— Умоляй пощадить меня, — монотонно говорит Джюель. — Так, чтобы я поверила. Скажи спасибо своей ученице.
Я тяжело выдыхаю. Хочется исчезнуть, чтобы не утруждать Найджела его же позором.
Мужчина стискивает челюсти и садится так, словно собирается совершить намаз. Он упирается лбом в пол и на некоторое время застывает. Я начинаю думать, что он уснул. Терпению Владычицы можно позавидовать: она выпивает ещё один стаканчик виски и делает непринуждённую физиономию.
Я непрерывно смотрю на него и мгновенно реагирую на то, как крепко он сжимает кулаки. Готов. Он выглядит настолько жалко, что мне не терпится пнуть его и вынудить не унижаться, подняться и гордо выпятить грудь. Я бы так поступила. Но попросила другого, чтобы он исполнил то, на что я не способна. Месть за родителей вычёркивает какие-либо приличия в его понимании.
— Умоля-яю! — завывает Найджел. Он поднимает голову и на щеках его виднеется блеск слёз. — Пожалей меня, Великая Владычица.
Он дрыгается на коврике, а затем подползает к её ногам и принимается целовать начищенные белые сапожки. Найджел уныло воет, хрипит голосом. Я вздрагиваю, но заставляю себя, не мигая смотреть на отчаянную картину. «Ты убедила его молить о помиловании», — мысленно напоминаю себе я.
Джюель одёргивает свою ногу от рук покровителя, слегка ударив по ним.
— Недостаточно, — произносит она.
— Прекращай, Найджел. — Я помогаю ему встать.
— Ты так вступаешься за него, — говорит Владычица. — Дорожишь этим сбродом?
— Он не сброд, — резко отвечаю я. Только что Найджел оскорбил меня, но я сжалилась над ним. Я буквально пошла против своих принципов. Всё потому, что он стал таким из-за Джюель, он хочет мстить. — Какое это имеет значение? — я умалчиваю о судьбе того раненого мальчика. «Раненого тобой, Джюель».
— Последний шанс, — медленно проговаривает Владычица. — Убирайтесь.
Покровитель вытирает фальшивые слёзы и переносит нас в сферу, в его спальню.
Он падает на свою кровать, будто позабыл о том, что я здесь нахожусь.
— Я забуду то, что ты принял меня за её дочь, — говорю я.
— Забывай, никто тебе не мешает.
— Я помогла тебе только потому, что тебе причинили боль. Я не жду благодарностей…
— Спасибо, — тихо говорит он, не свойственные ему слова.
— Что будешь делать?
— Пойду в тот дом и возможно смогу найти хоть что-то.
Найджел даже не смотрит мне в глаза. Стыд сжирает его и мне становится не по себе видеть, как этот хищник уплетает ужин.
— Не попадись.
— Всё будет под контролем.
— Джюель точно ожидает, что ты заляжешь на дно после таких угроз, но она никак не ждёт, что ты продолжишь. Это умно, — поясняю я его намерения.
— Не хочешь в трапезную сходить, в душ, поспать? Я не хочу общаться.
Я терпеливо вылетаю из комнаты, не желая наблюдать за мучительным настроением покровителя.
Пища мне сейчас очень нужна. Когда я прохожу мимо покоев Хейли, Холли и Хэйзи, оттуда доносится голос Найджела.
Они довольны его присутствием, а он рад с ними поговорить.
В трапезной я заказываю горячий суп, съедаю две порции. С собой беру сушеные ягоды, сто грамм миндаля и термос с мятным чаем. Я оставляю небольшой завтрак на тумбе и ложусь спать, не снимая одежды, только стягиваю с себя неудобную обувь.
Наутро я предполагаю, что меня весь день никто не будет беспокоить, но мои наивные желания беспощадно разбиваются.
— Я думал, что умру! — без стука врывается Найджел.
Я благо, успела переодеться, пока его не было. На складе одежды я нашла синий корсет, чёрную юбку и лёгкую накидку, сапоги я обула те же, что и вчера — высокие и белые. Они совсем не сочетаются с моим новым образом, но меня это мало волнует. Возвращаться на склад заберёт все мои силы и пять часов сна пойдут насмарку.
— Но я кое-что нашёл! — снова возглашает Найджел.
Он бесцеремонно прыгает на мою постель, закидывая ноги на не заправленное одеяло.
— Проваливай отсюда! Я здесь сплю!
Он едва замечает мои возражения и шустро переносится на небольшой диван в конце другой части комнаты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я был в доме твоего дедушки. Успел. Джюель сожгла его дотла, но я героически ворвался внутрь и выбрасывал уцелевшие вещи через окна. Уверен, там было столько стоящей информации про Джюель.
— И что же ты добыл?
Я впрямь не поверила ему, цокнула языком и бросила вымазанный пододеяльник на пол. Дедушка не навещал нас. Откуда у него будет что-то на свою дочь?
— Фотографию твоей матери. На тот момент ей было семнадцать. Взгляни-ка. Кто этот мальчик?
Я заинтересовано подхожу ближе и сажусь рядом с ним. Выхватываю фотографию, чтобы рассмотреть поближе.
— Что это?! — почти шёпотом говорю я. Найджел приподнимает брови, заверяя взглянуть ещё раз. Но я отлично понимаю, кто здесь запечатлён.
— Я не поверил своим глазам, — восклицает покровитель, победно ухмыляясь. Всё же вчерашняя выходка того стоила.
— Этот мальчик… Он так юн. Ему около двух-трёх лет.
— Тоже думаешь, что это её сыночек? — предлагает Найджел.
Я тщательно разглядываю лицо ребёнка и Джюель. Они похожи. Джюель здесь счастливая и красивая. Здесь она подобна мне нынешней — короткие ухоженные волосы цвета ранних ландышей, улыбка до ушей, оживлённый взгляд.
— Не исключено. Вдруг он покровитель. Или… нет.
Я намекаю на то, что мой брат может быть мёртв.
— Знаешь, что ещё нельзя исключать? — интригует Найджел. — Он и посыльным может быть. Сфера ведёт отчёты обо всех сокрушающих, посыльных, хранителях и Владыках. Угадай в чём загвоздка. Правильно. Доступ к ним имеется только у Владык и определённых посыльных. Если бы у нас всё решалось деньгами, это бы упростило нам задачу. Их будет не так легко подкупить. Придётся втереться в доверие к какой-нибудь рыжеволосой малышке, а это займёт время.
У него однозначно великое пристрастие к рыжим.
— Поиски могут быть напрасны, если моё второе предположение — правда. Сначала нужно узнать, жив он или нет. Ты больше ничего не заметил? Какие-то записи её сына, его дневник или другие фото, где он старше.
— Нет. Сзади фотографии написан только год.
— Это ничего нам не даст. Мы ничего ценного не получили.
— Эй, угомонись! — возмущается Найджел. — Для тебя «ничего», когда ты узнаёшь, что у Джюель есть сын, а у тебя брат?
Я прикусываю язык, потому что знаю, что он прав. Это лучше, чем быть с пустыми руками и бессмысленными планами.
Я задумываюсь о том, почему бабушка ни разу не обмолвилась о моих родителях. Джюель — это зло во плоти. Такое детям лучше не знать. Рассказывать толком было нечего.
Ядовитая змея должна остаться без козырей и быть уничтоженной. Её никто не остановит: ни я, ни её сын. Никто. Только когда власть будет отобрана, тогда она погрязнет в небывалом страхе.
— Что на сегодня? — я перевожу тему, напоминая ему о том, что он — мой учитель. Он ухмыляется и раскидывается на диване. Одна его рука лежит на спинке, где сижу я. На секунду мне даже кажется, что он обнимет меня за плечо и притянет к себе. Я наклоняюсь вперёд, ставлю локти на колени и опускаю голову на ладони.
— Чему мне тебя учить, если ты уже всё знаешь. Грэм хорошо постарался. Хотя бы здесь отдохни!
Я отвожу взгляд, чтобы Найджел не видел моего лица, дрожащего от наплыва боли. Не было ни дня, чтобы я не думала о Грэме. Обычно я вспоминаю его перед сном: наши тренировки и мои мысленные жалобы на них, его холодное лицо, в котором я пыталась распознать эмоции. Иногда они проскакивали, и для меня это было чем-то удивительным.
Я для него оружие, ему не интересны мои переживания. Ради захвата трона он пожертвовал своей честью, осознанно отправил себя на пытки.
— Думаешь о нём? — неожиданно спрашивает Найджел. Я неотрывно смотрю в его голубые презрительные глаза.
— О чём ты? — усмехаюсь я.
— Неважно. Делай что хочешь. Я буду твоим учителем только на Испытании, мне нечем с тобой заниматься.
Он выметается из комнаты слишком быстро, будто готовый разорвать всё, что его окружает.
