Не знаю, откуда у меня возникло неприятное предчувствие. Может, ночной кошмар навел на мысль. Вполне логично, ведь Ильинский, которому помогает Диана, заинтересован духами Новой канавы.
Ольга замешкалась, но не нашла причины мне отказать.
— Ладно, можешь съездить, но не надолго, — разрешила она.
* * *
У двери дома Ильинского мне долго не открывали, что добавило мне беспокойства. Устав ждать, я толкнула дверь, которая оказалась не заперта, и вошла в мрачный холл. Тусклый свет в конце коридора освещал мне путь. Спешным шагом направилась в библиотеку Ильинского, где он по обыкновению принимал гостей.
Вокруг царила пугающая тишина. Проходя мимо зеркала, мне почудилось, что в нем промелькнули пугающие тени. Вернуться и проверить я не решилась, преодолевая страх, я подошла к массивной двери библиотеки. Мысленно читая знакомую с детства молитву, осторожно нажала на золоченую ручку. Дверь легко открылась, и я вошла в темную комнату. Шторы были задернуты, Ильинский и Оринова сидели за столом. В руках Ильинского был рисунок Дианы. Мистик водил рукой по рисунку, бормоча заклинания.
Тусклый огонек камина оставался единственным освещением.
И тут я увидела как в стекле шкафчика, из-за оптического эффекта ставшего подобным зеркалу, прорисовываются пугающие тени. Еще мгновения и они вихрем ворвутся в комнату.
Не раздумывая, я выхватила рисунок Дианы из рук Ильинского, и, скомкав лист, бросила его в камин. Слабое пламя взметнулось вверх, раздалось недовольное шипение.
— Вы обезумели? — закричала я, — проникли в другой мир, не понимая толком, чего творите?
— Простите, барышня, — произнес Ильинский в привычной высокомерной манере, — я действовал обдумано… Что вас так напугало?
— Тени духов Новой канавы, — ответила я.
— Спешу вас успокоить, они могли напасть на нас только при наличии зеркал в комнате… Здесь мы в безопасности, духи не угрожают нам, напротив, мы могли подчинить их своей власти…
— Это мой лучший рисунок! — укоризненно произнесла художница. — Как вы заметили, зеркал в библиотеке нет…
Я молча указала на стекло дверцы шкафа.
— Да, вы правы, как зеркало, — произнесла мрачно Диана.
Ильинский опустился на стул, обхватив голову руками.
— Снова неудача, — вздохнул он.
— Вам дурно? — испугалась я.
Подобное нервное поведение никак не соответствовало привычным манерам Ильинского.
— Нет… я просто устал… Интриган Соколовский рассорил меня с давним приятелем, который давно и всерьез увлечен мистикой. Его советы помогали мне… Соколовский рассорил меня со всеми… Я остался один… В свете болтают, что я отравил графиню Н*, никто не желает знаться с убийцей.
— Нет-нет, вы не один, — Диана положила ему руку на плечо, — я с вами…
В её жесте и голосе было столько нежности, Ильинский вздрогнул и с изумлением обернулся. Они молча смотрели в глаза друг друга…
Ощутив себя лишней, я на цыпочках вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.
В коридоре я встретила лакея Ильинского.
— Простите, барышня, что-то я задремал, старый дурень, не открыл вам, — извинился он.
— Не важно, — улыбнулась я, — барин сказал, что занят очень и просил его не беспокоить…
Лакей, зная о Диане, хитро улыбнулся.
— Наконец-то барин хорошенькими девицами стал интересоваться! — воскликнул он, а то всё колдунство, тьфу! — он перекрестился.
Да, Ильинский и Соколовский соперничают за власть над духами Новой канавы. Любопытно, какой разговор произошел между ними, который скрывает Ростоцкий? Боже, как обидно, что у Сержа от меня тайны.
Я вернулась домой, порадовав Ольгу тем, что долго не задержалась. Хотя мое беспокойство сестра уловила. Пропустив видение ужаса, я рассказала о внезапной взаимной симпатии Ориновой и Ильинского…
— Наконец-то! — воскликнула сестра. — Надеюсь, они сумеют преодолеть интриги…
Ольга была уверена, что Ильинский решится на мезальянс. Впрочем, стараниями Соколовского и Климентины его безупречная репутация в свете давно пошатнулась, терять ему было нечего.
Сестра догадалась о моих мыслях.
— Я говорила с Климентиной, чую, что её дружба с Соколовским закончится скандалом… Упрямая девица меня не желает слушать! В итоге они проиграются… Соколовский не претендовал на светскую любовь, ему безразлично мнение других, но Климентина долго была образцом для многих барышень.
Да уж, образцом. Некоторые дурочки повторяли за нею как африканские макаки, даже дурацкую розу к волосам прикололи.
— Я тоже беседовала с нею о светских интригах, — вздохнула я, — и безрезультатно.
— А что до Ильинского… Один скандал сменит другой, и о нем вскоре все забудут, а через месяц откроют двери своих домов, позабыв досадные недоразумения.
Надеюсь, Ольга права.
* * *
Вечером я отправилась к себе в комнату, из Англии прислали сборник страшных рассказов о привидениях, и мне хотелось провести вечерок за чтением.
Несмотря на интересность книги, я задремала.
Кошмарный сон снова охватил меня. Туман, тени Новой канавы. Ильинский и Соколовский стоят друг против друга. За спиной каждого собираются пугающие тени. Я понимаю, что вижу дуэль двух мистиков. Они решились поставить точку в споре, узнать, кто из них сумел стать властелином злобных духов. Но игроки не понимают, что не властны над духами, это духи заманили их и подчинили своей власти. Тени не будут сражаться друг против друга, они поглотят двух заносчивых противников.
Туман опускается, вновь слышны звуки дуновения ветра. И вот сквозь туман среди уродливых теней возникают фигуры девушек в белых бесформенных платьях. Их лица печальны и спокойны…
Вспоминаю, что по легенде много веков назад, когда на месте Петербурга были карельские земли, рыцари-завоеватели убили местного волхва. Умирая, шаман проклял врагов. Дабы снять проклятье "добрые католики" принесли в жертву молодых карелок, которых похоронили вместе с шаманом. Колдун, который провел сей зверский обряд по приказу завоевателей, нарушил равновесие, приоткрыв в этой местности врата в другой мир…
С тех пор край Новой Канавы стал местом скорби и страдания. Злобные тени являются из другого мира, увлекая в темные воды несчастных путников, туманя их разум.
Девушки печально машут мне руками, будто просят о помощи.
Потом появляется убитый шаман, который сурово смотрит мне в глаза, потом указывает на меня посохом, из которого вырываются яркие искры. Яркая вспышка слепит, и я просыпаюсь.
В комнате темно, свечи догорели. Какая-то сила подсказывает мне, что нужно спешить к Новой канаве.
* * *
Я выбежала из дома на улицу, даже не подумав ни о приличиях, ни о безопасности. На углу улицы нашла извозчика.
— Барышня, вы уверены, что вам надо на Новую канаву? — удивленно спросил он, окинув меня пристальным взглядом.
— Уверена! — воскликнула я, протягивая монету.
Щедрая оплата сделала кучера более сговорчивым, и мы понеслись. Приехали очень быстро. Спустившись на землю, я ощутила непреодолимое беспокойство. Налетел неприятный пронизывающий ветер. Лошадь испугано фыркнула и попятилась.
— Простите, барышня, но тут я вас ждать не смогу, — пробормотал кучер. — Могу только вон там!
Не дожидаясь моего ответа, извозчик скрылся в темноте.
Кутаясь в плащ, я побежала вдоль неприглядной набережной. Тусклый свет луны, пробивавшийся из-за туч, освещал темные воды канавы. В лунных бликах на воде мне чудились уродливые лица. Преодолевая страх, я чувствовала, что скоро буду на месте.
И вот я вижу как Соколовский и Ильинский стоят друг против друга. Ростоцкий — рядом как секундант. Понимаю, он согласился быть судьей в их игре… Но зачем хранить это в тайне от меня? И почему Серж скрыл, что сегодня ночью будет на Новой канаве?
Снова налетает пронизывающий ветер, который шепчет мне "уходи!", но я направляюсь к противникам. Пытаюсь закричать "Остановитесь!" — но не могу, голос не повинуется. Спотыкаясь, падаю. Кажется, что кто-то схватил меня за ногу. Оборачиваюсь — никого.
Когда я подбежала к месту поединка, тени уже окутали противников. Они раскрыли врата в другой мир, который древние называли Вратами Дуата. Ростоцкий пытается при помощи амулета и незримой связи с древним предком закрыть врата, он читает древние заклинания. За его спиной я вижу серебристую фигуру древнего египетского жреца, который подсказывает слова потомку. Тени не смеют подступить к нему, но не уходят, окружая Ильинского и Соколовского. Былые противники становятся спина к спине, готовые сражаться.
Приложив мысленные усилия, разгоняю сгустившийся сумрак, у меня кружится голова, я падаю на колени. Вихрь теней на мгновение рассеивается, но сгущается снова. И в этот момент я слышу насмешливый голос.
