- Господин генерал! Наш посланник в Хельсинки докладывает, что Вы не стремитесь контактировать с ним? Вы не могли бы объяснить нам причину такого Вашего поведения?
- Вы не правы, господин посол! Не далее как шестого декабря мы обсуждали с ним историю независимости Финляндии. - было видно, что глаза Криппса начали наливаться кровью.
- Кроме исторических вопросов, Вы более ничем в Финляндии не занимаетесь?
- Занимаюсь, господин посол, но посланник Прингл - не военный, а гражданский человек. Ему эти вопросы не интересны. Плюс, на все контакты, на которые я иду по долгу службы, я предварительно получаю разрешение моего руководства в Ставке Верховного Главного Командования и в Генеральном Штабе РККА. Среди этих лиц, посланник Прингл не числится, господин посол. У Вас есть другие вопросы ко мне? - "Ну, что? Обломился?" Тут подключился Стэндли.
- Вы, конечно, правы, генерал, но, мы же союзники! Мы делаем общее дело, и нам весьма интересны те вопросы, которыми Вы занимаетесь в Финляндии. Я ведь человек военный!
- Господин посол! Как человек военный, Вы прекрасно понимаете, что я из военной разведки. Это Вам, 100%, известно. То, чем Вы сейчас занимаетесь, называется "вербовка". Я не мог сказать это дипломату Криппсу, я бы не стал говорить это дипломату Стэндли, но адмиралу Стендли я могу сказать это с полным откровением. Я сожалею, господа, но я вынужден покинуть Ваше общество. Честь имею!
Я отошёл от этой группы людей, хотел идти в другой зал, но меня остановил переводчик:
- Товарищ генерал, Вячеслав Михайлович просил Вас подождать его на выходе.
Молотов подошёл через минуту-другую.
- Ну, ты молодец! Отбрил паршивцев! Я думал, расшаркиваться начнешь! Пойдём!
Мы перешли в "мой" зал, нарком подошёл к Сталину, сел рядом с ним и что-то стал говорить ему, время от времени кивая головой в мою сторону. Затем Сталин подозвал меня, сделав движение левой рукой.
- Вы поступили совершенно правильно, товарищ Иволгин, но, когда будете контактировать с непосредственными исполнителями от союзников на Севере, будьте предельно корректным. Север мы удерживаем, в значительной мере, благодаря эскадре Фрейзера. Вы меня поняли?
- Так точно, товарищ Сталин!
- Но, наши секреты - это наши секреты. И необходимо не подпускать союзников к нашим взаимоотношениям с Финляндией. Они хотят расположить там свои войска. Не допустите этого, товарищ Иволгин. Именно поэтому Вы и будете занимать две должности: и военного атташе, и Представителя Ставки. Там на Севере далеко не все это хорошо понимают. Придёт время, будем разбираться и с этим. Регион там очень сложный, но у Вас есть необходимый опыт ещё по Ленфронту. Ленинградцев туда и направляем. Действуйте так же, как Вы действовали на Ленфронте. Обдуманно, грамотно, не порите горячку. Но, до весны надо успеть, до распутицы.
- Мне потребуется доукомплектовать некоторые части необходимым снаряжением и вооружением. Особенно, трофейным.
- Это не вопрос, товарищ Иволгин. Комплектуйте всем необходимым. А теперь отдыхайте! - Сталин налил в бокалы какого-то вина и предложил выпить за успехи на Севере.
Возвращался я через Ленинград. Теперь, как у Представителя Ставки, у меня был "собственный" Си-47 и 8 "кобр" в качестве прикрытия. Поэтому до Хельсинки добрались быстро. Женю и Сашеньку я отправил в Ленинград, так спокойнее. Женька не протестовала: пока меня не было, ей в уши такого "надули", что она была готова разреветься, когда увидела меня в новой форме и с погонами генерал-лейтенанта. Орлов ещё не прибыл, а Деревянский собирался в Москву. "Гражданские" смотрели на меня, как на привидение. Посол был уверен, что меня сотрут в порошок (в лагерную пыль?) в Москве. Я позвонил Маннергейму и спросил у его адъютанта: "Могу ли я увидеться с господином Президентом, так как прибыл из Москвы с письмом Сталина для него?" Спустя несколько минут, адъютант сообщил, что мне назначено на 14.00. Оставалось больше часа, поэтому я поехал к Рамсаю. Ему я тоже привез письмо. Мы встретились через 20 минут.
- Господин Министр, Вам письмо от товарища Сталина!
- Что там?
- Я не знаю, мне просто передали его без каких-либо объяснений. Но, мне назначено на 14.00 у Маннергейма.
- Я знаю, Маннергейм пригласил и меня на это же время. С Вашего разрешения, я прочту.
Он углубился в чтение письма. Через некоторое время послышалось его покашливание.
- Я Вас поздравляю с новым званием и новой должностью, господин генерал! Мы встретимся у Президента! До встречи.
Обсуждать письмо со мной он не стал. Значит он против происходящих событий. По своему он прав: Финляндия вышла из войны для того, чтобы не терять людей. Лапландская война им не нужна. Они хотят, чтобы всё за них сделали мы. Напирать будет на то, что могут поссориться с соседями и Англией. Основная баталия будет сегодня у Маннергейма. Я заехал в кафе в Уустиима на улице Маннергейма, там варят хороший кофе, затем выехал на его дачу. Там собрался весь генералитет: Эш, Хейнрихс, Талвела, Сииласвуо, Эстерман, Айро и Хейсканен, кроме того, Премьер-министр Паасикиви и Рамсай. Хорошенькая компания! Трое из собравшихся, имеют звание группенфюрер СС, один - обер-группенфюрер. Представляли меня по-немецки, двое из присутствующих по-русски не говорят. Самый старый из них, Сииласвуо (Стрёмберг), группенфюрер, решил, что я по-фински не понимаю, поэтому спросил у Маннергейма:
-А менее сопливого Москва прислать не могла?
Маннергейм поморщился и ответил:
- На этот вопрос, генерал, вам ответят херри Эш и Паасонен. Они хорошо знакомы с генералом Иволгиным. Они отвечали за Олонец. Вы же с ним не сталкивались, были на другом фронте.
- А почему у него на груди висит золотая птичка? Это знак элитных частей Ленинградского фронта. - спросил Эш, обер-группенфюрер СС.
Ответил Паасонен:
- Потому, что он создал эти войска и командовал ими, генерал. Потому, что фрегаттен-капитан Келлер приказал мне уничтожить этого человека, но он уничтожил двадцать моих разведчиков, а четверых взял в плен. В том числе, и майора Тикконена. Да и сам Келлер сейчас отдыхает от фронта под Рыбинском. Ориоль достал его в Таллине. Это - "капитан Ориоль". Кстати, он довольно хорошо понимает по-фински.
- С Вашего позволения, господа генералы! - медленно проговорил Маннергейм. - Это я просил господина Сталина закрепить за этим фронтом этого человека. Вы в курсе, господа, что звание фельдмаршал в германской армии присваивается за взятие крепости. Так?
- Яволь! - кивнули все.
- Генерал Иволгин взял Чудово, Спасскую Полисть, Мясной Бор, Теремец, Подберезье, Свирьлаг, Важины, Куйтежи, Новгород, Батецкий, Городню, Антипово, Малую Удрю и Таллин. Я ничего не забыл из Вашего послужного списка, господин генерал?
- Только Лисино, Форносово, Дудергоф, Красное Село, Горелово, Оредежь и Красногвардейск.
- У Вас есть носовой платок, господин генерал-лейтенант?
- Конечно, я же - сопливый!
- Передайте его генералу Сииласвуо.
- Который группенфюрер СС?
- Да-да, ему. Не обижайтесь, господин генерал. Это лучший специалист в России по взятию укрепрайонов. Суньте его носовой платок в карман. Каждому бы из нас такой послужной список.
- Извините, генерал. Меня ввела в заблуждение Ваша молодость.
- Этот недостаток сам собой проходит, со временем, господин генерал. - улыбнулся я в ответ.
Начал совещание Маннергейм.
- Итак, господа! 20-я армия категорически не хочет покидать нашу территорию. Наших сил и средств изгнать бывшего союзника с нашей земли недостаточно, тем более, что Германия серьёзно укрепила 20-ю армию, и ввела на территорию Норвегии один горнострелковый и два армейских корпуса. Сейчас группировка насчитывает примерно 285,000 человек, 3500 орудий и минометов, около 300 самолётов. Немцы занимают почти треть страны от Ботники до Баренцева моря. По имеющимся у нас сведениям, с наступлением светового дня в Лапландию будут переброшены 70-й и 71-й армейские корпуса, которые сейчас базируются в Тронхейме. Один, 19-й, корпус удерживает район Петсамо, 36-й корпус находится в Лапландии со штабом в Рованиеми, 18-й имеет штаб в городе Альт в Норвегии. Согласно Стокгольмских договорённостей, подписанных Вами, господин Рамсай, мы обязались самостоятельно изгнать войска Гитлера с наших территорий. Мы надеялись, что немецкое командование поступит с нами согласно буквы договора между нами от 40-го года. Однако, этого не произошло. Наоборот, немцы усиливают подготовку к вторжению во внутреннюю Финляндию. С помощью Ленинградского фронта, удалось ликвидировать угрозу вторжения через Финский залив, после этого Гитлер начал перебрасывать войска на Север. Предварительные расчёты, проведённые генералами Талвела и Эстерманом, показали, что в случае реализации планов немецкого командования, четырёх армейских корпусов немцев достаточно для полной оккупации Финляндии. В этих условиях я обратился к господину Сталину с просьбой оказать нам помощь в реализации условий перемирия. Сталин предложил перебросить в Лапландию две общевойсковых и одну Воздушную армию. Я дал предварительное согласие на ввод русских войск, обставив это дополнительными условиями. Господин Сталин выполнил все мои предварительные условия. Сегодня мы должны дать окончательный ответ СССР, и разрешить, или запретить, переброску войск Карельского фронта. Как Вы сами понимаете, я за разрешение войскам русских помочь нам изгнать немцев из Лапландии. Ваше мнение, господа! Господин Премьер-министр!
