— Вот дрянь, — понизив голос, почти прошептал Новиков. — Бросила лошадь, а потом бегай за ней, ищи по всей усадьбе, — и уже громко оповестил: — Я, пожалуй, побегу, подержу лошадку, — и потрусил вслед за уходящим под сень сосен скакуном.
«Струсил, побоялся попасть Юлии под горячую руку, — понял Глеб. — Вот ведь парадокс: Олег — бывший боевой офицер, под огнем неприятеля труса не праздновал, а тут сбежал от девчонки, как заяц. Но что самому-то делать? Не подойти к Юлии, не поздороваться — это как самому расписаться в трусости. Да и просто по-человечески невежливо».
И Глеб смело направился к грозной экстрасенске, правда, ступал осторожно, внимательно глядя себе под ноги. Случись что, поддержать уже будет некому… Но до скамейки и Юлии, на ней сидящей, он добрался благополучно. Подойдя поближе, Глеб кашлянул в кулак, чтобы привлечь внимание отвернувшейся от него красавицы, и вежливо поздоровался. Юлия на его приветствие не ответила и даже не повернула в его сторону голову, только еще выше вздернула гордый подбородок. Потоптавшись и пробормотав что-то нескладное, Глеб уже повернулся, чтобы вернуться к своей машине, но вдруг услышал за спиной:
— Как несправедливо говорят: шкодлив, как кошка, труслив, как заяц. Наговаривают на добрых животных. Вот некоторые люди действительно шкодливы и трусливы. Совершат неблаговидный поступок — и сразу бежать.
Конечно, услышать такое в свой адрес обидно, но Глеб, напротив, сразу воспрянул духом: раз Юлия с ним заговорила, значит, есть возможность оправдаться. Он вернулся и даже осмелился присесть на край скамейки. Юлия тут же демонстративно отодвинулась от него на другой край.
— Простите, но я не совершал никаких неблаговидных поступков! Все это время я, буквально не смыкая глаз, вел оперативную работу по расследованию убийства вашего брата Никиты и похищения Дэна.
— Нет, вы любезничали с этой девицей — Дуней Артюнянц!
— Еще раз простите, но Дуня для меня не девица, я вообще не рассматриваю ее как девушку. Она фигурант по уголовному делу! И я никакими другими девушками, кроме одной, не интересуюсь. А вот этой одной, и вы прекрасно знаете, о ком я говорю, я не только интересуюсь, но постоянно о ней только и думаю. И все время, пока мне пришлось отсутствовать, я только и мечтал о том, как бы ее увидеть. А уж поговорить с ней, пусть даже выслушивая незаслуженные обвинения, — для меня это счастье! Настоящее счастье!
— Свежо предание, да верится с трудом! — скептическим тоном возразила Юлия. — По-моему, вас ни завтраком, ни обедом, ни ужином не корми и спать не позволяй хоть трое суток, дай только пообщаться с этой вашей нахальной девицей Дуней Артюнянц!
— Еще и еще раз уверяю: Дуня для меня не девушка, а существо бесполое — фигурант уголовного дела.
— Не фигурант, а фигурантка! И вы уже которые сутки крутитесь вокруг этой фигурантки. Она для вас что — медом намазана? Все мысли только о ней?
— Все мои мысли только о той, в которую я влюбился с первого взгляда и теперь люблю больше жизни! Юлия, я вас люблю! — наконец Глеб решился на прямое признание. — И мне все время хочется сделать что-то приятное дня вас, ну и для себя тоже: ведь мы родственные души! Я, как и вы, люблю животных — братьев и сестер наших меньших. Когда я увидел, как мучаются бедные бездомные собачки на улицах Разнесенска, сразу решил им помочь, потому что знал: и вы будете этому очень рады…
— Про собачек вы выдумали только сейчас, чтобы опять заморочить мне голову, как в прошлый раз… И ведь я, дура, вам поверила. Подумала, раз этот человек спас милых беззащитных щеночков и котяточек, значит, у него действительно добрая душа и верное сердце! — хотя речь Юлии по-прежнему была полна обличений, голос ее звучал гораздо мягче.
Глеб воспрянул духом еще больше и, подвинувшись поближе к разгневанной красавице, вытащил из кармана визитки чиновника из администрации Разнесенска и полковника из РОВД.
— Я говорю чистую правду. Вопрос об организации приюта для бездомных, обездоленных судьбой братьев и сестер наших меньших уже решен. Администрация города согласна выделить под приют земельный участок, а полиция готова охранять его от посягательства вандалов. Правда, при надлежащем спонсорском финансировании. В бюджете у них для этого денег нет. Оно и понятно: предприятия Разнесенска стоят…
— Что-то мне не очень верится, — снова возразила Юлия благодетелю разнесенских собачек, но голос ее еще помягчел.
Ободренный Глеб пододвинулся к недоверчивой красавице еще ближе, вытащил из кармана мобильник и вместе с визитками протянул его Юлии:
— Вот визитки ответственного работника администрации Разнесенска и начальника РОВД. Можете им позвонить и убедиться: я говорю правду! О собачках начнут заботиться хоть с сегодняшнего дня, только деньги заплатите.
— Ну это понятно. Бедным животным нужно помогать делом, а не только словами. Я сегодня же позвоню маме и попрошу перевести мне необходимую сумму, — и Юлия благосклонно приняла из искательно протянутой руки Панова визитки.
И тут в другой руке собачьего попечителя совсем некстати заверещал мобильник. Звонила Дунина подруга Анюта-Титикака. С нужной информацией, но в ненужное время и место. Глебу очень хотелось отойти подальше от Юлиных настороженных ушей, но сделать это было бы невежливо и неудобно. И он постарался разговаривать с неизвестной для Юлии абоненткой так, чтобы не афишировать ее женского пола. Между тем обязательная юная жительница Разнесенска выполнила свое обещание: нашла знакомую по дискотеке и выспросила адрес ее бой-френда Серого. Правда, адрес оказался не очень точным — только название улицы: Снежная. Номер дома подружка Серого не разглядела, но внешний вид здания описала довольно подробно. Глеб от всей души поблагодарил Анюту за помощь ему и угрозыску, адрес Серого записал в блокнот, но на этом распрощаться с общительной добровольной помощницей не получилось. Девушка радостно сообщила, что в ближайшее время собирается приехать в Москву: в институте, куда она наконец-то надумала поступать, проводится День открытых дверей, и после окончания этого мероприятия она совершенно свободна и они могли бы встретиться. При этом девушка намекнула, что сможет задержаться в столице до следующего дня. Уж как только Глебу не пришлось изворачиваться, применяя самую изощренную словесную эквилибристику, чтобы и от свидания отказаться под благовидным предлогом, и Анюту не обидеть — не отрицать возможность такой встречи в столичном будущем абитуриентки института. При этом он не называл потенциальную студентку по имени и ввиду невозможности перевода ее в мужской род пытался создать у Юлии впечатление, что он разговаривает с бесполым существом. В общем это ему удалось, и, закончив разговор с абонентом среднего рода, Глеб с невинным видом пояснил в ответ на вопросительный взгляд Юлии:
— Информатор. Сообщил очень важные сведения по делу о похищении вашего брата.
— Я было подумала, что это опять какая-то фигурантка, — язвительно усмехнулась Юлия. — А это, оказывается, информатор. Или информаторша? — и она вперила в лицо Глеба пронзительный взгляд своих красивых глаз.
— Такого слова в женском роде нет, — увильнул от прямого ответа Панов.
— А вот мы сейчас и посмотрим, что это за информатор в юбке, — и Юлия потянула из рук Глеба его блокнот.
Не станешь же вырывать из рук девушки блокнот обратно. И упрекать ее, что невежливо читать чужие записи, Глеб тоже не решился. А Юлия, перелистав странички, быстро нашла телефон Анюты, записанный ее рукой.
— А вот и позывные информатора! — насмехалась Юлия. — Оказывается, информатора зовут Анюта! И свой телефон она записала в вашу записную книжку самолично. Ну, информация уже передана, эту страничку можно вырвать.
После экзекуции Юлия продолжала листать блокнот, у Глеба даже испарина на лбу выступила: дальше в блокноте была записаны телефоны его знакомых нестрогих девушек. Разумеется, Юлия и их отыскала.
— О-ей! Сколько информаторов! Или, может, это фигурантки?
— Нет, это не фигуранты, а действительно информаторы. Каждый оперативник в обязательном порядке должен контактировать со своими информаторами. Это азы оперативной работы! Спросите у любого компетентного специалиста, он вам мои слова подтвердит.
— Может, другие оперативники и контактируют с информаторами, а вы, как я вижу, предпочитаете информаторш. Здесь одни женские имена, — пригвоздила собеседника к скамейке уничтожающим взглядом Юлия.
— Это для конспирации! Мало ли кому может попасть в руки блокнот. Пусть думают, что это просто телефоны знакомых девушек. А в действительности, вот, например, написано «Дина», а на самом дело это Дима.
— Понятно, понятно: Галя — Гриша, Лена — Леня… А Марина — кто?
Глеб понял, что совсем уж беспардонное вранье вызовет только еще большее недоверие Юлии, и счел за благо хотя бы частично признаться:
