Здесь также надо иметь в виду и то, что Назаревич говорил о райнефартовцах.
Еще один не выясненный до сих пор момент. В тот самый день, 5 августа 1944 года, и Фролов, и сам Бронислав Каминьский письменно обращались к германскому командованию с просьбой предоставить им транспорт для того, чтобы вывезти из города в лагеря военнопленных 5 тыс. захваченных штатских. Здесь ясно, что речь шла о повстанцах, взятых в тот день в плен в районе Воля. Может быть, здесь было некоторое количество взрослого мужского населения района. Как отличить на улице города, повстанец перед тобой или мирный человек? И тот и другой одеты в штатское. Присматриваться, раздевать каждого, чтобы посмотреть, нет ли у него синяка на плече от приклада винтовки, нет времени, да и бессмысленно. Ведь многие повстанцы были вооружены только пистолетами. Поэтому брали, Скopee всего, «с запасом» — встреченных и чем-то не понравившихся своим внешним видом мужчин и парней. Поэтому среди них попадалось и немало «мирных» жителей. Слово «мирных» взято здесь в кавычки потому, что подавляющее большинство варшавян поддерживало восстание и если и не участвовало в нем, то только из-за нехватки оружия или по причине возраста и здоровья. Так что «интернировать» их не мешало.
Транспорт «каминцам» вроде бы предоставили. И всех штатских, захваченных «каминцами», куда-то вывезли. А потом пошло гулять «официальное» количество уничтоженных «каминцами» «мирных» жителей района Воля — 5 000 человек. Уж не эти ли 5 тыс. захваченных штатских вытащили на свет Божий нацисты, когда обвинили «каминцев» во всех смертных грехах и попытались сделать их исчадиями ада? Это все они, «каминцы», славяне, русские, «унтерменши», во главе с поляком Каминьским! А мы, немцы, — «суперменши», цивилизованные и рыцарственные, — нет, нет и нет! Мы белые и пушистые.
Еще один замечательный и малость непонятный факт.
Известно требование (!) полевых командиров Армии Крайовой, предъявленное командиру сводного полка РОНА оберштурмбаннфюреру СС И. Фролову, где, помимо прочего, есть такие строки: «...создать... обстановку, при которой через его (частей, подчиненных Фролову. — С. В.) расположение могли бы выходить гражданские лица, не рискуя при этом быть убитыми...»
По свидетельству очевидцев и современников, в со ответствии с этим соглашением (?!) во время боевых действий не менее 10 000 варшавян, чтобы скрытьсяв сельской местности, прошли через боевые порядки «каминцев». А еще 5000 варшавян ушли Из города вместе (?!) с «каминцами» в тот день, когда сводный полк РОНА был выведен из Варшавы, то есть 27 августа 1944 года.
Есть и еще один факт. В начале лета 1944 года, когда началась операция «Багратион» и стало ясно, что Лепелыцина и Дятловщина, где осели десятки тысяч «локотчан» со своими семьями, вот-вот будут захвачены «советчиками», остро встал вопрос: куда же теперь? Тогда нацисты предложили Каминьскому перебазировать «локотчан» в генерал-губернаторство, чтобы они заодно и очистили территорию от партизанских частей Армии Крайовой и украинских националистических «партизан» из ОУН, УПА и прочих.
Каминьский наотрез отказался от территории генерал-губернаторства: и от «польской» части, и от «украинской», а также и от предложенной ему «в одном пакете с территорией» обязанности подавлять сопротивление Армии Крайовой.
Поскольку Бронислав Владиславович Каминьский с самого начала поставил себя в отношениях с немцами так, что никогда не шел ни на какой компромисс, если в чем-то был полностью уверен, то немцы не настаивали. Они предложили территорию Венгрии, Каминьский согласился. Загруженные беженцами и их немудрящим скарбом (и многострадальными коровами — теми самыми, локотскими), эшелоны покатили в Венгрию и благополучно остановились перед Словакией, потому что венгерский руководитель адмирал Хорти отказался принять «локотчан». «Локотчане» скопились в Верхней Силезии. С Хорти начались долгие безуспешные переговоры. А потом в Словакии началось восстание. Вообще до Венгрии из Верхней Силезии было не добраться. «Локотчане» начали голодать.
Складывалось такое впечатление, что нацисты не мытьем, так катаньем решили обломать Каминьского, чтобы он наконец согласился на размещение «локотчан» в Польше.
Но Каминьский так и не согласился.
Все эти факты, и сегодня исследованные не до конца, требуют тщательного дополнительного изучения. Потому что, опираясь только на них, можно предположить, что уничтожение 5 тыс. захваченных штатских дело рук не «каминцев», а кого-то другого, что между «каминцами» и руководством повстанцев из Армии Крайовой существовали какие-то до сих пор не выясненные контакты. По крайней мере, было некое соглашение о пропуске для выхода из города гражданских беженцев. Письменное или устное — неважно, самое главное, соблюдавшееся обеими сторонами. И эти контакты и это соглашение не могли быть без ведома и, значит, одобрения самого Бронислава Владиславовича Каминьского. И гнев Каминьского на «предателей поляков», когда он узнал о ведущихся за его спиной переговорах руководства Армии Крайовой с командованием карательной группировки войск о капитуляции, в свете этих контактов и некоего соглашения также выглядит несколько иначе.
* * *
Говоря об особенном зверстве «каминцев» в Варшаве, надо также помнить и о том, что в подавлении восстания в те дни, помимо РОНА, принимали участие и казачьи части, и кавказцы из легионов, и пресловутая штурм-бригада СС штандартенфюрера СС Оскара Дирлевангера с его немецкими уголовниками, азербайджанцами, грузинами и туркестанцами и латышские полицейские батальоны. Все они были жестоки и беспощадны. Достаточно вспомнить Хатынь — дело рук русских и украинских подразделений батальона Дирлевангера.
Бои по зачистке кварталов и отдельных домов от еще остававшихся в живых повстанцев продолжались — в Охоте до самой ночи на 8 августа, когда остатки обороняющихся перешли по водосточным и канализационным каналам в Волю, придав новый импульс к сопротивлению и затянув бои еще на несколько суток,/а в Воле — до ночи 12 августа, когда последние недобитые повстанцы также по подземным канализационным каналам отступили в центральный район города Старе-Място. При этом последние несколько дней бои в районе Воля шли следующим образом. Днем «каминцы» выбивали варшавян из района. Те отступали в район Старе-Място, затаивались в подземельях варшавской канализационной системы. Ночью повстанцы выходили и в яростных ночных схватках отбивали утерянные днем кварталы района Воля. Утром «каминцы», пришедшие в себя после ночной взбучки, бросались в атаки. Опять весь день шли кровопролитные уличные бои, жестокие и беспощадные, бои на уничтожение, в которых не было пленных, в которых порой обе стороны добивали «своих» тяжело раненных, потому что спасти их было невозможно. Квартирные коридоры, лестничные пролеты, дворы, улочки и переулки — все простреливалось насквозь, и помощи в таких условиях ждать было неоткуда.
Так продолжалось почти неделю, пока наконец нервы у варшавян не выдержали. В уже упоминавшуюся ночь на 12 августа они отступили — все по тем же канализационным трубам — в Старе-Място и больше уже в район Воля не возвращались.
«Каминцы», бойцы РОНА победили и здесь.
«Гвозди бы делать из этих людей — не было б в мире крепче гвоздей!»
В то же время сводная группировка РОНА в Варшаве становилась все менее управляемой. Бойцы РОНА стали вести в Варшаве какую-то «свою» войну, войну на уничтожение. Оберштурмбаннфюрер СС И. Фролов отказался выполнять приказы генерала Рора (Рогрова), в оперативном подчинении которого он находился вместе со своими «каминцами». Он мотивировал это тем, что ему виднее, как и куда наступать. При этом, узнав в третьей декаде августа 1944 года о начавшихся переговорах между командованием германских войск в Варшаве и руководством восставших поляков об условиях капитуляции, Фролов бурно запротестовал и доложил об этом Каминьскому. Одновременно Фролов отказался поддерживать режим перемирия, объявленный было на время ведения переговоров, и это перемирие, как и сами переговоры, сорвалось.
Каминьского как раз и вызвали в Берлин, чтобы устроить разнос и потребовать от него, чтобы он лично навел порядок в своих частях.
Новоявленный же бригадефюрер СС и кавалер Железного Креста первой степени Бронислав Каминьский, узнав об этих переговорах, почувствовал себя обманутым и преданным. Он, полуполяк, задавил в себе жалость и, переступив через себя, уничтожил предателей-поляков, вздумавших ударить ему и его германским союзникам в спину, а его германские союзники у него за спиной начинают переговоры с этими предателями о капитуляции?!
И до этого бескомпромиссный в отношениях с германскими властями, Каминьский в этот момент утратил чувство самосохранения. В ответ на предъявляемые ему обвинения он, в свою очередь, сам стал обвинять своих германских союзников (как считал он и как, скорее всего, не считали сами германцы).
