С оглушительным воем прямо из солнечного летнего неба над городом выскользнула громада линейного крейсера. Вышедший из гиперпрыжка в атмосфере корабль материализовался в реальном пространстве ниже уровня платформ орбитальной защиты, по которым тут же открыл огонь из своих бортовых орудий. Снежно-белый, он по наклонной несся прямо к заливу, грозя рухнуть в него и врезаться в береговую линию, сметя набережную вместе с несколькими кварталами старинных зданий вокруг нее. В бортах корабля один за другим раскрылись черные зевы люков, из которых выскользнули десятки десантных капсул и помчались вниз – на погруженный в будничную суету Санкт-Петербург и возвышавшуюся среди скверов и парков пирамиду Генерального штаба.
Внезапно чудовищный удар сотряс здание Генерального штаба. Лежавшие на столе инфопланшеты подскочили в воздух, кружка с кофе опрокинулась, облив разъемы терминала коричневой жижей. Сверху посыпалась бетонная крошка, штандарты затрепетали, когда по балкам пробежала дрожь. Изображение перед моими глазами поплыло и зарябило, сообщая о критической неисправности. Я рванул штекер из виска и стал озираться.
Здание сотряс новый удар. Затем еще один. По залу побежал встревоженный шепот, операторы тактических терминалов смотрели друг на друга, пытаясь понять, что происходит. Постепенно все взгляды обратились на генерала. Стоявший на командном посту Кантемиров стиснул перила металлического ограждения и наклонился вперед.
– Всем сохранять спокойствие и порядок! – Усиленный динамиками голос генерала отразился от стен, прокатившись по помещению. – У нас нештатная ситуация, но это не значит, что можно покидать посты! Бой на орбите Ганимеда еще в самом разгаре, и мы не оставим наших ребят без тактической поддержки!
Я посмотрел в направлении ближайшего выхода из зала Тактического контроля. Гвардейцы, до этого стоявшие в дверях, вбежали внутрь. Действуя согласно инструкции, в разных концах помещения офицеры в форме с эполетами разбили рукоятками оружия стеклянные колпаки над кнопками экстренной блокировки. Двери с шипением смыкались и лязгали тяжелыми запорными механизмами, отделяя нас от внешнего мира двадцатью сантиметрами пластстали. Здание вновь затряслось от серии сильных ударов. Опрокинутая кружка упала со стола на пол.
Один из гвардейцев прошел по балюстраде к Кантемирову и, наклонившись, что-то зашептал. Генерал кивнул и так же тихо сказал что-то в ответ. Затем, наконец, обернулся на нас. Его лицо было все таким же сдержанным, взгляд синих глаз не казался обеспокоенным или напуганным, скорее раздраженным.
– Значит, вот оно как, – негромко пробормотал генерал, затем откашлялся и вновь дотронулся до гарнитуры. – Слушать меня сюда, орлы! Нештатная ситуация только что превратилась в чрезвычайную! Здание Генерального штаба атаковано. Кем – неизвестно. Мы должны оставаться здесь и продолжать оказывать флоту всю информационную поддержку! Я ясно вырази…
Договорить Кантемиров не успел. С оглушительным грохотом, обрушивая штандарты и срывая с креплений светодиодные панели, с полотка посыпались громадные куски бетона, сопровождаемые настоящей метелью из пыли. Основной свет погас, оставив только призрачное свечение диодов, опоясывающих балюстраду. Слева от меня раздался короткий вскрик, заглушенный звуком тяжелого удара. Я обернулся и инстинктивно отпрянул. На месте тактического терминала, за которым сидел мой друг и коллега, лежала огромная глыба. Из-под нее торчала рука с растопыренными пальцами. По полу расползалось темное пятно. Я в ужасе содрогнулся, почувствовав себя пришпиленным к собственному креслу, пока вокруг меня раздавался звон стекла, грохот, лязг и крики боли. Все произошедшее заняло не больше пары секунд, но я словно видел это в замедленной съемке. А затем новый звук заглушил все остальные. Рев двигателей, преисполненных яростью. Я поднял глаза.
– Господи… – прошептал я.
Сквозь образовавшиеся проломы в зал падали снежно-белые конусы, из хвостов которых вырывались столбы синего пламени. Носовые сопла пытались замедлить падение, но десантные капсулы, судя по всему, были запущены со слишком маленькой высоты – они не раскалились в атмосфере. Что-то прокричал один из гвардейцев, хватая Кантемирова за плечи и утаскивая вниз… лишь для того, чтобы через секунду исчезнуть вместе с генералом в кровавом тумане, когда всю командную кафедру раздавила под собой очередная капсула. Еще одна рухнула через проход от меня, прокатившись на боку до противоположной стены и сметя все терминалы, что оказались на пути, вместе с их операторами, которые даже не успели отреагировать. Я увидел, как кого-то из моих коллег обдало струей пламени, вырывающегося из тормозных сопел, и человек закричал, заметавшись и хватаясь за чудовищный ожог, в который превратилась вся его верхняя часть туловища. Вскоре он упал на пол и затих. А затем я поднял взгляд, и вся моя жизнь втянулась в одну точку – в бесконечную черноту днища десантной капсулы, несшейся прямо на меня. Закричав что-то нечленораздельное, я бросился в сторону, повалив кресло и рухнув на ковер в паре метров от своего пульта. Капсула врезалась в пол, раздробив бетон. Ударная волна подхватила меня и швырнула спиной на чужой терминал, стоявший через проход. Я пролетел через раскрытую в воздухе голографическую карту и, ударившись головой обо что-то твердое, отключился.
Без сознания я, видимо, пробыл всего несколько секунд. По крайней мере, когда я открыл глаза и сфокусировал взгляд, проекция планет все еще рябила и подрагивала, потревоженная моим полетом. Стояла гнетущая тишина, словно я оказался под водой – вероятно, акустический имплантат заблокировал звуки окружающего мира, когда они достигли опасной для слуха громкости. Затылок ныл от удара об угол терминала. Над головой синело небо. Вернее, небольшой его кусок, видневшийся по ту сторону дыры в покатом потолке. В паре десятков метров от дыры я заметил еще одну. И еще. От каждой пробоины шел дымок, и на пол осыпалась бетонная крошка. Очевидно, они образовались при падении десантных капсул, когда их укрепленные днища, предназначенные для того, чтобы сдержать огненную ярость атмосферы, прошили обшивку штаба.
Я захрипел и попытался приподняться на локтях. Получилось плохо – вместо этого я повалился на бок. Перед глазами все плыло. Я часто заморгал, пытаясь перезагрузить оптический имплантат в хрусталике глаза и молясь, чтобы он не вышел из строя после моего удара головой о терминал. Через секунду окружающий мир потускнел, а затем обрел привычную резкость. Белое пятно в десяти метрах от меня превратилось в десантную капсулу, стоявшую вертикально. Ее люки были раскрыты, из-за чего она напоминала бутон лотоса. Внутри никого не было, отстегнутые черные ремни безопасности слегка покачивались. А затем, в одну секунду, акустический имплантат снял блок, и вернулся слух. И я тут же невероятно пожалел об этом.
На меня обрушилась безжалостная какофония звуков. Рев пламени и стон гнущихся потолочных балок. Крики и вопли, преисполненные боли и страха. Отчаянные мольбы и характерное «хлоп-хлоп» плоти, взрывающейся под лучами импульсного оружия.
«Что тут происходит?!»
Я сделал над собой усилие и, стиснув зубы, сумел приподняться на локтях. В ту же секунду в перпендикулярный проход между рядами терминалов, всего в двадцати шагах от меня, выбежала молодая девушка-тактик. Ее лицо было перекошено от ужаса, на брюках и белой рубашке виднелась кровь. Она хотела что-то крикнуть, но в этот момент сзади раздалось «пиу-пиу-пиу!», и из ее груди вылетело несколько коротких алых фонтанчиков. Девушка качнулась и, оступившись, повалилась на пол, замерев без движения. Тяжелые наушники с гарнитурой откатились в сторону. С ужасом я заметил на ее спине несколько черных дымящихся отверстий, чудовищно контрастировавших с белизной форменной рубашки.
Затем я увидел одного из нападавших. Фигура в легком доспехе из бронепластин, выкрашенных снежно-белой краской. На коротких наплечниках я различил эмблему в виде полыхающей голубой звезды, окольцованной несколькими надписями на катакане и хирагане – транскрипционных языках Империи Восходящей Сверхновой. В руке человек держал импульсную «Арисаку» – стандартное оружие японского десанта. Лицо врага было скрыто шлемом с черным щитком визора и дыхательной маской. Висевшие на поясе катана и вакидзаси дополняли образ. Мужчина неспешно подошел к телу убитой девушки и сделал контрольный выстрел, превратив голову несчастной в кровавое месиво. Затем он поднял взгляд и заметил меня. Я вздрогнул и, судорожно работая локтями, пополз прочь, не сводя с японского десантника взгляда. Враг развернулся ко мне и, медленно вытащив из нагрудных ножен боевой нож-танто, направился в мою сторону.
«Сволочь… Даже заряда батареи на меня пожалел… Горло хочет вскрыть, как животному какому-нибудь».
