ли в его дело службы Пия XII? Или же покинуть Германию, пребывание в которой становилось все более опасным, Кристеллеру помогли другие посредники, вследствие чего потребность в заступничестве Святого Престола отпала?
5
Биографы Кристеллера указывают, что бежать ему помог итальянский сенатор Джованни Джентиле, упомянутый в его письме, однако остается вопрос о том, смог ли он воспользоваться дополнительной поддержкой, которую ему закулисно оказывал Ватикан. Краткое досье в Историческом архиве Государственного секретариата дает мало сведений по этому пункту, но вместе с тем показывает, что Пауль Оскар Кристеллер доверял Пию XII и его Бюро и рассчитывал на их помощь, чтобы вырваться из личного и профессионального кошмара.
По иронии судьбы до войны и до начала преследований евреев нацистами Германия и Италия занимали ведущие позиции в исследовании культуры европейского Возрождения, и в этих странах еще не знали, что отвратительные догмы приведут к бегству одного из лучших европейских специалистов по Средним векам и Возрождению. То, что потеряла Европа, приобрела Америка. Кристеллер получил американское гражданство и стал профессором Йельского и Колумбийского университетов.
* * *
Кристеллер был не единственным университетским профессором, который в эти бурные годы опасался за свою жизнь. Среди просьб о помощи, ежедневно поступавших в Ватикан, есть письмо, доставленное в марте 1939 года и касавшееся судьбы другого известного ученого, профессора Туллио Либмана, обращенного в христианство еврея. Написанное монсеньором Франческо Роберти, специалистом по гражданскому и каноническому праву и профессором Папского института Сант-Аполлинаре, оно адресовано заместителю госсекретаря монсеньору Монтини6.
Роберти объяснял, что, «хотя Туллио Либман был крещен, после провозглашения расовых законов 1938 года он был вынужден покинуть кафедру гражданского права и уголовного судопроизводства в Пармском университете.
Благодаря вмешательству одного благожелателя он получил должность на факультете права университета Монтевидео. Но, поскольку для въезда в Уругвай ему необходимо получить особую визу министерства иностранных дел, он обратился ко мне, своему старому школьному другу, чтобы заручиться протекцией Святого Престола в этом начинании»7.
Однако из досье совершенно очевидно, что проложить Либману путь к свободе в Южной Америке оказалось непростой задачей, потребовавшей много времени. Чтобы заступиться за него, Бюро пришлось преодолеть бюрократические препоны в двух разных концах света – в Южной Америке и Италии. 25 марта 1939 года Тардини отправил шифрованную телеграмму монсеньору Фьетте, нунцию в Буэнос-Айресе, столице Аргентины, в которой поручил ему заняться этим делом8.
В Риме же монсеньор Делл’Аква обратился к монсеньору Роберти, чтобы проверить детали биографии. Однако Либман не знал, на какой стадии находился его запрос на получение визы: «Профессор попросил меня выразить от его имени самую горячую благодарность Вашему Превосходительству, однако он, к сожалению, не может предоставить более точные сведения, помимо тех, которые он уже передал для облегчения поисков его досье. Он надеется, что уже сообщенные данные позволят ему достичь желаемой цели»9.
Как показывают пометки на досье от 22 апреля, Роберти сообщил Делл’Акве, что запрос, направленный Либманом в Уругвай, «был поддержан самим ректором университета Монтевидео и должен находиться в министерстве иностранных дел»10. Получив эти важные данные, Мальоне передал обновленные сведения нунцию Фьетте в Буэнос-Айресе11.
Расшифровка ответа монсеньора Фьетты монсеньору Тардини с пометками монсеньора Делл’Аквы, 26 марта 1939 года12
Однако к этому времени нунций Фьетта уже направил новую просьбу о помощи архиепископу Монтевидео, который, не теряя времени, лично встретился с министром иностранных дел Уругвая. Ему было сказано, что Либман «должен лично явиться в уругвайское консульство в Риме или скорее в Генуе (последний вариант предпочтительнее), чтобы изложить свое дело. При наличии особой рекомендации запрос, разумеется, будет принят к рассмотрению министром, который немедленно выдаст визу, благодаря чему Либман сможет сесть на пароход в том же городе»13. Судя по всему, личное вмешательство архиепископа ускорило процесс14. Бюро сообщило Либману через его старого друга монсеньора Роберти, что дело улажено15. Либман с облегчением отправился в Уругвай, где его ждала должность в университете и новая жизнь.
Дело профессора Либмана крайне важно во многих отношениях. Из Уругвая он перебрался в Аргентину, затем в Бразилию, в Рио-де-Жанейро, где занял должность профессора гражданского права. Впоследствии этот талантливый человек стал основателем Бразильской школы гражданского судопроизводства, совокупности основ процессуального права, которые до сих пор преподаются во всем мире, а бразильский кодекс гражданского права и сегодня носит его имя – O código Liebman.
После разгрома фашизма и окончания войны Либман вернулся в Италию, где смог снова преподавать в различных университетах, не опасаясь постоянных преследований или угроз. Ввиду вклада в развитие права и образования, а также уважения, которое он заслужил, его именем была названа улица в Риме. Так Бюро Пия ХII спасло ему жизнь и сохранило для человечества гения юриспруденции.
Интересное замечание напоследок: в существующих биографиях Энрико Туллио Либмана говорится, что он покинул Италию в 1938 году. Однако в документах, хранящихся в архивах Святого Престола, четко указывается, что он выехал не раньше мая 1939 года. Кроме того, ни в одной биографии Либмана не упоминается о помощи, которую ему оказали его старый школьный друг монсеньор Роберти, команда Пия XII, архиепископ и нунций в Аргентине – а ведь все они приложили большие усилия, чтобы обеспечить его отъезд в Уругвай.
* * *
Талант Виктора ван дер Рейса раскрылся в области медицины. До 1919 года он учился в университетах Вюрцбурга, Лейпцига и Мюнхена и сдал германский государственный экзамен с наивысшим отличием, получив диплом врача. Когда разразилась Первая мировая война, он служил Германии военным врачом, талантливо и самоотверженно, и был трижды ранен. В 1918 году он женился на Маргарет Эрнст, одной из первых немок, окончивших медицинский факультет. В их семье родились трое детей: старший сын Эрнст в 1922 году, дочь Аннамария в 1925-м и младший сын Дирк в 1928-м16.
В период после мрачных лет Великой войны и вплоть до рождения младшего сына Виктор преподавал в Университете Грейфсвальда, а после стал внештатным профессором и директором терапевтического отделения в государственной городской больнице Данцига, в Восточной Пруссии.
Будучи буквально заражен вирусом науки, Виктор специализировался на патологиях и микробиологии тонкого кишечника.
Он мог бы вести тихую и спокойную жизнь уважаемого специалиста по медицине в Данциге, наслаждаться всеми благами, которые давала ему должность, и проводить свободное время с женой и детьми. Но Виктор был устроен иначе. Он был активным членом немецкой Партии Центра, иногда именуемой Партией католического Центра. И хотя он был крещеным католиком, по происхождению он был евреем.
В силу двух этих особенностей его биографии – партийной принадлежности и происхождения – с 1935 года время от времени он попадал ненадолго в тюрьму. Но нацистские тиски сжимались все сильнее, и он был вынужден отказаться от практики в данцигской больнице. Ему дозволили руководить из дома одной частной клиникой, но это длилось недолго. Чувствуя, что
