Начальник гарнизона саркастически отмечал, что «майор Ляхович считает себя командиром части», а не подразделения, кем он был на самом деле, и без его разрешения покидает гарнизон на сутки и более, оставляя батальон без руководства.
А посему командиру батальона майору Ляховичу выговор и ходатайство перед командованием 6-го иак «о приятии мер для коренного изменения отношения командования 661-го бао к обеспечению частей гарнизона». В заключение приказ: «Указанные недостатки устранить и об исполнении доложить 1 февраля 1943 г.».
Вскоре вместо майора Ляховича командиром 661-го бао стал майор Шевченко.
В январе 1943 г. Красная армия перешла на новые знаки различия – погоны. В связи с этим начальник гарнизона Клин приказал командиру 661-го бао обеспечить части гарнизона соответствующими погонами, петлицами, пуговицами, звездочками и эмблемами.
Заслуживает внимания приказ о переходе на ношение новых знаков различия, которым всему личному составу частей гарнизона было запрещено:
«Появляться в театрах, кино и других общественных местах в плохо выглаженном обмундировании, <…> в валенках, бурках, меховых жилетах, телогрейках, в стеганых брюках, небритыми, непричесанными <…>;
носить в карманах костюма громоздкие предметы, нарушающие подтянутость;
появляться на улицах города и общественных местах с большим багажом <…>. При себе иметь аккуратно упакованный багаж не более одного места, размером 30–50 см, при этом нести его в левой руке, имея правую свободной для приветствия;
появляться в военной форме на рынках, базарах, находиться в очередях за спиртными напитками;
стоять на ступеньках и входить с передних площадок в вагоны трамвая, троллейбуса и автобуса <…> сидеть в вагонах <…> в присутствии старших по званию».
Нарушители подлежали задержанию и направлению в комендатуру. Красная армия приобрела новый облик.
Однако недалекое будущее показало, что чрезмерное стремление к новому облику может далеко завести отдельных щеголей. Так, три месяца спустя техник-лейтенант Есичко дал портнихе в соседнем поселке заказ перешить ему обмундирование. Когда заказ был готов, предприимчивый техник-лейтенант самовольно взял в полку автомашину, загрузил ее в лесу дровами, которыми и расплатился с портнихой за работу. А для компенсации израсходованного на автомашине остродефицитного в условиях войны горючего хитроумный техник-лейтенант слил бензин из самолета.
Товарищеский суд чести командного состава, разобрав дело изобличенного техника-лейтенанта и учитывая его предыдущие взыскания по службе, решил, что он заслуживает снижения воинского звания «за преступно халатное отношение к служебным обязанностям, подрыв советской воинской дисциплины, за нарушение воинской присяги и дискредитацию чести советского офицера». В связи с этим командир полка ходатайствовал перед командованием о лишении Есичко звания «с посылкой на фронт в действующие наземные части, так как в дальнейшем в частях ВВС его использовать невозможно».
100-я победа, рассказы бывалых летчиков и летчики-сержанты
В феврале у старшего лейтенанта Урвачева всего шесть боевых вылетов, и в их числе новый вид боевого применения, когда летчик сам ищет себе цель для атаки:
«11.02.43, Як-1. На охоту, 1 полет, 42 минуты».
В начале марта у него учебно-тренировочный вылет на МиГ-3, который закончился летным происшествием: «При посадке по окончании пробега порывом ветра подуло под крыло. Самолет зацепился за землю, вследствие чего развернуло вправо, т. к. ветер был сильный, самолет перевернуло на спину. Экипаж невредим». Решение командира: «Виновен старший лейтенант Урвачев Г. Н., не дождавшийся выкладки старта против ветра». Вывод: «На летчика наложено взыскание 5 суток домашнего ареста».
В последующие дни марта у него восемь боевых вылетов, и в том числе: «11.03.43, Як-1. На перехват противника, 1 полет, 1 час 06 минут, высота 7000 м. Сбил Ю-88 северо-западнее Сычевки 30 км».
За день до этого старший лейтенант Виктор Коробов в паре с сержантом Василием Захаровым вылетели на перехват немецкого разведчика Ю-88, который уходил на запад, и преследовали его на высоте 7000 м. Недалеко от линии фронта на встречном курсе появились вызванные, наверное, разведчиком на помощь два Ме-109, которые шли на высоте 4500 м, не заметили Коробова и Захарова и разминулись с ними. «Юнкерс» был все еще далеко и, видимо, уже недосягаем для перехватчиков.
Поэтому Виктор Коробов развернулся на 180° и, разогнавшись на пикировании, обрушился на ведомого летчика немецкой пары истребителей. Но тот не принял боя и сам, перейдя в пикирование, ушел к линии фронта. Виктор, используя запас скорости, атаковал ведущего, поймал его в прицел на выходе из боевого разворота, и после первой же очереди мессер перевернулся – видимо, летчик был убит, вспыхнул и, кувыркаясь, пошел к земле. Это была сотая победа на счету летчиков 34-го полка.
Через день в связи с этим в полку состоялся митинг. Выступавшие говорили: «В этих победах заложен героизм летчиков – Александрова, Киселева, Тараканчикова, Платова, Коробова, Урвачева, Белоусова и других, самоотверженная боевая работа авиамехаников и младших авиационных специалистов». Во время митинга старший лейтенант Урвачев со старшим сержантом Гозиным были по тревоге подняты в воздух на перехват Ю-88.
Они обнаружили его на высоте 7000 м и атаковали со стороны солнца настолько внезапно, что стрелок противника не успел сделать ни одного выстрела и был убит. После второй атаки у «Юнкерса» загорелся левый мотор, и он пикированием перешел на бреющий полет. Здесь летчики продолжили атаку, и Сергей Гозин в упор бил по кабине и моторам бомбардировщика, который вскоре потерял управление и рухнул, – 101-я победа полка.
В газете 6-го иак «За храбрость» появилась большая фотография, на которой с трудом можно было узнать летчика Урвачева, и заметка: «Позавчера старший лейтенант Урвачев в паре с сержантом Гозиным сбил немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88». Противник шел на большой высоте. Здесь его встретили советские летчики. Пытаясь спастись, «Юнкерс» пикировал почти до земли. Но и тут он не ушел от смертельного огня истребителей <…>».
Более тридцати лет спустя об этом же рассказал на встрече ветеранов 34-го иап в Клину бывший начальник штаба полка Александр Михайлович Фирсов, седовласый, спокойный и неторопливый человек.
«Жора Урвачев был профессор – с молодыми летчиками практические занятия проводил в бою. Однажды подняли его в паре с таким летчиком на перехват разведчика, а я их наводил и был с ними на связи. После первой атаки Жора говорит ведомому летчику:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
