— Понимаете, — обратилась к ней Рахиль, поняв, что супруг явно не собирается брать на себя инициативу. — Это невероятно мило с вашей стороны, однако сейчас мы не готовы этим заниматься, у нас очень много дел.
Она рассчитывала, что ее слова возымеют должное действие и женщина встанет, но вместо этого она сидела, уставившись перед собой, словно ее пригвоздили к столу. Словно она любой ценой стремилась осуществить общественное право вмешаться, и она действительно должна была помочь, но только не сейчас.
Тогда Рахиль поднялась сама и строго посмотрела на мужа.
— Пойдем, Йошуа. У нас куча дел. — Она обернулась на женщину. — Если вы позволите.
Однако женщина так и не сдвинулась с места. Только теперь Рахиль заметила, что она вперилась взглядом в фотографию, которую отыскала Сара. В фотографию, которая все еще лежала на обеденном столе и напоминала им о том, что в любой толпе может притаиться Иуда.
— Вы знаете этого человека? — спросила женщина.
Взгляды супругов выразили недоумение.
— Какого? — спросила Рахиль.
— Вот этого, — женщина поставила палец на место на снимке под головой злодея.
Рахиль почуяла неладное. Так же, как в тот кошмарный вечер в поселке неподалеку от Баобли, когда солдаты спросили ее про дорогу. Интонация, само положение… Но вот только так не должно было быть.
— Вам придется покинуть нас, — сказала Рахиль, — мы очень заняты.
Однако женщина не пошевельнулась.
— Вы знаете его? — только и повторила она.
Ах, вот как. На них натравлен еще один дьявол. На этот раз в ангельском обличье.
Рахиль сложила руки и встала прямо перед женщиной.
— Я знаю, кто ты, и тебе лучше уйти. Думаешь, я не понимаю, что нечестивец подослал тебя? Так что ступай своей дорогой. Ты ведь в курсе, что нам нельзя терять ни секунды.
И в тот же миг она почувствовала, как в ней что-то надломилось. Как она больше не в состоянии сдержать слез. Как злость и бессилие поразили ее до самого основания.
— УХОДИ! — закричала она, закрыв глаза и прижав руки к груди.
После чего женщина поднялась и вплотную приблизилась к ней. Взяла ее за плечи и принялась трясти, пока их взгляды не встретились.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, но доверьтесь мне. Если кто и ненавидит этого человека всей душой, то, несомненно, я.
И Рахиль открыла глаза, и Рахиль прозрела. За спокойным взглядом этой женщины тлела ненависть. Горячая и глубинная.
— Что он натворил? — спросила женщина. — Скажите, что он вам сделал, и я расскажу все, что о нем знаю.
Женщина знала его, и отнюдь не с хорошей стороны, это было очевидно. Вопрос состоял в том, насколько это может быть полезно для них. А Рахиль сомневалась. Только деньги могли помочь, и скоро будет уже поздно.
— Что ты знаешь? Говори быстрее, иначе мы уйдем.
— Его зовут Мэдс Фог. Мэдс Кристиан Фог.
Рахиль покачала головой.
— Нам он представился как Ларс. Ларс Сёренсен.
Женщина медленно кивнула.
— Допустим. Вообще-то совершенно необязательно, что хоть какое-то из этих имен имеет отношение к его реальному имени. Он назвался третьим, Миккелем Лаустом, когда мы с ним знакомились. Но я видела кое-какие его документы. У меня есть его адрес, и этот дом принадлежит Мэдсу Кристиану Фогу. Я думаю, таково его настоящее имя.
Рахиль начала задыхаться. Неужели Матерь Божья услышала их молитвы? Она пристально посмотрела в глаза женщине. Можно ли ей доверять?
— О каком адресе вы говорите? Где? — Голова Йошуа стала сине-белой. Он утратил всяческую способность понимать, это было очевидно.
— В Северной Ютландии, недалеко от Скиббю. Место называется Ферслев. Адрес лежит у меня дома.
— Откуда вы все это знаете? — Голос Рахили дрожал. Она была готова поверить, но можно ли?
— Он жил у меня до прошлой субботы. Я выгнала его в субботу утром.
Рахиль прикрыла рот рукой, чтобы не допустить гипервентиляции. Какой ужас! То есть от нее он отправился прямо к ним.
Она глянула на часы с жутким беспокойством, однако заставила себя выслушать, каким образом этот человек воспользовался женщиной, находившейся перед ней. Как он завоевал ее своей якобы замечательной сущностью. Как в мгновение ока сменил личину.
На все, что излагала женщина, Рахиль только понимающе кивала, и когда женщина наконец завершила свой рассказ, Рахиль посмотрела на своего мужа. На некоторое время он приобрел отсутствующий вид, словно пытался представить себе все случившееся в иной перспективе, но затем кивнул. Да, нужно рассказать ей обо всем, так говорил его взгляд. Их объединяло общее дело.
Тогда Рахиль взяла Исабель за руку.
— То, о чем я собираюсь вам рассказать, не передавайте больше ни единой душе, договорились? По крайней мере, не сейчас. Вы узнаете об этом лишь потому, что, я думаю, вы можете нам помочь.
— Если речь идет о каких-то криминальных связях, я не могу ничего гарантировать.
— Именно. Но мы не преступники. А преступник — мужчина, которого вы выгнали. И это… — Она сделала глубокий вдох и только теперь заметила, как дрожал ее голос. — И произошло самое плохое, что только могло для нас произойти. Он похитил двоих из наших детей, и если вы проговоритесь кому-то об этом, он их убьет. Вы понимаете?
Прошло двадцать минут. Никогда еще за свою жизнь Исабель так долго не находилась в состоянии шока. Теперь она понимала, как обстояли дела на самом деле. Мужчина, который жил у нее и которого она в течение непродолжительного душевного периода рассматривала в качестве возможного кандидата в спутники жизни, оказался монстром, который, очевидно, был способен на все. Теперь она осознала. Что давление его рук на ее шею ощущалось чересчур сильно, чересчур уверенным жестом. Что его объятия могли закончиться фатально, повези ей чуть меньше. И она ощутила сухость во рту, вспомнив тот момент, когда проговорилась ему, что собрала о нем кое-какие сведения. А если бы он тут же решил бы прикончить ее? Если бы она не успела сказать, что сообщила эти сведения своему брату? Если бы он обнаружил, что она обманывает его? Что она никогда не посвящала брата в поражения своей личной жизни?
Исабель не смела даже подумать об этом.
Она смотрела на этих людей, пребывающих в состоянии шока, и сострадала им. О, как же она ненавидела этого человека! И Исабель заключила пакт сама с собой — чего бы это ни стоило, он не должен ускользнуть.
— Я помогу вам, хорошо. Мой брат работает в полиции. Правда, в отделении, контролирующем безопасность движения, но мы можем попросить его разослать объявление о розыске. Это прекрасная возможность. Мы можем распространить данную информацию по всей стране за считаные секунды. У меня есть номер его фургона. Я могу описать все, что его касается, довольно точно.
Но ее собеседница покачала головой. Она бы с радостью согласилась на это, но не смела.
— Я уже говорила о том, что вы не должны никому рассказывать, и вы пообещали, — сказала Рахиль. — Осталось четыре часа до закрытия банков, и до этого времени нам необходимо раздобыть миллион крон наличными. Мы больше не можем оставаться здесь.
— Послушайте меня. Путь к его жилью займет меньше четырех часов, если мы отправимся сейчас же.
И вновь хозяйка дома закачала головой.
— Почему вы думаете, что он отвез детей туда? Это было бы самым глупым поступком с его стороны. Мои дети могут сейчас находиться в любом уголке Дании. Он даже мог перевезти их через границу. Ни единая душа больше не контролирует передвижения. Вы понимаете, о чем я говорю?
Исабель кивнула.
— Да, вы правы. — Она посмотрела на хозяина. — У вас есть мобильный телефон?
Мужчина достал из кармана мобильник.
— Вот.
— И он полностью заряжен?
Он кивнул.
— А у вас, Рахиль?
— Да, — ответила та.
— Может быть, нам лучше разделиться? Йошуа попробует достать деньги, а мы вдвоем отправимся в Зеландию. Прямо сейчас!
Супруги мгновение сидели, уставившись друг на друга. Не очень гармоничная пара, но она очень хорошо их понимала. У нее самой не было детей, что само по себе было печально. Каково это — признавать, что ты, возможно, вот-вот потеряешь детей, которые были тебе ниспосланы? Каково это — самому выносить решение?
— У нас нет этого миллиона, — нарушил тишину муж. — У нас есть намного больше, но мы не можем просто пойти в банк и заставить их выдать нам деньги, а тем более наличными. Это было возможно год или два назад, когда времена были иные, но теперь уже нет. Поэтому нам придется отправиться к нашей общине, и это весьма рискованный, но, видимо, единственный шаг, который мы можем предпринять, чтобы получить деньги. — Он решительно посмотрел на нее. Дыхание его было неровным, губы приобрели синий оттенок. — Если только вы не поможете нам. Я думаю, вы могли бы, если бы захотели.
