В адрес полиции раздавалось много упреков и запоздалой критики. Журналисты спрашивали, почему полиция, несмотря на то что ранее Колин Питчфорк уже задерживался за непристойную демонстрацию половых органов, не занялась им серьезно, и как могла остаться незамеченной подделка паспорта. Главный суперинтендент Дейвид Бейкер объяснил представителям прессы, что когда Колин Питчфорк убил Линду Манн, он еще не жил в этой деревне, к тому же в то время тысячи людей сдавали кровь на анализ и многие из них вели себя подозрительно. Нет никаких гарантий, когда имеешь дело с лживыми преступниками, утверждал Бейкер.
Критически настроенные журналисты интересовались, почему Колина Питчфорка ни разу не сфотографировали и не сняли отпечатки пальцев еще в те годы, когда он только начал оскорблять девушек своими эксгибиционистскими выходками. Бейкер ответил, что прежде полиция не фотографировала несовершеннолетних нарушителей и тем более не снимала их отпечатков пальцев. Закон предписывал рассматривать случаи эксгибиционизма только как нарушение общественного порядка.
В конце концов даже если бы они сфотографировали тогда Колина Питчфорка и сняли его отпечатки пальцев, это не могло помочь следствию. На месте убийств Линды Манн и Дон Эшуорт не было обнаружено соответствующих следов. Да и маловероятно, чтобы кто-то извлек прежнюю фотографию Питчфорка из дела и стал дожидаться его появления на пункте приема крови.
Девушки, которые подверглись нападениям со стороны Питчфорка в 1979, 1985 и 1987 годах, вряд ли опознали бы его по фотографии среди сотен сексуальных извращенцев Лестершира. К тому же Колин Питчфорк изменял свою внешность, то отпуская, то сбривая бороду, а нападения, как правило, совершал ночью. Наконец, нет никаких гарантий, что арест Питчфорка за эксгибиционизм предостерег бы его от будущих насилий. Колин Питчфорк — социопат с явными сексуальными отклонениями. Его движущей силой являлась возможность, а не порыв.
Бейкер выразил удовлетворение тем, как самоотверженно и не зная усталости расследовали два убийства его подчиненные. Несмотря на требования общественности вернуть смертную казнь через повешение, Бейкер сомневался в необходимости высшей меры наказания. И не только для Питчфорка. Главный суперинтендент не был уверен в том, что убийцей во всех случаях движет уголовное намерение.
Что касается других офицеров полиции, суперинтендент Ян Куттс, возглавлявший расследование убийства Линды Манн, на одном из вечерних совещаний заявил:
— Я не слишком религиозный человек, но верю, что вся эта история с ДНК — дело рук Господа.
Суперинтендент Тони Пейнтер, возглавлявший расследование убийства Дон Эшуорт, прослужив в полиции тридцать лет, в феврале 1988 года ушел в отставку.
Заведующая магазином получила благодарность со стороны руководства полиции и половину из двадцати тысяч фунтов стерлингов обещанного вознаграждения за информацию, которая помогла выйти на след убийцы. Вторая половина вознаграждения не досталась никому.
Больше подобных расследований не было, но использование генетики в практике уголовного розыска разрабатывается сейчас юристами всего мира. В ходе небывалой охоты за убийцей с деревенской дороги пришлось взять кровь у 4583 человек. Последним из них был Колин Питчфорк из Литтлторпа, диаграмма ДНК которого точно совпала с генетическим автографом, оставленным убийцей Линды Манн и Дон Эшуорт.
* * *
Старший сын Колина Питчфорка скучал по отцу.
— Папе пришлось уехать, — объясняла Кэрол ребенку. — Он не может вернуться, но любит тебя.
Когда ребенок спросил ее, почему папе нужно было уехать, она ответила:
— Потому что он сделал что-то очень плохое.
— Он разбил окно, да? — не унимался сын.
— Нет, — ответила она. — Гораздо хуже. Он обидел кого-то.
Ребенок любил рисовать и, складывая свои рисунки, часто говорил: «Это для папы».
Кэрол отправляла в тюрьму письма за сына, посылала его рисунки, но никогда не писала мужу от своего имени. Колин Питчфорк присылал в ответ истории в картинках, которые Кэрол никому, кроме детей, не показывала. Колин рисовал географические карты и животных, обитающих в разных местах, и сопровождал рисунки небольшими рассказами о каждой стране. В одном из них он писал об эскимосах и китах, огромных, как двухэтажный автобус. В конце были вопросы: какого размера кит? Что он кушает? Кэрол читала эти рассказы детям.
Из-за нежелания Кэрол писать Колину у нее возникли проблемы со свекровью, которая уговаривала ее поехать навестить мужа.
— Если бы он был моим сыном, я бы съездила, — ответила Кэрол. — Я уважаю вас, и вы должны относиться ко мне так же.
С тех пор отношения Кэрол со свекровью стали очень натянутыми.
Кэрол работала неполный день, занимаясь делами молодежи в приходском совете. Это занятие не только давало заработок и помогало растить детей, но было для нее эмоциональной отдушиной. Однако несмотря на занятость, у Кэрол иногда оставалось слишком много времени для раздумий.
— Такое впечатление, что общаешься с кем-то умершим, — говорила она. — Или с кем-то, кто является в спиритическом сеансе, потому что кажется, будто письма приходят из другого мира. Лучше бы он умер. Погорюешь, а потом все пройдет. Но родители хотят, чтобы Колина освободили еще до их смерти. А меня охватывает ужас, как только я представлю, что однажды, через много лет, он постучит в дверь. Порой я забываю, что его нет дома, и когда слышу треск мотоцикла, мне кажется, что вот сейчас Колин Питчфорк войдет.
Жизнь постепенно возвращалась на круги своя, и однажды шестнадцать сотрудников следственной группы решили сходить вечерком в местный паб. Дерек Пирс сделал каждому персональный подарок в память о наиболее примечательных моментах их длительной работы. Как-то один из следователей, изрядно выпив, принялся ловить рыбу в аквариуме ресторана, где подавали блюда из морепродуктов. Пирс подарил ему круглый аквариум с живой золотой рыбкой, чтобы напоминала о том случае. Другому сотруднику на одной из шумных вечеринок врезали в глаз. Пирс подарил бедняге бычий глаз.
В старый паспорт Гвинна Чемберса вставили фотографию Джона Деймана, снятого с затылка, с подписью «Колин Питчфорк». Этот документ решили подарить полицейскому, которого обманул Ян Келли.
Они понимали, что такого дела в их практике больше не будет. Многие уже сетовали на скуку и обыденность службы. Действительно, прежнего напряжения уже не было. Но многие из сотрудников за время следствия стали степеннее и серьезнее.
А золотая рыбка в конце концов осталась у Джона Деймана, и он назвал ее Колин.
В середине 1988 года в юриспруденции Соединенных Штатов произошла сенсация, связанная с применением метода генной дактилоскопии. При расследовании ряда уголовных дел этот метод использовали во Флориде, Оклахоме, Нью-Йорке, Пенсильвании, Вирджинии и Вашингтоне. Поскольку результат неизменно оказывался положительным, крупные компании Мэриленда, Калифорнии и Нью-Йорка начали применять генетические анализы для получения подтверждающей информации. В телерепортажах и печати часто появлялись сообщения о все новых уголовных преступлениях, раскрытых благодаря методу генной дактилоскопии.
Союз гражданских свобод США начал ряд исследований с целью выяснить, не нарушает ли использование компьютерных баз данных и добровольное тестирование ДНК соответствующих конституционных статей, а также допустимо ли использование информации, полученной при исследовании ДНК, для выявления носителей вируса СПИДа и получения инкриминирующей или подтверждающей информации.
Несмотря на придирчивость со стороны американских граждан и осторожность законодателей, было очевидно, что технология, разработанная доктором Алеком Джефрисом, способна выдержать самую тщательную проверку. Открытый им метод генной дактилоскопии породил новую отрасль, возможности и перспективы которой неограниченны. Эксперты предсказывали, что когда-нибудь генетические отпечатки американских граждан будут так же доступны, как их номера социального страхования.
В течение восьми месяцев отстранения от служебных обязанностей Дерек Пирс не готовил любимых блюд для своих сослуживцев, потому что ему возбранялось встречаться с ними. Большую часть времени он проводил в одном пабе, в семнадцати милях от своего дома, куда другие полицейские не ходили.
У Пирса была женщина, которую, впрочем, его друзья никогда не видели. Ходили слухи, что она получила какую-то травму, что Пирс заботился о ней и даже предложил ей лечение за свой счет. Никто из бывших сотрудников инспектора по следственной группе и не надеялся когда-нибудь увидеть ее. Пирс редко бывал откровенен даже с друзьями, тем более теперь, когда жалость и сочувствие могли только усилить его страдания. Даже если бы Дерек Пирс внезапно улетел на Восток, никто не узнал бы истинной причины этого решения.
