ответить, старшая мать сразу переключилась на меня, - переполох ты нам устроила, утаенная, - проскрежетала старуха строго, и я тут же почувствовала себя провинившимся ребенком, которого отчитывает воспитательница в детском саде,
- Но знаешь ли ты сама, что устроила?
- Я... не знаю, что на меня нашло... прошу прощения, - выдавила с трудом.Грагша смерила меня тяжелым взглядом, чем дольше она молчала, тем дурнее мне становилось, вот и голова закружилась, и стало душно, и пальцы затряслись, одна часть меня приказывала держаться, а вторая уверяла, что я все это заслужила.
- Поистине, настоящее лицо волка открывается лишь тогда, когда он почует запах крови, - вдруг произнесла старуха, и многие вокруг закивали многозначительно.
Я исступленно оглянулась, будто надеялась понять, что происходит, и о чем толкует Грагша, по лицам членов стаи.
Если бы все было так просто!..
Глава 22. Щепотка правды, мешок загадок - 3
- Когда ты в первый раз рассказала свою историю, я поняла, что ты утаенная, - старуха устало оперлась о посох, - но сегодня ты показала мне... всем нам... Что ты намного большее.
Большее? куда уж больше?! Сердце затрепетало. Неужели сейчас все прояснится?
- Настолько большее, что даже я не до конца понимаю, кем же ты являешься, - отозвалась Грагша, и внутри у меня все оборвалось.
- То есть как это? - взвизгнула я. Вся эта подводка, все это многообещающее вступление было ни о чем?!
- Ты знаешь, кто ты, Дарина? - Грагша оглянула меня исподлобья.
- Серьезно? вы спрашиваете это у меня?! - обещание самой себе проглотить гордость как-то забылось, и я снова вышла из себя, - это ведь не я здесь старая мудрая волчица. Или что? должность старшей матери теперь за мной?
Старухе эти слова явно не понравились, а вот среди наблюдающих даже раздалась пара смешков.
- Ты остра на язык, утаенная, и один раз ввиду твоей исключительности, я это тебе прощу. Но плюнешь в меня ядом еще раз - пеняй на себя, - в ее речи не слышалось ни желчи, ни ярости, однако мурашки пробежали по спине. Может, потому что старуха произнесла все это совершенно хладнокровно и совершенно серьезно, без смеха, без злости, без лишних эмоций, и оттого верилось, что она действительно не побоится ответить на колкость.
Потому я покорно потупила взгляд в землю и невольно закусила нижнюю губу, будто боялась, что едкости сами собой выскочат наружу, если не закрыть чем-то рот.
- Истории гласят, что некоторые из утаенных умеют принимать истинную форму. И лишь единицы из них, как ты, могут превратиться в совершенного волка сразу. Однако... - Грагша грузно вздохнула, - я никогда не слышала, чтобы утаенный обладал такими способностями, превосходный нюх, удивительная сила, зрение, острее, чем у орла, раны, заживающие за день... Утаенные могут превзойти обычных волков во многих вещах, но все это вещи, данные нам природой, но ты... То, что делаешь ты - это уже сверхприроды.
Я напряженно в нее смотрелась. О чем она вообще толкует?!
- Ты превратилась в белую волчицу. Сразу, одним махом, а сейчас далеко не полнолуние. Более того, ты завыла, - показалось, что здесь Грагша запнулась, но разве эту старуху может хоть что-то настолько поразить, что она, пускай и на миг, потеряет дар речи? - ты завыла так пронзительно, так... Особенно... И все, кто находился рядом, обратились в волков, - она взглянула на меня, и ее глаза заблестели, то ли с восторгом, то ли с разочарованием, она спросила, - неужели ты не помнишь, как сделала это?
- Я... - рассказ Грагши удивил меня, и это мягко говоря. Превратила всех в волков? Своим воем? Что-то мне это напоминало, где-то я это слышала... - я ничего такого не помню, может... - захотелось чуточку обнадежить старуху, - может, разве что какие-то неясные фрагменты остались в памяти...
- У тебя совсем нет связи с внутренней волчицей, - прервала старшая мать и закачала неодобрительно головой, - и наладить ее у меня не вышло. Я бы попыталась еще раз, но не сильно верю в успех.
- У укротителей я познакомилась с другой старшей матерью. Она пыталась мне помочь, много раз. Но ничего не вышло, - согласилась я.
Грагша кивнула с таким видом, будто не было ни малейшего шанса, что если не получилось у нее, то вышло бы у кого-то другого.
- Нет сомнений, тебе следует отправиться в храм, туда приходили все утаенные, туда их призывали, - старуха вдруг наморщилась и зачем-то встала. Наблюдавшие беспокойно закопошились, Рэйн, хоть и обиделся на нее, подскочил к Грагше и подал ей руку.
Старшая мать же положила жилистую ладонь мне на плечо и виновато призналась:
- Но я не могу отвести тебя, и не представлю, кто может, дорога в храм в наши дни известна немногим.
Меня пронзила злость, но не на Грагшу, а, скорее, на судьбу, которая вдоволь надо мной поиздевалась и точно не собиралась останавливаться.
Не хотелось доставлять коварной фортуне больше удовольствия и показывать обиду, потому я благодарно сжала лежащую на моем плече старческую ладонь, прошептала: "Спасибо, старшая мать. Я постараюсь что-нибудь придумать". И, поджав губы, развернулась кругом да направилась в сторону вигвамов.
Мне действительно нужно было подумать, и побыть с собой наедине.
Глава 23. Грандиозные планы и огромные сомнения - 1
Я не знала, куда пойти, чтобы окунуться в блаженное одиночество. Казалось, в стае невозможно остаться без компании: на границах стойбища обязательно повстречается пара дежурных, вдоль вигвамов то и дело прошмыгнет ребенок, играющий с товарищами в прятки, да и взрослые все мельтешили перед глазами, куда ни повернись, везде пересечешься с чьим-то любопытным взглядом, даже в шалаше, где я спала, были соседи, одна из них - беременная на позднем сроке, которую мне не хотелось зазря беспокоить.
Я двинулась на границу стойбища, в противоположную сторону от того места, где гуляли мы с Рэйном.
Потихоньку соплеменники собирались на общий ужин. Женщины уже разносили еду больным, слабым и старым в вигвамы, чтобы тем не приходилось лишний раз выходить. Остальные волки медленно направлялись в сторону главного костра.
Когда я добрела до границы лагеря, где дежурил хмурый и наверняка голодный дозорный, округа знатно опустела, а с дымом из центра стойбища доносился запах жареного мяса.
Есть совсем не хотелось.
Я отпустила вожжи мыслей, и те помчались
