— Уже неважно. Со мной всё хорошо, не надо никакой полиции, шум сейчас прекратится. Извините и до свидания, — голос в трубке попытался что-то ответить, но девушка слушать не стала.
Нужно его впустить. Страшно невероятно. С чем он пришёл, зачем, почему спустя столько времени? Как себя вести, что говорить, как сделать из себя волевую и независимую от чувства, затмившего разум? Бум, бум, бум. И все вопросы улетели в тар-тарары без ответа.
Алёна распахнула дверь и посторонилась, стараясь на него не смотреть:
— Входи.
Самые ужасные мысли вертелись в голове, пока он закрывал за собой дверь. Напился до чертиков и вспомнил старую знакомую, которая вопреки ожиданиям, больше не обивала порог его дома и не разрывала телефон, решил поглумиться и предложить кругленькую сумму за ночь «любви». В таком случае придется отбиваться. Может, зря она отказалась от полиции?! Нужно было позвонить Артёму.
Гость остановился напротив, забыв снять обувь. Возбуждённый, радостный, с горящими глазами. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, как конь в упряжке, готовый сорваться с места, получив сигнал. Одарив ослепительной улыбкой, парень замер в ожидании. Только чего?! Хлыста и возгласа «но»?! Такого она не ожидала. Недавняя паника уступила место искреннему удивлению. Он молчал, от этого Алёна раздражалась всё больше.
— Чему ты радуешься, можно узнать??? Тому, что разбудил весь дом? Не думай, что впустила тебя по собственному желанию!
— Это ты? — шепотом с тихой нежностью произнёс парень и провёл тыльной стороной ладони по её щеке.
Алёна задохнулась. Настолько опешила, что забыла уклониться, по телу пробежали мурашки, захватив с собой нервную дрожь.
— Ты пьян? — голос ломался, как будто она провела несколько часов в тайге и сильно замёрзла.
— Привет! — тот же проникновенный шёпот и попытка сближения.
Алёна опомнилась, слегка оттолкнула наглеца и отошла подальше.
— Привет??? Ты вот так вот заявляешься посреди ночи спустя шесть месяцев и говоришь мне «привет»?!
— Алён, я пришёл поговорить, серьёзно, без эмоций и криков, — ещё одна попытка взять за руку оказалась неудачной.
— Не трогай меня. Я не спрашивала, зачем ты пришёл. Более того, мне это совершенно безразлично, я давно всё для себя решила. Уходи, Руднев, если в тебе есть хоть капля человечности — уходи и не возвращайся.
— Прости меня.
Следующая минута прошла в недоумённом молчании. Алёна смотрела на любимые, до боли родные черты лица и не могла поверить, что не ослышалась. Кирилл тоже пытался наглядеться. Судя по её реакции, неизвестно что придется пройти, пока он не увидит её снова и не услышит «прощаю». Глаза метались вверх-вниз, из стороны в сторону, восполняя пробелы в памяти, которых, как оказалось, никогда и не было.
— Кирилл Руднев сказал — прости … Мир рухнул, пока я смотрела кино? Инопланетные создания поработили Землю?
— Юмор не твоё, — однако, он улыбнулся.
— Знаю, поэтому и не шучу, — отстранённо, без эмоций.
— Алён …
— Не надо. Просто уходи.
Безразличная решимость в её глазах пугала. Ни тени сомнения в своих словах, ни намёка на радость видеть его, ни одного тёплого оттенка в зелёной пропасти глаз. Неужели поздно?! Но ведь Лиза утверждала обратное. Как же хотелось прижать к себе, стянуть резинку с волос, зарыться в то, что от них осталось, вдохнуть запах её кожи и целовать до умопомрачения, до потери ясности ума, до боли впиваться в любимые губы, не сдерживая криков и стонов. Кирилл не мог позволить себе силу. Возможно, она бы сдалась под натиском обуревающей страсти и желания, но он не хотел даже пытаться, тем самым усугублять и без того плачевное положение вещей.
— Ты правда хочешь чтобы я ушёл?
Алёна сложила руки на груди и кивком указала на дверь.
— Не верю.
— Мне всё равно.
Кирилл сцепил зубы. Никогда раньше он не видел её такой холодной по отношению к нему, даже в день их знакомства глаза горели задорными огоньками интереса. Неживая, ледяная русалка. Лучше бы ненавидела, кричала, плакала, обвиняла во всех грехах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я знаю, что наделал кучу ошибок, дай мне шанс всё исправить, я постараюсь …
— Руднев, уходи! — девушка сорвалась на крик, глаза увлажнились и заблестели. — Я не собираюсь слушать, сколько ошибок ты совершил за эти пол года. Ты у каждой просишь прощения за предыдущую? Ради забавы? Ради секса? Ради чего? Я не кукла, я человек, и представь себе, мне больно! Страдания, разочарования, слёзы, предательства — обязательное приложение к тебе. Я не хочу каждый день просыпаться и засыпать с одним и тем же вопросом.
— Каким? — Кирилл поник окончательно. Хотелось выбежать из квартиры, прыгнуть в машину, утопить педаль газа в пол и гнать, надеясь только на судьбу. Только настоящие мужчины поступают не так, а покупают билет на самолёт и летят за тысячи километров, надеясь на чудо.
— В какой момент я снова тебе надоем и ты уйдёшь к другой.
— Я не уходил к другой, чёрт возьми! Я взял бутылку и поднялся наверх, желая напиться и лечь спать, она пришла сама, понимаешь? Мы были знакомы раньше, она решила, что может этим воспользоваться. Я разозлился на тот поцелуй, потерял голову, взбесился, если хочешь…
— Кирилл, — Алёна невежественно оборвала его распылённую речь, — уже неважно. Правда. Мы никогда не будем вместе, какие бы чувства не питали друг к другу. У нас нет главного: доверия и взаимопонимания, на этом строятся отношения. Страсть пройдёт, и что останется?
— Неправда, я тебе верю. Один шанс, Алёна, всего один.
Кирилл сделал шаг навстречу, но расстояние между ними не уменьшилось, потому, что Алёна отступила назад. Затем обошла его, открыла дверь нараспашку и, держась за ручку, принялась рассматривать свои носки. Кирилл вышел, не прощаясь. Ей просто нужно время, он подождёт.
Не отрывая глаз от маленькой лужицы растаявшего снега, посредине прихожей, Алёна тяжело дышала и пыталась прийти в себя. Невозможно даже представить, насколько тяжело было выстоять. Он стоял перед ней, смотрел в глаза, просил прощения. Безумно красивый, невыносимо желанный, очень нужный. Стоило протянуть руку навстречу, и сегодняшней ночью она была бы самой счастливой на свете. Только что дальше? Повеситься?
Он сказал «прости» и попросил второй шанс. Зачем? Столько времени он не смотрел в её сторону, воображал пустым местом, если случайно встречались. Пока она мочила подушки, он коротал ночи в согретых кем-то постелях. А теперь просит простить всё и сразу. Алёна всхлипнула. Нельзя об этом думать, нужно быть выше. Она справится! Девушка закрылась на все замки и поплелась за тряпкой, чтобы стереть грязные следы — очередное напоминание о её нечистой любви.
Глава 47
Алёна мучилась вопросами и сомнениями, слонялась из угла в угол, пила валерианку. Выходила на балкон в одной пижаме и дышала морозным воздухом, в надежде отрезвить рассудок. Подушки были твёрдыми, матрас неудобным, одеяло тяжёлым и жарким, от пижамы всё чесалось. В итоге, девушка заснула в шесть утра абсолютно голой поперёк кровати. Все постельные принадлежности скомканными валялись на полу.
Услышав любимую мелодию, она подпрыгнула на кровати и приложила ладонь к сердцу, совершившему кульбит вместе с ней.
— Господи, ну что опять? — ожидая всего, чего только можно было ожидать, осипшим голосом Алёна выдавила «алло».
— Доброе утро. Вы велели никого к Вам не пускать, поэтому прошу спуститься и самой посмотреть на безобразие, которое тут происходит, — нескрываемая обида в голове устыдила её виновницу.
— Вы о чём?
— Мы Вас ждём, — консьержка отключилась.
Веки были тяжёлыми, глаза полны жгучего песка, голова раскалывалась. Вздохнув, девушка покинула, только-только ставшую удобной, кровать.
Весь подъезд и лестница первого этажа утопали в туго набитых, разноцветными розами, урнах. Алёнушка осторожно ступала по любезно оставленной дорожке для прохода и вертела головой, пытаясь понять что происходит. Домоправительница стояла, уперев руки в бока, и раздражённо осматривала цветочное безумство.
