Между тем, узнав о начавшемся мятеже во 2-м полку, Каминьский тут же явился в штаб 2-й танковой армии и упросил немцев не предпринимать пока никаких мер против «мятежников», обещая уладить этот вопрос самостоятельно. Бронислав Владиславович, хорошо зная историю создания, боевые действия и личный состав 2-го полка, решительно не верил, что 2-й полк — крепкая, надежная, неоднократно проверенная в боях против коммунистов часть — действительно решил перейти на сторону «Советов». После неоднократных просьб и требований Каминьского не вмешиваться ни в коем случае, а только дать возможность ему самому без какой-либо охраны быстро прибыть к солдатам полка, пока еще не пролилась большая кровь, немцы нехотя выделили ему самолет, на котором он прилетел в расположение штаба 2-го полка.
Этого смелого, дерзкого поступка заговорщики во главе с Тарасовым никак не ожидали и потому ничего не предусмотрели на этот случай. Когда Каминьский появился в штабе полка, Тарасов и его приспешники буквально впали в ступор и оцепенение, не зная, что им сейчас предпринять. Поднять руку на Каминьского — их немедленно растерзают свои же солдаты. Бежать — солдаты тут же поймут, что им готовили их командиры, и, конечно же, убьют их. Заговорщики так и остались на своих местах, обреченно ожидая своей незавидной участи, избежать которой они даже не пытались. При появлении Бронислава Владиславовича Каминьского в штабе полка все встретившиеся ему офицеры и солдаты тут же заявили о своей преданности комбригу. При этом свои предыдущие действия они объясняли так: командир полка Тарасов донес до них информацию, что перейти на сторону «Советов» решил сам Каминьский, и поэтому они всего лишь выполняли его, Бронислава Владиславовича, приказ. По немедленно последовавшему приказу Каминьского Тарасов и другие изменники были тут же без какого-то ни было сопротивления с их стороны схвачены самими военнослужащими 2-го полка, и всех их (девять человек) тут же повесили. Сразу же после казни неудавшихся «народных мстителей» Каминьский из штаба 2-го полка связался со штабом 2-й танковой армии и успокоил его командование, сообщив, что никакого мятежа во 2-м полку нет, полк полностью находится под его контролем, а изменники уничтожены.
И все же в эту ночь в лес к «партизанам» бежали 27 военнослужащих артиллерийского дивизиона во главе со своим командиром капитаном Малаховым, которого не удалось вовремя разоблачить, да из личного состава других подразделений 2-го полка тайком, поодиночке и малыми группами бежали в лес сагитированные ранее Тарасовым и его единомышленниками еще 126 человек.
Таким образом, полк само очистился от потенциальных предателей и сомневающихся и, как боевая единица, стал еще крепче, несмотря на потерю 153 человек.
На этом инцидент С несчастным, окончательно запутавшимся и сбившимся с пути майором РОНА Тарасовым был полностью исчерпан.
Остается только добавить, что высокопоставленные «партизаны» в звании генералов и полковников НКВД до этого неоднократно делали самому Брониславу Владиславовичу Каминьскому предложение перейти вместе со всей Русской Освободительной Народной Армией на сторону советской власти, приводя в пример «свеженького» новоявленного «советского патриота» — эсэсовского комбрига Гиля-Родионова, который из рук самого товарища Сталина получил орден Ленина и новенькие полковничьи погоны (товарищ Сталин лично повысил его в звании с подполковника до полковника), причем первая русская национальная бригада СС «Дружина» бывшего комбрига стала именоваться первой антифашистской бригадой.
Брониславу Владиславовичу Каминьскому и его Русской Освободительной Народной Армии обещали такое же радужное и счастливое будущее. Сам Каминьский получит не просто орден, а Героя Советского Союза, потому что его Русская Освободительная Народная Армия — это не первая русская национальная бригада СС «Дружина»! РОНА — мощное, высоко боеспособное соединение со своей артиллерией и бронетехникой, по численности в несколько раз превышающее первую русскую национальную бригаду СС. И, главное, люди, составляющие РОНА, — это не эсэсовцы из первой русской бригады. По своему боевому духу, стойкости в боях, бесстрашию и отваге, самоотверженности и смелости РОНА не имела себе равных среди всех остальных соединений, когда-либо сформированных из советских граждан и воевавших на стороне Вермахта.
Поэтому за нейтрализацию и переход на сторону Красной Армии звание Героя Советского Союза было в самый раз.
Ну а сама бригада станет второй антифашистской бригадой и под руководством и командованием все того же Бронислава Каминьского будет так же отважно и беспощадно бить своих врагов — «немецко-фашистских захватчиков», как бьет пока (по недоразумению!) других своих врагов — родную Красную Армию и самые ее передовые части, диверсионно-террористические отряды «партизан» из НКВД-НКГБ!
Каминьский на звание Героя не купился, а о самом предложении «советчиков» широко, громогласно и подробно, с соответствующими комментариями оповестил в печати, в частности в главной газете «Локотской Республики» «Голос народа», чем еще больше повысил чувство гордости простых «локотчан», простых народоармейцев за своего руководителя и командира.
Вот тогда-то и «нарыли» «народные мстители» из НКВД несчастного майора Тарасова. Ему погоны полковника и орден из рук самого товарища Сталина показались, наверное, манной небесной, затмили способность здраво мыслить и критически оценивать сложившуюся ситуацию и толкнули в конечном итоге на безнадежную и с самого начала обреченную трагическую авантюру, завершившуюся легко просчитываемым и закономерным финалом.
* * *
В результате сильнейших потерь, которые Русская Освободительная Народная Армия понесла, прикрывая в качестве арьергарда общее отступление 2-й танковой армии Вермахта, эвакуацию Вермахтом «Орловского плацдарма» и исход из «Локотской Республики» немалой части гражданского населения, а также в результате постоянно продолжавшихся ожесточеннейших боевых Действий к началу ноября 1943 года, всего лишь через несколько месяцев после оставления территории «Локотской Республики», РОНА поредела на две трети: от двадцати тысяч человек осталось менее чем шесть тысяч бойцов. Для восстановления своей боеспособности, по решению командования 2-й танковой армии и по согласованию с командующим полицией и СС генерального комиссариата «Белорутения» обергруппенфюрером СС Карлом Готтбергом, РОНА была пополнена белорусскими полицейскими, благо в «Белорутении» добровольцы из числа местных жителей валом валили в полицию порядка: в комиссариаты стояли целые очереди.
Проведенная мера позволила к 25 ноября 1943 года вновь существенно увеличить численность РОНА, подняв ее почти до прежнего уровня. Вновь были почти полностью восстановлены пять полков, а также отдельный гвардейский батальон. К этому времени расстановка частей РОНА выглядела следующим образом: в столице - городе Лепеле - располагались 1-й пехотный полк РОНА под командованием подполковника Галкина и отдельный гвардейский батальон. В городе Сенно продолжал стоять 2-й пехотный полк РОНА; теперь им вместо несчастного майора Тарасова командовал майор Павлов, В городе Чашники располагался 3-й пехотный полк РОНА под командованием майора Прошина. Тараски занимали сразу два полка РОНА: 4-й пехотный под командованием майора Филаткина и 5-й пехотный под командованием своего бессменного командира, теперь уже подполковника Турлакова. При этом в самих перечисленных городах располагались только штабы полков и полковые подразделения и службы с комендантскими ротами в качестве подвижного резерва. Основные же силы — батальоны и роты — были выдвинуты в близлежащие деревни и села, окружавшие эти города, и располагались в них, образуя цепь опорных пунктов: это позволяло контролировать всю округу и не давало «партизанам» подходить к городам. Тем не менее 20—21 ноября 1943 года «партизаны» попробовали РОНА на прочность — атаковали город Лепель, столицу «Лепельской Республики» РОНА, а также город Чашники. Экзамен был выдержан с честью, и обильно умытые кровью, понесшие тяжелейшие потери «партизаны» поспешно бежали в леса, бросая раненых, оружие и боеприпасы.
Но и после пополнения и последующих боев, удачных для РОНА, обстановка не изменилась к лучшему. Опасность для переселенцев не пропала, бои и постоянные нападения не прекращались ни на один день. Поэтому в начале 1944 года локотские беженцы — «локотчане» — под охраной РОНА были перебазированы в Западную Белоруссию, в Дятловский район. В Лепеле же остались только некоторые семьи, находившиеся там под охраной немецких частей и белорусской полиции под общим командованием оберштурмбаннфюрера СС Ветвицкого. Так, по сути, закончилась непродолжительная история «Лепельской Республики».
