- Ничего серьезного не произошло. Фрицы выпустили семнадцать мин из-за рощи Круглой по пустому месту - им опять мерещится. Две угодили в болото и не разорвались. Перестрелка? Это наши усмиряют их.
Говорит в телефон уверенно, лишь потом сверяя свою информацию с пехотой, и не вызывает сомнений у дальнего собеседника. А Портнов сомневается сразу, но молчит: едва ли эти мины были сосчитаны, Конопатов только что оторвался физиономией от лежанки - спал. Но ответы звучат убедительно. И поверить можно - каждый клочок переднего края известен не только разведчику.
Штабы теперь впустую не нервничают и не донимают придирками, работы ведутся в спокойном отлаженном темпе, будто задача взятия города отодвинута на неопределенное время. Но штурм назревал. Портнов видел, проходя ночью по линии, как на тракторах подтягивались орудия большой и особой мощности признак серьезный.
Разместились здесь широко - только первый дивизион слева занимает самый узкий участок в 500 метров, а наш - уже полтора километра. На дивизион Ширгазина выпало и того больше - до самой реки. Восемь километров только на один второй дивизион! Многовато.
Никогда дивизия не готовила прорыв на фронте шириной в 10 километров. Мы попадаем на вспомогательное направление, главные усилия по прорыву будут сделаны в другом месте - нельзя делать главный удар растопыренной пятерней. Впрочем, дело это не портновское, он отвечает за связь, и не ему судить, как и почему такой порядок задуман.
С НП видна роща серых обнаженных деревьев, ничем вроде бы не примечательная, похожая на другие. Она мешает наблюдению вглубь, но именно она является важным объектом наблюдения - под ней находится форт, смотрящий в нашу сторону черным пунктиром амбразур. Этот форт предстоит взять во время штурма.
* * *
1 апреля начался дождь, сменившийся изморосью при низкой облачности и туманами. Тяжелые орудия нашей артиллерии начали бить по позициям врага, пытаясь снять с них маску, разбросать насаждения и землю, оголить бетон фортов и дотов, но погодные условия свели ее усилия на нет, и огонь прекратился. Погода была плохой на второй, третий, четвертый и пятый дни апреля. Авиация не могла подняться в воздух и помочь тяжелой артиллерии.
Со второго дня артиллерия возобновила огонь, не рассчитывая на помощь бомбардировщиков. К тяжелым ударам привыкли как к неизбежному звуковому фону и к грозным разрывам на позициях врага, сотрясавшим почву и на нашей стороне. За четырехдневный период разрушения артиллеристы торопились выпустить расчетное число снарядов, нанести максимальный вред укреплениям. Они спешили, так как паузы между выстрелами тяжелого орудия по техническим условиям составляли 8-10 минут.
Период разрушения, начатый задолго до артподготовки, был новым и необычным. Раньше он включался в артподготовку между огневыми налетами и продолжался десятки минут, иногда час-полтора, в зависимости от прочности обороны. Здесь же разрушение длилось четыре дня.
Первоначальная готовность к утру 5 апреля была перенесена из-за плохой погоды на 6 апреля. К исходу 5-го погода улучшилась. Штаб дивизиона с вечера перешел на новое место.
Мы разместились в небольшом одноэтажном домике неподалеку от переднего края, за которым виднелась роща с фортом.
С левой стороны домика, рядом, еще до нашего появления встала на прямую наводку 305-миллиметровая гаубица-пушка с проложенной к ней узкоколейкой. Мы видели систему внутреннего освещения приборов, тележку с тяжелой чушкой снаряда, катящуюся по рельсам, как вагонетка в шахте, зарядные мешки с порохом и работу расчета. Соседство огромного орудия неприятно, оно грозило неведомыми нам опасностями, но более подходящего места штаб не нашел. Место было временным - на первый день боя. На случай обстрела рядом с домиком мы отрыли щель для укрытия.
* * *
Утро 6 апреля началось хмуро. Как только проявились окружающие предметы и стал виден форт, гаубица сделала первый выстрел.
Я не сразу понял, что произошло. Упругие газы, пославшие снаряд вперед, увлекли за собой слои воздуха, на мгновение разредив прилегающее пространство, - такой перепад давления не был предусмотрен строителями и не предугадан нами. Закрытые окна и двери домика были высосаны влево, в одну сторону, в сторону гаубицы. Они упали наземь и рассыпались - с рамами и дверными косяками. В ушах зазвенело от грохота и треска стекол, поднялась пыль. Ударная волна подвергла серьезному испытанию барабанные перепонки.
До второго выстрела столь чудовищной силы оставалось несколько минут, мы прибрали имущество, боясь очередных последствий.
Артподготовка началась в 9 часов и продолжалась до 12-ти.
Главный удар армии наносился левее в районе форта No 9. В 10 часов возник грозный гул орудий на севере, по другую сторону города, - это заговорила артиллерия 43-й армии и ее соседей. Сплошной гул с их стороны продолжался до 12-ти.
Штурм первой позиции, начавшийся по всему фронту в 12 часов, был успешнее слева. А передовые подразделения нашей дивизии встречены сильным артиллерийским и пулеметным огнем из траншей и фортов.
Мешал крупнокалиберный пулемет - цель седьмой батареи. Мешали огневые точки у форта - цели восьмой и девятой батарей. Огневой вал прекратили. Начало штурма в нашей полосе нельзя было назвать удачным.
А тут еще разговор по телефону с Каченко:
- Принимай хозяйство на себя. Я вышел из строя. Болен. Поправлюсь вступлю. Ты - официально.
Мое положение осложнялось. Этот короткий разговор наложил на меня обязанности командира дивизиона совершенно неожиданно.
Что такое форт?
Это подземное сооружение из кирпича и бетона предназначено для долговременной обороны и способно защитить участок местности в нескольких направлениях одновременно. В плане он является сложным многогранником. Перед фортом - семиметровой глубины противотанковый ров, прикрывающий его со всех сторон, недоступный также и пехоте, если она без лестниц и плавсредств. Стены рва покаты и выложены кирпичом, ров метра на три заполнен водой. Боковые стороны форта плавно закругляются и переходят в его тыльную часть, где по центру устроены ворота для общения с внешним миром. Вся крепость огорожена минными полями и проволочными заграждениями, а там, где кончается ров, - надолбами. Форт напоминает замок, глубоко врытый в землю, а потому невидимый с окружной шоссейной дороги, проходящей позади, он присыпан слоем грунта, на котором растут деревья, посаженные 40-50 лет назад. Возвышаясь как случайный холмик, эта крепость не внушает путнику никаких опасений и может оставаться незамеченной.
Внутри форта есть камеры для боя, они разделены между собой толстыми перегородками, но сообщаются через коридор сзади. Амбразуры для боя посажены низко, из них просматриваются только ближние участки, дальше местность перекрывается искусственными валами и неровностями, ограничивая обзор. Это - отрицательная сторона фортов. Коридоры и лестницы внутри соединяют жилые отсеки-казармы, склады оружия, боеприпасов, продовольствия и кухню, другие службы, в том числе медицинскую, размещенные на трех подземных этажах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
