В полку был сделан вывод: «Попытка тарана Коробова и Пономарева с наличием боекомплекта у истребителей вызвана тем, что противник начал снижаться пикированием и мог уйти от истребителей. Таран не увенчался успехом, истребители рано входили в плоскость полета Ю-88».
У старшего лейтенанта Урвачева в июне четыре боевых вылета на патрулирование над аэродромом и перехват высотных разведчиков:
«11.06.43, Як-1. Перехват противника, 1 полет, 1 час 11 минут. Сбил самолет противника Ю-88, 6 500 м».
Он выполнял один из множества перелетов между аэродромами полка Клин и Алферьево, когда получил по радио сообщение, что в воздухе находится противник, и был на него наведен. Дальнейшее отражено в журнале боевых действий: «Атака была тактически грамотной, стремительной, огонь прицельный, что привело к быстрому завершению воздушного боя и малому расходу боеприпасов».
После этого в корпусной газете «За храбрость» вновь появилась фотография летчика, в котором с трудом можно было узнать героя расположенной под ней короткой заметки: «Рано утром посты ВНОС обнаружили в районе П. вражеский самолет. Это был фашистский разведчик. На перехват его вылетел старший лейтенант Урвачев. Летчика все время наводили на противника с земли. Встреча с разведчиком произошла на высоте 6500 метров. Трех атак советского летчика было достаточно, чтобы завершить бой победой истребителя. В этом сражении старший лейтенант Урвачев увеличил свой счет сбитых фашистских самолетов до 11».
Под этой заметкой еще одна: «В этот же день младшие лейтенанты Петухов и Гозин на высоте 6000 метров были наведены на «Юнкерс-88». После преследования и нескольких атак самолет противника был сбит лейтенантом Петуховым».
Сергей Гозин в том вылете погиб. После первой атаки летчиков «Юнкерс» перешел в крутое пикирование, а у Петухова сорвало фонарь кабины, и от удара по голове пилот на время потерял сознание. Сергей, догнав «Юнкерс», атаковал его, а затем, как сказано в донесении, «находясь рядом с противником, перевернулся, и с работающим двигателем без попытки выброситься с парашютом в районе деревни Никольское <…> врезался в землю. <…> Самолет сгорел вместе с телом погибшего». Можно предположить, что Сергей поджег «Юнкерс», но был убит его стрелком.
Петухов, придя в себя, якобы обнаружил рядом горящий «Юнкерс» и добил его. Это был самолет из 14-й разведывательной группы люфтваффе. Командир полка в донесении написал, что «причина гибели младшего лейтенанта Гозина не установлена». Но в приказе он прямо указал, что в этом вылете была проявлена «недостаточная слетанность и взаимная выручка в бою, в результате чего погиб младший лейтенант Гозин, ведущий которого младший лейтенант Петухов не видел своего ведомого на протяжении всего боя».
Кажется, Урвачев всю оставшуюся жизнь не мог простить случившегося Петухову. Дело в том, что, по его словам, Сергей был у него одним из двух ведомых, которые погибли при вылетах в паре с другими летчиками. Он сам не потерял на войне ни одного ведомого. Об этом в 1997 г. в день похорон Урвачева сказал один из летчиков Летно-испытательной станции вертолетного завода, где он работал после увольнения с военной службы. На вопрос «Откуда это вам известно?» его бывший сослуживец ответил, что среди летчиков такие вещи твердо знают, долго помнят и ценят больше, чем сбитые самолеты противника.
Одновременно случалось, что кое-кто должен был покинуть полк и продолжить воевать в иных родах войск. Так, техник-лейтенант Барбаш в нетрезвом виде затеял драку с товарищем по службе, «при которой были нанесены физические оскорбления друг другу». Ранее техник самолета Барбаш за «пьянку» уже дважды был под судом чести командного состава, но «показал образцы в работе. Его самолет имеет 121 безотказный вылет», и командир полка снял с него судимость.
Но Барбаш вновь взялся за старое, и из-за его плохой подготовки самолетов к вылетам летчики трижды совершали вынужденные посадки. Схватка у столовой положила конец терпению командира полка, и он «за халатное отношение к служебным обязанностям <…>, недисциплинированность, дискредитацию командирской чести, пьянку и дебош в пьяном виде» ходатайствовал о переводе Барбаша «в пехоту с посылкой на передовые позиции».
Другое место дальнейшего прохождения воинской службы заработал себе и старший сержант Балабанников, который попался на воровстве «личных вещей, предметов военного и летного обмундирования». Так, он злодейски похитил у майора Фирсова шелковый шарф, у капитана Козлова хромовые сапоги, у техника-лейтенанта Столярова – яловые, а у старшего лейтенанта Урвачева – меховые кожаные перчатки. За эти и другие подобные деяния старший сержант был осужден трибуналом и направлен в штрафную роту на три месяца.
Менее года спустя на краже личных вещей у однополчан попался еще один старший сержант, и командир полка решил «ограничиться дисциплинарным взысканием – 5 суток ареста с содержанием на гауптвахте». Возможно, на это повлияло то, что среди пострадавших не было офицеров, а в похищенном имуществе – «предметов военного и летного обмундирования».
21 июня 6-й истребительный авиакорпус был преобразован в 1-ю воздушную истребительную армию ПВО, командующий – генерал-майор А. В. Борман, ранее бывший командиром смешанной авиационной дивизии на Северо-Кавказском фронте. В армии были сформированы три истребительные авиационные дивизии, и 34-й иап вошел в одну из них, 317-ю, командиром которой стал Герой Советского Союза полковник Н. Ф. Баланов, до того командовавший истребительной авиадивизией на Юго-Западном фронте.
Наверное, для знакомства с одним из полков своей дивизии полковник Баланов без уведомления прибыл в авиационный гарнизон Клин. На КПП полковника пропустили в гарнизон, не проверив документы. Дальше больше, часовой у самолетного ангара показал ему дорогу на аэродром и командный пункт полка через дыру в проволочном заграждении. Тем же путем следовали гражданские лица мимо позиций зенитных батарей, а их расчеты не принимали меры к выяснению личности этих граждан и их задержанию.
Прибыв на КП, возмущенный полковник Баланов указал на эти недпустимые факты командиру полка и начальнику гарнизона майору Александрову, который в тот же день констатировал в своем приказе: «Дело с охраной аэродрома и несением караульной службы в отдельных случаях имеет ненормальности и требует незамедлительной перестройки». И в целях «изжития ненормальностей» дал необходимые указания, в соответствии с одним из которых командир бао майор Шевченко должен был «обеспечить посты свистками».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
