Я выхожу сразу же после него: в коридоре пусто. Докрикиваться на весь замок я не собираюсь. Он живёт этажом выше, так я хотя бы ощущаю какую-то независимость.
Моей целью является исследовать места, которые Найджел с живостью расхваливал. Он говорил о нерабочем амфитеатре, где уже давно не совершались бои. Популярностью пользуются паровые бани. Найджел увлечённо хвастался, что покровители почти ежедневно посещают горячие бани с плотным паром, в котором невозможно что-то разглядеть. Человек точно бы не выжил в таких условиях. Жителям сферы подобные процедуры не вредят.
Найджел обещал показать мне парк. Он рассказывал, что часто читает там книги. Библиотеки постоянно заполненные, а в парке редко кто бывает. «Честное слово, он принадлежит только мне. Признаюсь, меня раздражает, когда кто-то приходит», — рассердился он.
— Колодцы у нас есть. Вода там неимоверно вкусная и свеженькая, — превозносил он.
Я бы попросила Найджела перенести меня, чтобы не тратить силы, но некоторое время назад он был не в настроении.
Когда я прохожу над тройными сводами, меня привлекает чей-то шёпот. Я иду на звук. Внутри длинной арочной конструкции с толстенными бирюзовыми колоннами стоят двое староватых мужчин — хранители. Они выглядят напуганными, словно боятся быть услышанными. Они подозрительно оглядываются.
— Я был в ужасе! Как это возможно? — говорит один.
— Не знаю. Пророчество всё чаще и чаще проявляет себя. Слово за словом.
— Кто эта девочка-ключик на самом деле? Чёрная сиротка… Зарождается какое-то чудище. К добру это не приведёт. Я чувствую нутром, как кровь реками льётся.
— Вдруг она наше спасение. Ключ к свободе? — предполагает второй хранитель.
Чудище. Ключ. Свобода. Милдред Хейз.
Я.
ГЛАВА 17
Почему мы завтракаем вместе?
Я часто задаю себе подобного рода вопросы. Совсем недавно я хотела наказать его за ядовитые слова, а он угрожал потопить меня в кипящем масле. А сейчас мы завтракаем вместе.
Он медленно пережёвывает огромный кусок багета, осматривая покровителей в трапезной. Что в его голове? После того инцидента с Джюель он почти не говорит со мной, странно себя ведёт и старается не приближаться ко мне.
— Ты ни разу не макнул мясо в соус. Зачем взял его? — говорю я.
Он останавливается жевать и осуждающе смотрит на меня. Найджел накалывает на вилку кусочек сочного мяса и макает в соус так, что он выходит за бортики блюдца.
Я, как и всегда, на зацикливаюсь на его перепадах настроения. Привыкла за последние две недели.
— Как обстоят дела с той фотографией?
— Я только начал. Тот парень, кажется, не любит мужчин, пытающихся расхваливать его усики. А что до женщин — вообще молчу. Этот молодчик один из немногих, кто владеет списками.
— И ни одной девушки?
— О, есть парочка. Они меня ненавидят, — с улыбкой проговаривает покровитель. — Эти в пролёте. Есть ещё кое-кто. Посыльная. У неё одной руки нет. Как мне с ней спать?!
— Найджел… Ты издеваешься? Сегодня ты идёшь целовать её ноги и оставляешь в покое того несчастного с усиками Фредди Меркьюри.
— Как прикажете, ваше владычество.
— Не смей подвести меня, а иначе загремишь в темницу, — подыгрываю я.
Он заканчивает есть, откладывает нож и вилку, а затем протирает рот салфеткой. Махает рукой обслуживающей девушке, и она смущённо улыбается. Я незаметно фыркаю.
Я поправляю свой длинный плащ, чтобы не споткнуться. Снаружи прохладно — часто идут дожди.
Иногда, этажом выше, я прихожу на балкон, там полностью пустующий коридор и никого не бывает, чтобы понаблюдать за чем-то человеческим для меня — дождём. Учитывая наплыв фаугов, в замке селится пугающая до мурашек тишина. Бывает, кто-то издаёт незначительные звуки или чьи-то голоса звучат далеко и глухо, точно из загробного мира.
На этой неделе в сфере Голубой Бирюзы погибло восемнадцать сокрушающих покровителей, на прошлой — девять. Количество ушедших увеличивается на девять покровителей, дальше их будет уже двадцать семь. Я боюсь представить, что будет через месяц, два месяца. Покровители, такие великие и сильные не справляются.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы с учителем отправляемся в город.
— В сфере Чёрного Оникса ты завела много друзей. Почему в моей сфере ты только со мной ошиваешься?
— Думаешь, мы друзья?
Найджел переступает небольшую лужицу, и я напоминаю себе, что тоже должна следить за тем, куда идут мои ноги. Я огибаю огромную лужу.
— У нас красивый город, — отлынивает от вопроса Найджел, с восхищением оглядывая домики из белого камня. Покровители здесь добрые, часто развлекаются и пьют, чем-нибудь торгуют, проводят игры и конкурсы. У них здесь свои правила, у каждого кипит остаток жизни.
— Звучит как реклама.
— Реклама существует с целью привлечения. Мои слова никак не повлияют на то, какой камень выберет тебя. Давай-ка расскажу тебе историю, как я решил зайти в гости к старому знакомому. Он был второй день в отставке и хотел отметить это. После восьмидесяти лет службы нашей сфере, для него отставка была мечтой.
— Тоже хочешь?
— Об этом позже. Продолжу. Мой приятель позвал некоторых свои друзей, а я ворвался без приглашения, но мне и так все были рады.
— Потому что все здесь лицемерны.
— В этом ты права, Милдред. Покровители моей сферы все такие в той или иной степени.
Я проглатываю его слова.
— И чем же закончилась твоя история?
— Подробности плачевны, так что закончу вкратце. Мы были сильно пьяны. Так вот… Я взял на себя природное явление, забыл о нём, и в итоге Владычице пришлось заменить меня. А после этого… Два года холодных решёток, сырого бетона и мерзкого взгляда сторожа.
Он натянуто улыбается.
— Считаешь, я должна была удивиться? Это так похоже на тебя.
— Как грубо.
— Почему ты вдруг так подобрел? Две недели бегал от меня, как от хвоста.
Найджел резко меняется в лице и задумчиво смотрит туда, где кончается небо.
— Не припоминаю, чтобы я так делал.
— Я и не надеялась на ответ.
— Вернуться не хочешь?
Я игнорирую его, так же глядя на горизонт и после чего слышу недовольное сопение.
— Почему Касьян и Гайюс создали сферу, где преобладает страсть, развлечение, веселье, двуличие и лицемерие. Разве нельзя было сотворить что-то получше? — говорю свои мысли вслух. Это была идея Гайюса. Он ждал, что это принесёт пользу, но она напрочь отсутствует. Любовь во всех её смыслах затуманивает разум покровителям: могу полагать по недавно услышанному рассказу.
— Получше? — он тихо смеётся. — Это и есть золотая середина. Такие, как мы славимся хитростью и проворностью. Это помогает выжить даже на поле боя с фаугами.
— Да уж.
— Мы что-то другое между добром и злом.
— Кровожадность сферы Чёрного Оникса, жажда отмщения и тому подобное не выглядит для меня чем-то поистине устрашающим. Там хотя бы открыто признают свою неприязнь. Я думаю, что зло главенствует в твоей сфере. Пристрастие к любви затуманивает голову, и вы становитесь сумасшедшими. И не отрицай, просто вспомни Джюель… Что она сделала с твоими родителями. Это вспыльчиво, глупо и… зверски. Судить нужно справедливо.
— Я не буду пытаться переубедить тебя. Но я считаю так, как считаю.
— Сильный аргумент.
На следующей параллельной улице, слышится громкое аханье, усердные аплодисменты, от которых, мне кажется, руки зрителей превратятся в отбивные, и продолжительный свист.
Я смотрю на Найджела: ему всё равно на то, что там происходит. Я иду на звук, заворачивая в узкий проулок меж двух высоких домиков. Здесь пахнет непривычной сыростью. К счастью, я быстро миную его и оказываюсь на площади, где только что издавали праздничные звуки.
Посреди оживлённой улицы стоит большой стол. Отставные покровители не просто радуются: некоторые восхищаются, некоторые не могут сдержать радостного выкрика, а другие просто идут мимо, сторонясь сумасшедших развлечений. Вождь этого «цирка» безумно осматривает толпу и пропускает покровителей поучаствовать.
