Но 12-го июля (1645 г.) скончался сам царь Михаил Федорович, уже давно страдавший внутренней болезнью.
Оригинальное сватовство таким образом ничем не кончилось.
Царевна Ирина Михайловна навсегда осталась в девушках, и старушкой уже видела начало царствования великого племянника своего, Петра I-го.
VII. Царица Марья Ильинична (Милославская)
Царица Марья Ильинична, или, как ее тогда называли во всех государственных грамотах и других официальных актах, Марья Ильинична, из рода Милославских, была первой супругой царя Алексея Михайловича, но она была не первой избранной им невестой: честь эта выпала, было на долю другой девушки, которая кончила, впрочем, так же несчастливо, как и известная уже нам Марья Хлопова, первая невеста отца Алексея Михайловича, царя Михаила Федоровича, потерявшая счастье быть царицею потому только, что была слишком большая любительница сладкого.
Первый выбор царя Алексея Михайловича пал было на дочь дворянина Рафа или Федора Всеволожского.
Вот как современник, находившийся в то время в Москве, шведский поверенный в делах, Фербер, говорит об этом событии в письме своем в Ригу, как о самой свежей новости дня (письмо писано 1-го марта 1647 года):
«14-го февраля его даровому величеству представлены были во дворце, в большой зале, шесть девиц, выбранных из 200 других назначенными для того вельможами, и царь избрал себе в подруги дочь незнатного боярина Федора Всеволожского; когда девица сия услышала о том, то от великого страха и радости упала в обморок; великий князь и вельможи заключили из того, что она подвержена падучей болезни: ее отослали на три версты от Москвы к одному боярину, чтобы узнать, что с ней будет, между тем родители ее, которые поклялись, что она прежде была совершенно здорова, взяты под стражу. Ежели девица сия получит опять ту же болезнь, то родители и друзья их должны отвечать за то, и будут сосланы в ссылку. Некоторые думают, что великий князь после. Пасхи женится на другой».
Значит, письмо писано через две недели после самого события.
Неизвестно, что оказалось по испытанию здоровья девушки в доме помянутого боярина, жившего от Москвы в трех верстах, но дальнейшие свидетельства об этом времени показывают, что Всеволожские были столь несчастны, что все сосланы в Сибирь, подобно тому, как туда же были сосланы и Хлоповы.
Другие же современные свидетельства утверждают, что Всеволожская действительно была испорчена. Так, сохранилась грамота царя Алексее Михайловича с 10-го апреля 1647 года, – то есть, менее чем через два месяца после смотрин невест, от царя писано в Кирилов-Белозерский монастырь о заточении крестьянина боярина Романова (двоюродного брата царя), Мишки Иванова, а в грамоте, между прочим, сказано: «послан к вам в Кирилов монастырь, под крепкое начало, боярина нашего Никиты Ивановича Романова крестьянин Мишка Иванов за чародейство и за косной развод и за наговор, что объявился в Рафове деле Всеволожского, и для ссылки отдан стряпчему Филипу Ерастеву; и как к вам сия наша грамота придет, а колодника Мишку Иванова к вам в Кирилов монастырь привезут, и вы б его, взяв, велели посадить под начал старцу добру и крепкожительну и велели его держать под крепким началом с великим бережением».
Следовательно, происки против Всеволожской действительно были, и несчастная девушка погибла от придворной интриги. Иностранцы упрекают в этом любимца царского, Морозова, которому не хотелось, чтобы Всеволожские породнились с царем, тем более, что он уже прочил за Алексея Михайловича Марью Ильиничну Милославскую, а за себя сестру Анну, что весьма правдоподобно, так как и Фербер говорит: «некоторые думают, что великий князь после Пасхи женится на другой». Ясно, что уже указывали на «другую»: она и была, конечно, Марья Ильинична Милославская.
Другой современник описываемых событий, известный Котошихин, со своей стороны, говорит в пользу того мнения, что несчастную Всеволожскую испортили из зависти ближние придворные боярыни, ходившие за девушкой, когда она, по обычаю, была уже взята во дворец и поступила на все права царевны.
У Котошихина обстоятельство это рассказывается таким образом: «Царь с патриархом советовал, и со властьми и с бояре и с думными людьми говорил, чтобы ему сочетатися законным браком; и патриарх и власти на такое доброе дело к сочетанию законные любви благословили, а бояре и думные люди приговорили. И сведав царь у некоторого своего ближнего дочь, девицу добру, ростом и красотой и разумом исполнену, велел взять к себе на двор и отдать в бережение в сестрам своим, царевнам, и честь над нею велел держать, яко и над сестрами своими, царевнами, доколе сбудется веселье и радость. И искони в Российской земле лукавый дьявол всеял плевелы свои, аще человек хотя мало приидет в славу и честь и в богатство, не возненавидети не могут. У некоторых бояр и ближних людей дочери были, а царю об них к женитьбе ни об единой мысль не пришла: и тех девиц матери и сестры, которые жили у царевен, завидуя о том, умыслили учинить над той обранной царевной, чтоб извести, для того надеялися, что по ней возьмет царь дочь за себя которого иного великого боярина или ближнего человека, и скоро то и сотворили, упоиша ее отравами. Царь же о том велми печален был, и многи дни лишен был яди; и потом. не мыслил ни о каких высокородных девицах, понеже познал о том, что-то учинилось по ненависти и зависти».
Во всяком случае Всеволожская была загублена и сослана в Сибирь.
Только уже через пять или шесть лет вспомнили о ней и об ее семье: в Сибири их сначала пересылали из одного города в другой – из Яранска в Верхотурье, из Верхотурья в Тобольск. В «Тоболеск» велено было отправить их «без мотчанья», а с ними велено послать «боярского сына добра, да стрельцов, да казаков сколько пригоже».
В 1652-м году Всеволожским позволили, наконец, переехать в одну из дальних деревень Касимовского уезда.
Но Алексей Михайлович недолго оставался без невесты, – и Морозов скоро достиг своих тайных целей.
О вторичном избрании невесты Котошихин говорит следующее:
«И после того времени случился царю быть в церкви, где коронован, и узре некоторого московского дворянина Ильи Милославского две дочери в церкве стоят на молитве, послал по некоторых девиц в себе на двор, велел им того дворянина едину мнейшую дочь взяти к себе в верх; а, как пение совершилось и в то время царь пришед в свои хоромы, те девицы смотрел и возлюбил, и нарек царевной, и в соблюдение предале ее сестрам своим, и возложиша на нее царское одеяние, и поставил к ней для обереганья жен верных и богобоязливых, дондеже приспеет час женитбы».
Затем Котошихин говорит и о самой женитьбе:
«Царю ж отложивше всякие государственные и земские дела правити и расправу чинити, почал с своими князи и бояры и оволничими и думными людьми мыслити о жинитбе своей, кого из бояр и из думных и из ближних людей, и из их жен, обрати в какой свадебной чин, во отцово и в материно место, и в сидячие бояре и боярыни, и в поезжаня, в тысяцкие, и в бояре, и дружки, и в свах, и в свещники, и в коровайники, и в конюшенной чин, и в дворецкие, также и с царевнину сторону сидячих бояр и бояронь и дружек и свах. И мысли о том многие дни, указал, для такия своее царския радости, думным дьякам росписати на роспись: кому в каком в том свадебном чину бояром и овольничим и думным и ближним людем, и их женам, в чинех же быти, по своему обранию, кого в какой чин излюбил не по родом и не по чином и не по местом, где кому в каком чину указано быти и тому по тому и быти, а написав тое роспись, закрепити им же дьяком и поднести себе. А свой царской указ бояром, и окольничим, и думным и ближним людем велел сказати, при многих людех: чтоб они к тому дни, в которой день у него будет радость, в том чину кому где указано быть, были готовы без мест, не по роду и не по чином; а как у него будет радость, и в те дни будет кто из них бояр и окольничих и думных и ближних учинять в свадебном деле, породой своею или местом или чином, какую смуту, и в том свадебном деле учинится помешка, и того за его ослушание и смуту казнити, безо всякого милосердия, а поместья его и отчины взяти на царя; также и после сватбы никому никого никакими словами о свадебных чинах не поносити, и в случаи не ставити, кто кого в чину выше ни был, а кто кого учнет поносити, а себя высити, и про то сыщется, и тому от царя быти в великой опале и в наказании».
Выше мы уже видели описание свадебной церемонии при женитьбе великого князя Василия Ивановича на Елене Глинской. А теперь у Котошихина читаем более подробное описание всего свадебного чина на свадьбе Алексее Михайловича и потому считаем не лишним привести здесь любопытный подробности, которые при описании свадьбы Василия Ивановича не были упомянуты.
Невеста в церковь явилась закрытой, равно она закрыта была и тогда, когда, перед выходом в церковь, ей чесали косу.
«А вшед в церковь царь и царевна станут среди церкви, блиско олтаря, и постелются под них на чем стояти обяри золотной сколько доведется, и с одну сторону царя держат под руку дружка, а царевну сваха; и протопоп, устройся в одеяние церковное, начнет их венчати по чину, – в то время царевну открывают, и возлагает на них протопоп венцы церковные, а по венчании подносить им из единого сосуда пити вина французского красного, и снимает с них церковные венцы, и взложат на царя корону. И потом протопоп поучает их, как им жити: жене у мужа быти в послушестве, и друг на друга не гневатися, разве некия ради вины мужу поучити ее слехка жезлом, зане же муж жене яко глава на церкве».
