— Почему же он винит тебя?
— Я была неподалёку. Услышав крики, я поспешила на помощь, но было уже поздно. Иг застал меня возле тела его питомицы.
Узза говорила отстранённо и сухо, но я ощущал её горечь. Она, потерявшая питомца, понимала боль Ига. Понимала до тех пор, пока тот не стал угрожать мне.
— Что ж, — чуть помолчав, произнёс мужчина, — мы тебя услышали. Игу необходима помощь и реабилитация, и он их получит. Пока мы не убедимся, что он не представляет угрозу, запрет будет в силе. Но мы рассчитываем, что когда-нибудь вы сможете помириться.
— Всё может быть, — скованно улыбнувшись, ответила Узза.
— Теперь вопрос к тебе, Марк, — обратилась ко мне молчащая до сих пор женщина. Я чуть поддался вперёд. — Нам известно, что на своей родине ты был учёным. В какой сфере?
— Занимался разработкой методов лечения различных заболеваний с помощью физики.
— Хотел бы продолжить этим заниматься?
— Очень! — воскликнул я.
— Замечательно. Нам доложили, что несколько месяцев ты принимал непосредственное участие в работе с идморцами. Мы ценим твою помощь и содействие, поэтому тебе будет предоставлена возможность пройти курсы нашей физики и продолжить научную работу. Кроме того, я уверена, что и твои работы могут оказаться полезными для нас.
— Благодарю вас, — искренне произнёс я. — Я вас не подведу. Не подведу Матер.
Члены Совета улыбнулись. Мой ответ пришёлся им по душе.
— Что ж, не будем больше вас задерживать, — произнесла одна из женщин. — Всё, что нужно, вы выяснили.
Мы попрощались и вышли из зала.
— И это всё? — ошарашенно спросил я.
— А чего ты хотел? — с удивлением спросила Узза.
— Не знаю даже, — я потёр лоб. — Чего-то более серьёзного и строгого.
— Ты привыкнешь, — с улыбкой ответила Узза. — Совет не Собрание Судей. Мы считаем их старшими наставниками и советчиками. Их задача обеспечивать благополучие и душевное спокойствие каждого из нас, а не устраивать допросы. Всё, что нужно, они узнали.
— Вы поразительны, — с восхищением выдохнул я. — Я думал, что на Земле был Рай, но Матер это… — я замолк, не в силах подобрать подходящих слов.
— Мне приятно это слышать, Марк, — Узза нежно провела кончиками пальцев по моей щеке. — Надеюсь, что очень скоро ты искренне назовёшь Матер своим домом.
Про Ига мы не говорили. Я чувствовал смешенные эмоции при мысли о нём, да и тревожить Уззу подобными разговорами не хотелось. Про себя я решил отложить этот разговор на потом.
Как и обещала, Узза повела меня по магазинам. Здесь не было привычных для меня многочисленных полок с одеждой. Возле окон были созданы голограммы: мужчины и женщины, на которых были надеты костюмы и платья. Голограммы постоянно менялись, демонстрирую разнообразие товара. Сам же торговый зал состоял из нескольких примерочных. Прежде чем зайти в неё, определялись параметры тела покупателя, а после на экране, прикреплённом к стене примерочной, можно было выбрать фасон и тип костюма. После сделанного выбора работник магазина приносил выбранную одежду, уже завёрнутую в упаковку и сложенную в коробку.
После покупок я уговорил Уззу прогуляться. Мы занесли домой вещи, переоделись и вышли на улицу. Ближе к вечеру Иных на дорогах стало гораздо больше, чем было утром, но ни шум, не толкотня не вызывали дискомфорт. Город жил, и некогда холодные и неэмоциональные пришельцы, раскрывались для меня с новой стороны.
Вечерние прогулки стали нашей традицией. Если Уззу не звали на приём или ей не приходилось отлучиться по делам, мы всегда в одно и то же время выходили из дома и делали круг вокруг квартала. Я уже не боялся свалиться с дороги — защитное поле, незаметное глазу, моментально бы остановило моё падение. Это я узнал на своём опыте на третий день моего пребывание на Матер. Я даже не успел испугаться, как снова оказался стоящим возле Уззы. Та лишь покачала головой и попросила в следующий раз быть осторожнее.
Так, за прогулками, знакомством с городом и чтением книг, что нашла для меня Узза, текли неспешно и спокойно недели. В один из дней за завтраком Узза спросила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты бы хотел узнать подробнее, как мы появляемся?
— А это возможно? — я вспомнил, что Иные не обладали половыми признаками, свойственными людям, поэтому с трудом представлял, как они размножаются.
— Да. Я получила разрешение показать тебе этот процесс, — ответила Узза.
После завтрака мы отправились в путь: добравшись до стены, мы вылетели за неё и направились к скалам. Я гадал, что же там увижу. Может, как и космодром, роддом Иных располагался вне города? Хотя это казалось мне странным. Летели мы минут тридцать, пока не начали снижаться и не приземлились на каменной площадке, огороженной высоким металлическим забором. Здесь стояло несколько десятков флайеров, но не было видно ни души. В темноте я не сразу разглядел скалу, а в ней проход в пещеру.
— Странное место для рождения, — заметил я.
— Наберись терпения, Марк, — осадила меня Узза.
Я виновато улыбнулся. Как только мы зашли в пещеру, я услышал нестройный гул голосов и отчаянный детский плач. Стало жарко, и по моим спине и лицу вскоре заструился пот. Пещера плавно перешла в широкий туннель, который вывел нас к пещере, в центре которой горел костёр. В сумраке я видел очертания Иных. Они носились из стороны в сторону, что-то переносили и откидывали в сторону. Крепко взяв меня за руку, Узза повела к стене пещеры, вдоль которой протянулись широкие канавы, заполненные жидкой грязью. В них плавали странные пузыри разных размеров: некоторые были меньше мячика для тенниса, другие же были сравнимы с крупной овчаркой.
— Мы вовремя, — прошептала Узза.
Иной, склонившись над канавой, выловил один из пузырей. Положив его на землю, он достал нож и проткнул толстую плёнку. Из неё полилась странная жидкость, похожая на гель. Руками Иной разорвал плёнку, и из неё появился… ребёнок. На вид ему было лет одиннадцать. В свете фонаря, прикреплённого ко лбу Иного, я увидел, что новорожденный слишком бледен и покрыт странными серыми трещинками, будто он был старой фарфоровой куклой. Я не смог определить его пол, и Узза, встав на цыпочки, произнесла мне на ухо:
— Мальчик.
Тем временем Иной достал из кармана комбинезона продолговатый футляр и, открыв его, достал скальпель и какой-то небольшой округлый предмет. Осторожно разрезал кожу на правой руке чуть выше запястья и вставил прибор в плоть. Нанёс на порез мазь и замотал руку повязкой.
— Что это? — я не мог отвести взгляда от Иного и ребёнка.
— Чип, — просто ответила Узза. — Определяет, в какую группу общества попадёт ребёнок.
— Не понимаю, — прошептал я.
— Ты же не думал, что мы обладаем магическими способностями? — медленно спросила Узза.
— Именно, что думал, — ответил я. — Ты сама сделала всё, чтобы я сделал именно такой вывод.
Узза нахмурилась.
— Откуда тут появляются эти дети? — поинтересовался я. — Когда ты говорила, что у вас нет родителей, я представлял себе это несколько иначе…
— У нас действительно нет родителей, — кивнула Узза. — Сама планета порождает нас, и она же нас забирает, когда приходит время. Так было тысячелетиями раньше и так будет впредь.
Тем временем к лежащему ребёнку подошли двое Иных с носилками в руках. Они осторожно переложили ребёнка, так и не подавшего признаки жизни, на них и понесли в соседнюю пещеру. Через пару минут оттуда донёсся плач.
Мы пробыли в странной пещере ещё три четверти часа. Я не мог оторваться от зрелища раздираемой плёнки, из которой появлялся новорожденный ребёнок. С каждым проводили одну и ту же процедуру: разрезали руку и вживляли чип. В какой-то момент Узза молча потянула меня прочь. Я послушно шёл за ней, хотя меньше всего хотел остаться с ней наедине. Меня пугало то, что она должна была рассказать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Узза начала говорить, как только мы забрались во флайер.
— Наша цивилизация развивалась несколько миллионов лет. И в начале мы не далеко ушли от вашего пещерного века. Но эволюция сделала свою дело, и через несколько тысяч лет мы совершили техническую революцию. Стремясь сделать нашу расу идеальной, мы начали разработку устройств, которые дали бы нам дополнительные способности. На это ушло около девяти сотен лет, пока не появились первые результаты. В самом начале чипы лишь помогали нашему организму работать дольше. Так мы увеличили среднюю продолжительность жизни. Поколения сменялись поколениями, мы развивались и совершенствовались. Наконец мы достигли вершины своей эволюции: модифицируя новорождённых, мы делили их на группы. В зависимости от того, как реагировал организм на чип, выделялись простейшие, врачи, солдаты, учёные и… высшие. Те, что способны делать свою энергию осязаемой.
