class="sup">
22.
Депортация «на восток»… Неслучайно кто-то из Бюро подчеркнул это словосочетание в вырезке из выпуска журнала «Дойчланд» за июль 1942 года. В этой статье немецкий журналист говорил о том, как была упущена предложенная Германией возможность амнистировать политзаключенных. Потому что «ни бельгийцы, ни поляки, ни чехи, ни словенцы, ни норвежцы, ни голландцы не дали положительного отклика на предложение. В связи с этим депортации следует рассматривать как новую вынужденную фазу в европейском сотрудничестве. Тысячи французов, норвежцев и голландцев уже депортированы в страны на востоке. Все поляки в возрасте от восемнадцати до шестидесяти лет обязаны трудиться в “баудинст” [службе строительства], где царит военная дисциплина. 65 тысяч словенцев были “уже депортированы”, чтобы расчистить сорок километров на германо-хорватской границе»23. Статья показывает, что в некоторых странах Европы общественное мнение протестовало против этой «депортации на восток».
* * *
Тогда же, в июле 1942 года, произошла депортация евреев из Лиона, на которую резко отреагировали французские епископы. В Париже арест 12 тысяч евреев и их интернирование на велодроме «Вель д’Ив» в середине июля 1942 года вызвали живое возмущение у парижан. Перед епископатом встал вопрос, будет ли разумно выразить публичный протест. Однако возобладало противоположное решение, чтобы «не допустить огласки работы “Католического действия”, которая до настоящего времени не встречала препятствий». Кардинал Сюар отправил из Парижа главе государства письмо с осуждением, которое нунций Валери расценил как «скорее платонический протест»24. В Лионе были депортированы все евреи-иностранцы, прибывшие во Францию после 1936 года. В это же время кардинал Жерлье спасал сотни детей, разлученных с родителями, через ассоциацию христианской дружбы – в ней состояли католики и протестанты, а возглавлял ее сам кардинал25.
* * *
В августе в Бюро поступили следующие новости из Словакии: «Депортация началась 20 марта 1942 года, к этому времени уже были приняты административные меры: полный запрет на путешествия, а также запрет на перемещение внутри сел или городов, комендантский час после 18 часов, маркировка домов евреев желтой звездой Давида, на дверях – список проживающих в них евреев. В первом конвое, отправленном 25 марта 1942 года, находилось 8500 человек, причем мужчины и женщины были разделены. Через четыре недели было объявлено, что разделять семьи больше не будут. Так начались “семейные перемещения”, при которых не делалось исключения для младенцев, больных, пожилых людей и беременных женщин. К середине июля таким образом было депортировано 45 тысяч человек… Эту бесконечную и трагическую главу в истории перенесенных евреями страданий дополняют невообразимые мучения, которые ожидают польских евреев»26.
Оригинал письма монсеньора Андрея Шептицкого Пию XII, 29–31 августа 1942 года27
Если еще оставались какие-то сомнения относительно того, действительно ли Германия ступила на дьявольский путь, их окончательно развеивало письмо, которое монсеньор Шептицкий, львовский митрополит Греко-католической церкви, отправил папе в конце августа 1942 года: «Сегодня вся страна согласна в том, что Германия на порядок хуже большевистского режима, она почти достигает дьявольского уровня. На протяжении по меньшей мере года не проходит и дня без самых ужасных преступлений, убийств, краж и грабежей, конфискаций и вымогательства. Евреи – главные их жертвы. Число убитых евреев в нашей маленькой стране, несомненно, превышает 200 тысяч. И по мере продвижения армии на восток количество жертв растет. В Киеве за несколько дней было казнено 130 тысяч мужчин, женщин и детей. В последний год все украинские деревни стали свидетелями подобных массовых расправ. Поначалу [немецкие] власти пребывали в замешательстве в связи с проявлениями подобной бесчеловечной несправедливости и старались представить документы, доказывающие, что исполнителями этих убийств были местные жители или вражеские солдаты. Однако со временем они стали убивать евреев на улицах на глазах у населения и безо всякого стыда. Разумеется, жертвами бессудных убийств стали множество христиан – не только крещеных евреев, но и “арийцев”, как они их называют»28.
* * *
Из заголовков некоторых досье той эпохи, хранящихся в Историческом архиве, явствует, что было трудно, а то и невозможно получить надежные сведения о «неарийцах», депортированных за пределы Германии29. В одном отчете, составленном в июле 1942 года в связи с поиском сведений об этих «неарийцах», нунций в Берлине был вынужден признать, что у него было «тяжело на сердце от того, что здесь, к сожалению, никто не может получить достоверных сведений о неарийцах, даже проявлять такой интерес не рекомендуется, потому что они, судя по всему, стремятся к тому, чтобы пропал всякий след депортированных. Опасно даже просто разговаривать с неарийцем, носящим звезду… В последнее время ситуация только ухудшилась… Нам запрещают задавать простейшие вопросы, касающиеся неарийцев… Все попытки защитить католиков-неарийцев также отклоняются под тем предлогом, что вода крещения не меняет неарийскую расу и что германский рейх защищает себя не от вероисповедания крещеных евреев, а от неарийской расы»30. Тем не менее посольство Польши регулярно сообщало новые, сильно тревожившие Святой Престол сведения о ликвидации гетто и об «убийствах евреев во многих городах. В Варшавском гетто, методически опустошаемом…. И каждый день евреев увозят поездами за Люблин, на восток…»31 В Бюро вспомнили о сведениях из Польши, которые ранее передал один из информаторов Ватикана, граф Джованни Мальвецци, писавший, что «расправы над евреями принимают все более ужасные формы и масштабы»32. Эта неясность, наряду с тем, что дипломатические представители были лишены возможности собирать информацию, вынудила Бюро обратиться к руководству Католической миссии в Швейцарии, которая принимала участие во многих добровольных действиях по защите евреев в Европе33.
В августе – сентябре 1942 года под контролем Бюро была осуществлена одна из самых масштабных операций по спасению. В то время нацистам были выданы 20 тысяч евреев, проживавших в оккупированной части Франции, что сопровождалось душераздирающими сценами неописуемой жестокости. Монсеньор Луи Вебер, бывший тогда генеральным викарием епархии Лозанны, Женевы и Фрибура, сообщил нунцию в Берне34 о встрече, в которой приняли участие десять человек. Речь шла о представителях протестантской и иудейской религий, а также ассоциаций из Швейцарии и нейтральных стран, занимавшихся спасением еврейских детей, прежде всего во Франции. «Совещание, – писал швейцарский информатор, – было нацелено на спасение скорее не взрослых – в этом случае оно было бы совершенно бесполезным, – а детей. Те, кто старше шестнадцати лет, должны следовать за своими родителями; те, кто младше шестнадцати лет, могут остаться. Именно эту группу примерно в 3500 человек мы обсуждали в ходе нашей встречи»35. На ней, говорил монсеньор Вебер, «меня как представителя католической Церкви попросили, чтобы нунциатура в Берне написала Святому Престолу, дабы он предупредил нунциатуры в Португалии, Бразилии, Уругвае, Аргентине и, возможно, Венесуэле и Чили и передал через них епископам, что они должны подготовить католические общины. Португалия должна будет принять на временной основе, а другие страны на постоянной этих бедных еврейских детей, разлученных в ходе душераздирающих
