тартарен, как…
Но его перебил сразу же насторожившийся Седой Бобёр.
Подозрительно глядя на толстяка, он задал ему вопрос:
— Тартарен?.. Ты кажется называл себя Гроза львов?..
— О-о… Тартарен и Гроза львов — это одно и то же. Перевод с французского на индейский!.. — ответил Тартарен, заметно повеселев. — Друзья! Сначала меня душило это проклятое лассо, а теперь меня душит любопытство. Да расскажите же, наконец, что тут произошло?..
— При всей моей фантазии… я никак не могу представить себе, что здесь было, — заговорил Мюнхаузен, придя в себя. — Удалось ли вам разгадать смысл загадочного свидания пирата с первым лордом?.. Узнали ли вы тайну секретного пакета?.. И вообще… проложите курс в этом непроницаемом тумане!..
— Если наши достопочтенные друзья, — начал Гулливер, учтиво поклонившись Седому Бобру и Чёрному Медведю, — ничего не имеют против, я удовлетворю ваше любопытство, любезный Мюнхаузен.
— И моё!.. — добавил Тартарен,
— Разумеется.
— Мне кажется, что это лучше сделать в кают-компании «Коршуна», — предложил капитан корвета.
Его друзья с радостью согласились. Всем уже хотелось скорее очутиться на борту родного корабля, но Седой Бобёр пригласил капитанов, прежде чем расстаться, сесть в круг и, по обычаю предков, раскурить трубку мира.
Чёрный Медведь разложил костёр. Все расселись вокруг. Робинзон Крузо, туго набив табаком трубку, протянул её Седому Бобру. Тойон воинов Ворона улыбнулся, отложив свою трубку с длинным чубуком, раскурил трубку Робинзона и молча передал её капитану корвета. Трубка пошла по кругу.
Весело потрескивали в огне еловые ветки.
— Друзья! — обратился капитан корвета «Коршун» ко всем. — Среди нас есть русские, англичане, индейцы, немец, француз, молодой американец и сын Индии. В один прекрасный день все народы закопают глубоко под землю боевые томагавки и ружья и раскурят трубку мира. А сейчас… в ожидании этого дня приходится распутывать темные страницы прошлого, разгадывать тайны… и бороться!..
— Ближе к делу, капитан корвета, — нетерпеливо воскликнул Тартарен.
— Не торопитесь, — ответил капитан корвета. — Вы сейчас всё узнаете. Как было описано в старинных морских журналах, бриг «Юникорн» с уцелевшими пиратами на борту отплыл в Санкт-Петербург!..
— В Санкт-Петербург?! Зачем? — вскрикнули в один голос Тартарен и Мюнхаузен.
— Расскажу по порядку. Британское Адмиралтейство, вытащив из Ньюгетской тюрьмы старого пирата, послало его к берегам Русской Америки. С этого дня он получил кличку — Королевский корсар. Теперь мы знаем, что было в секретном пакете первого лорда: Барбер должен был любой ценой изгнать русских из Аляски. В открытую борьбу пират боялся вступить… Тогда он пошёл на неслыханную подлость. Этот негодяй переодел своих разбойников в одежды воинов Ворона. Лица были закрыты боевыми масками, и под видом индейцев люди Барбера, воспользовавшись отсутствием Баранова, напали на русские сёла… Они жгли и убивали. Но не в этом была их главная цель!.. Они хотели нарушить дружбу русских с индейцами и вызвать между ними войну.
— Не скроем от вас, — добавил Седой Бобёр, — некоторые наши тойоны польстились на подарки и посулы Барбера и приняли участие в кровавой резне. Они вместе с пиратами захватили Ново-Архангельск и разграбили его. Но мы, воины Ворона, верные дружбе с русскими, посыпали головы орлиным пухом и встали на тропинку справедливой войны. Мы вместе с Барановым освободили Ново-Архангельск, отбили крепость и все другие селения, предательски захваченные Барбером.
— Я должен сказать ещё несколько слов, мой друг и брат Седой Бобёр, — вступил в разговор Чёрный Медведь. — Баранов простил главу мятежников тойона Котлеяна, и мир снова спустился на берега Юкона, на индейские и русские вигвамы.
— А под каким флагом ушёл «Юникорн»? — спросил Мюнхаузен.
— У него на борту их большой запас, — рассмеялся Артур Грэй. — Есть испанские, можно увидеть и французский, английский «Юнион Джек». Какие вам будет угодно, включая «Весёлый Роджер» с черепом и скрещёнными костями.
Костёр догорал. Наступило время раскурить прощальную трубку. После этого старинного индейского обряда воины Ворона с почётом проводили капитанов по прибрежной отмели.
Капитаны дружески попрощались с индейцами.
В шлюпке Гулливер рассказал Тартарену и Мюнхаузену о последней авантюре чёрного пирата, которая его и заставила проложить курс в Санкт-Петербург. Молва об этом обошла всё побережье Западной Америки. Как говорили, Барбер умудрился продать Баранову чужой корабль «Мирт» с товарами из Калькутты и Кантона. Как ни в чём не бывало, королевский корсар явился к правителю Русской Америки и предложил ему по сходной цене купить «Мирт» с ценными грузами, заполнявшими трюм. Баранов заподозрил мошенничество и, сославшись на отсутствие наличных денег, предложил Барберу получить всю сумму по расписке в правлении Российско-американской компании, в Петербурге у Синего моста. Пока «Юникорн» добрался бы через три океана до Северной Пальмиры, Баранов надеялся навести все необходимые справки. Правитель послал в Петербург предупреждение, чтобы выплата денег не производилась до подтверждения.
— Думается мне, — сказал Артур Грэй, — что вряд ли Барбер пойдёт к берегам Англии. Опасно!.. Ведь его авантюрная миссия на Аляске потерпела крах, и первый лорд Адмиралтейства должен заметать следы.
— Очень возможно, что в Лондоне его ожидает виселица! — поделился своими соображениями Немо. — Ведь такая участь постигла другого королевского корсара…
— О ком вы говорите, капитан Немо? — поинтересовался Робинзон.
— О капитане Уильяме Кидде. Король Англии Вильгельм Третий поручил лорду Белломонтону подыскать достойного капитана на фрегат… фрегат… я забыл его название…
— «Адвенчюр»… а по-русски — «Приключение», — напомнил капитан корвета.
— Да, да, совершенно верно. И Кидд получил приказ захватывать торговые и военные корабли Франции, с тем чтобы шестьдесят процентов всей добычи сдавать в казну. С ним было заключено тайное соглашение. Финал этой истории плачевный. Нужно было скрыть концы в воду. И в 1701 году Кидд был повешен по приговору королевского суда в «Доке казни» Портсмута.
— Такая же судьба не минует Барбера, если он на пути в Петербург встретит английский фрегат его величества короля Англии безумного Георга Третьего, — заметил Гулливер.
— А если не встретит? — спросил Мюнхаузен.
