– Дядя Ваня!
– Дядя Ваня!
В комнату влетели дети. Шестаков, озарившись улыбкой и выставляя им навстречу руки, невольно взглянул на висящие на стене часы. Хм. Вообще-то для Сережи и Ани это неурочный час. В смысле, в это время они обычно спят. Не иначе как проделки Ирины. С кухни доносятся аппетитные запахи, хозяйка со служанкой колдуют у плиты, чтобы порадовать отбывающего перед дорогой, ну, и с собой собрать корзинку. Он собирался выйти в половине одиннадцатого и больше не возвращаться. Слишком много нужно еще успеть.
Шестаков все еще возился с детьми на кровати, когда раздался звонок телефона. В свое время подпоручик снял квартиру на окраине Киева, но при этом с телефоном, чтобы иметь какую-никакую связь. Конечно, местная телефонная линия – это не то что в его слое, но все же экономит время. Мелькнула надежда, что это не его. Уж лучше пусть Ирину вызовут в госпиталь. А то знаете, долгие проводы – лишние слезы.
– Ваня, тебя к телефону, – заглянув в спальню, сообщила Ирина с явно расстроенным видом.
– Кто?
– Твой вольноопределяющийся Ильин.
– Иду, – тут же отстраняя детей и сбрасывая ноги с кровати, ответил он.
Влезть в галифе. А то как-то неловко светить портками перед служанкой. Потом тапочки и быстренько в гостиную. Раньше телефон стоял в прихожей. Вернее, на стене висела эдакая громоздкая деревянная коробка с подвешивающейся на рычаг трубкой. Шестаков посчитал это неудобным и, избавившись от старья, приобрел новейший аппарат, который теперь стоял на комоде в гостиной.
– Слушаю.
– Викентий Иванович, Елкин сбежал, – послышался голос Ильина.
– Как это могло произойти?
– Ну… Словом, Потапенко задержался у своей пассии, мы с Репиным решили, что я побегу по магазинам. Да только я деньги забыл. Вернулся, а Сергей без сознания. Кто же думал. С виду рохля и трус, а тут…
– Как Репин?
– Пришел в себя. Только шишка на голове.
– Не стошнило?
– Нет. Но шишка на голове знатная.
– Ясно. Значит, так, дуй на квартиру и ждите меня там. Отставить. Вручишь список и деньги Репину, пусть отправляется за покупками. Потом обратно на квартиру и ждет нас там. Ты и Потапенко сидите и ждите меня.
– Так его еще нет.
– К моему прибытию вернется, герой-любовник, йожики курносые. Ну а с вами будем разбираться потом.
Ну вот. Теперь не до пирогов. Поезд в два часа. Вагон, в котором поедут они и закупленное ими снаряжение, уже практически готов, и его подцепят к воинскому эшелону. Конечно, можно и отложить отбытие. Не бесплатно, конечно, все же простой вагона получится, а транспорта и без того не хватает. Но сроки определялись этим самым Елкиным, которого в самое ближайшее время могут снова закрыть «по вновь открывшимся обстоятельствам». А он был Шестакову нужен.
До управления жандармерии добрался довольно быстро. И слава богу, ротмистр Песков оказался на месте. Мало ли куда его могло занести по делам службы, а времени как бы нет. То есть совсем нет. Шестаков буквально чувствовал, как струится песок в песочных часах.
– Признаться, не ожидал вас снова увидеть, Иван Викентьевич. Вы, кажется, отбываете сегодняшним двухчасовым воинским?
– Собирался. Вот только у меня обозначились кое-какие проблемы. Елка сбежал. Огрел моего человека по голове, хорошо хоть не насмерть, и сбежал.
– Елка? Признаться удивлен. Никак не ожидал от него такой прыти.
– Мы тоже. Но, как видно, он решил, что терять ему нечего, а в подобной ситуации человек способен на многое.
– А вы рассказали, для чего он вам понадобился?
– Только в общих чертах, но, должно быть, он все же принял нас за шпионов.
– Угу. Тогда все складывается. С политическими или урками ему еще светит каторга. А вот связь со шпионами – виселица. Тут уж без вариантов.
– Родион Константинович, мне больше не к кому обратиться.
– Я понял. Есть у меня один знакомый из сыскной полиции. Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь знает киевскую шушеру лучше его.
– Состоит у вас на связи?
– Верхолетов? Я вас умоляю, как бы мне не оказаться у него на связи, – ротмистр снял трубку и, дождавшись ответа на том конце провода, приказал: – Немедленно свяжитесь с коллежским секретарем Верхолетовым из третьего полицейского участка и передайте, что я просил зайти ко мне и что просьба безотлагательная.
– Вот так и приходится работать, все больше упрашивать и уговаривать, – положив трубку на рычаг, произнес ротмистр.
– Своенравный?
– Я бы сказал, профессионал, которого не ценит его руководство. По его годам и талантам он уже должен быть надворным советником и руководить всем киевским сыском. А то и столичным. Я не шучу. Двое моих предшественников и я грешным делом пытались его перетянуть в жандармерию, но ему его урки ближе, чем политические.
– И как же при таких талантах он не может искоренить преступность в Киеве под корень?
– А он чтит закон. И за это его весьма уважают в преступном мире. Вы не поверите, но при всем при том, что ему приходится порой действовать весьма жестко, даже с применением оружия, желающих ему мстить – нет. Да и сопротивление ему практически никто уже не оказывает, разве только какой дикий или залетный найдется.
Примерно через полчаса в кабинете появился мужчина лет сорока, крепкого сложения, с умным и пронизывающим взглядом. Впрочем, Шестакову показалось, что этот человек может быть любым в зависимости от ситуации. Эдакий хамелеон. Шейранов был далеко не мальчик, успел повидать много разного народа и в людях разбирался неплохо, поэтому и смог просчитать этого сыскаря.
– Здравствуйте, господа. Что случилось, Родион Константинович? Признаться, я уж и не упомню, когда вы в последний раз призывали меня, как на пожар.
– Присаживайтесь, Виталий Петрович. Иван Викентьевич, вам придется рассказать ему все как есть. И не сомневайтесь, скорее я сболтну чего лишнего, нежели он.
– Ой, не льстите мне! – как-то по-бабьи взмахнув рукой, промолвил сыскарь.
Это лишний раз подтвердило догадку Шестакова относительно способностей Верхолетова к перевоплощению. Занятный дядька. Вот только его пунктик относительно уважения к закону. Как бы он не встал на дыбы, ведь наверняка уверен, что Елкин виновен. Ну да ладно. Делать-то все равно нечего. Шестаков некоторое время собирался с мыслями и наконец заговорил…
– Понятно. Ну а как быть с тем, что он должен быть на каторге?
– Виталий Петрович, я понимаю, что он это заслужил. Но ответьте мне на один вопрос, где от него будет больше толку, на руднике или при мне, в действующей армии?
– Ну, при такой постановке вопроса, оно, конечно. Хотя заслужил шельма. Как есть, заслужил.
– Вы бы лучше озаботились господином Вольским, который отпускает преступников на свободу за денежку малую.
– А что Степан Иванович? – искренне удивился Верхолетов. – Он следователь знающий, толковый и цепкий. Ну да, имеется за ним грешок, не без того. Правда, и пользы от него поболее, чем от других. Да и Елку этого он все одно не отпустил бы окончательно. Уверен, что там не все завершено, потому и вы так спешите убраться из Киева с нужным вам человечком.
– Вы правы, не все так гладко, и, по сути, нам дали только отсрочку.
– Вот и я о том же. Итак, господа, относительно Елки, коль скоро его прижало, то он подастся только в одно место. Но сразу предупреждаю, место весьма прегадостное. Малина Пики, одного из авторитетных Иванов[5] Киева. Там с ним постоянно обретается человек шесть. Головорезы еще те. Я бы там без отделения городовых поостерегся появляться. Но с другой стороны, и улик в отношении его пока никаких, так что ходит Пика на воле. Он давно уже хотел подмять под себя Елку, но тот предпочитал держаться наособицу. Блиноделы вообще предпочитают быть сами себе на уме, свяжешься с урками, так и погоришь куда быстрее. Но сейчас, пожалуй, побежит к нему.
– А если вообще сбежит из Киева? – предположил Шестаков.
– Куда? Не побираться же на паперти. А домой ему точно ходу нет. Пика же – это какая-никакая защита. Ну а там уж как-нибудь извернется, чтобы выбраться из-под его руки. Такие, как Елка, ушлые и далеко не глупые. А Пика, тот просто упырь. Хитрый, изворотливый, но упырь, от которого трупами смердит. Ничего, дайте только срок, побегает он по Сахалину с тачкой. А то, может, и на виселице ногами взболтнет.
– Нам бы как-нибудь по-тихому Елку оттуда вытащить.
– По-тихому не получится. Пика не тот человек, что будет своим делиться. Городовых привлекать я не могу. Нет у меня против Пики ничего серьезного, а с несерьезным только себя на посмешище выставлять.
– А насколько высока вероятность, что Елкин окажется на этой малине?
– Очень высока.
– Еще вопрос, эти бандиты… Они все под стать своему главарю?
– А вы как думаете, станет Пика возле себя держать белошвеек? Не самому же ему все время грязную работу делать.
– Странно. Вы уверены, что он загубил уже не одну жизнь, и в то же время…
