Да, завтра коронация. И я стану полноправным бароном. Наверное.
Глава 25
— а тем временем…
Интерлюдия
В вечно сыром логове тюремного сумрака, прозрачные капли неустанно срывались со свода камеры и мерно падали. Падали одна за одной в небольшое углубление в каменном полу, образование которого было результатом падения миллионов таких же холодных капель на протяжении десятилетий. Ритмично повторяющиеся звуки падающей воды, мистическим образом гипнотизировали, лишали воли и внушали покорность судьбе.
Мабли зачерпнула воды в ладони, сложенные лодочкой, и поднесла ко рту. От холода заломило зубы. Она подняла глаза. В зарешеченном окошке массивной двери, надёжно перекрывавшей выход из камеры, мелькали далёкие отблески факела. Его дрожащее пламя роняло свет на пятачок каменного пола и стол, за которым сидел дежурный охранник, охранявший выход с этого яруса подземелья. В соседней камере едва слышно стонал и охал Беруин. Слизняк. Подумаешь, при аресте немного бока намяли.
Но, он всё-таки мужчина, и физически сильнее её. А она, в свою очередь, научилась вполне сносно управлять этим ничтожеством. Иногда и от него может быть польза. И, может статься, что его помощь при побеге может оказаться решающей. А в том, что надо бежать, и как можно скорее, у Мабли никаких сомнений не было.
Из небытия вернулся Эйнион. Как он умудрился выжить? Она же видела. Видела всё своими глазами, как его душа стала пищей для розовоглазой демоницы, которую с тех пор она вызывала ещё не один раз для решения некоторых своих проблем. Арравуин всегда отлично справлялась. И, значит, остаётся одно. Кто-то занял пустующее тело. И это не демон. Демону баронская корона ни к чему. Тогда кто? Она в детстве слышала страшные сказки о чёрных колдунах, вселяющихся в чужие тела, и таким образом обеспечивающих себе вечную жизнь. Неужели ей повезло напороться на нечто подобное?
Так, или иначе, а выбираться отсюда необходимо. Иначе она будет вынуждена расстаться с жизнью. А жить хотелось. Очень. А ведь день назад казалось, что всё сбудется, Беруин оденет баронскую корону, она женит его на себе, и начнётся новая, прекрасная жизнь. Но нет, всё опять вышло как-то коряво, наперекосяк. И ей опять приходится лихорадочно думать над поиском выхода из этого безвыходного положения. Но, Мабли верила в себя и не теряла присутствия духа невзирая ни на что.
Её внимание привлёк шум в коридоре. Это к стражнику, караулившему их с Беруином, пришел сменщик.
— Привет, Нандо, как тут?
— Рад, что ты пришёл вовремя, старина, — прокряхтел Нандо, — тут всё по-прежнему. Сырость и крысы. А наверху чего хорошего?
— У нас торжество намечается, — просветил своего коллегу сменщик.
— Что за праздник такой? — удивился тот.
— Ну так наследник же вчера с утра объявился. Живой и здоровый. Тудыть его растудыть. Ты ж знаешь же.
— И чего?
— А того, что уже сегодня коронация будет. Видать госпоже Гленис осточертело возиться с нашим дурдомом.
— Понятно. Так значит сегодня вечерком ещё и пир, наверное, будет?
— Думаю, что да, выкатят нам винища хозяева. Повеселимся, тудыть его растудыть, выпьем за здоровье молодого барона. Но это уже после того, как церемония закончится. Так что и я ещё смениться успею.
— А церемония-то долго будет?
— Нандо, так откуда ж мне знать-то? Эт дело хозяйское. Начнут, говорят, в два пополудни. Ты-то что волнуешься? Тебе ж на смену только завтра. Успеешь по любому винца попить.
Голоса стали удаляться, видимо заступающий на дежурство провожал сменившегося. Спустя три минуты Мабли услышала шаркающие шаги стражника, возвращающегося к своему столу. Потом последовал протестующий скрип стула, принявшего на себя немалую тяжесть с размаху плюхнувшегося на продавленное сидение стража.
Подслушанная беседа двух стражников дала девушке пищу для размышлений. И в её голове начал складываться план. Да, план весьма безумный. Но, другого-то не было. А время безвозвратно утекало. А в том, что часы её жизни будут сочтены почти сразу после того, как у хозяев дойдут руки до решения её судьбы, она ни капельки не сомневалась. Теперь надо было срочно поймать хотя бы мышь. А лучше крысу. И, непременно, живьём.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Неуёмная жажда жизни сподвигнула Мабли на совершение нескольких чудес. Пусть и совсем маленьких, но все-таки. В силки, сплетённые из полосок ткани, отодранных от подола юбки девушкой была поймана большая, жирная крыса, и это было везение на грани чуда. Кроме того, невзирая на бешеное сопротивление, животное было надёжно связано этими же полосками ткани, событие тоже, если вдуматься, из разряда чудес. Пасть так же была надёжно завязана. Эти чудеса, совершённые Мабли менее, чем за пару часов вселили в неё иррациональную уверенность в то, что у неё всё получится.
Теперь она осторожно, ногтями жестоко искусанных пойманной крысой пальцев, распустила шов на подоле многострадальной юбки, и, довольно улыбаясь своей предусмотрительности, извлекла оттуда небольшой, но острый обломок лезвия кухонного ножа. Затем Мабли нашарила в кармане фартука несколько кусочков мела. Их стражники при обыске не сочли нужным забирать.
— Ну, для кого и мел оружие, — злобно усмехаясь, подумала Мабли.
Огляделась, нашла на полу место посуше, и, встав на карачки, начала ползать по выщербленным каменным плитам, вычерчивая замысловатую геометрическую фигуру.
Через полчаса на полу уже просматривалась довольно сложная пентаграмма. Мабли, удовлетворённо оглядев своё творение, вынула обломок лезвия и, с бесстрастной физиономией глубоко надрезала себе палец. Выступившей кровью она начертила в углах пентаграммы какие то закорючки и небольшие геометрические фигуры. Наконец, всё было готово. Девушка сожалела о том, что у неё нет ритуальных свечей, хотя она была уверена в успехе даже если ритуал будет проведён без них и без разнузданной оргии, дополнительно привлекающей демона разврата. Что касается оргии, то она, конечно что-то исполнит, но только соло. Её единственный потенциальный партнёр был отделён от неё толстой каменной стеной. Связь девушки с вызываемой сейчас инфернальной сущностью была уже достаточно крепка, так как она вызывала её далеко не в первый раз, так что можно было пренебречь некоторыми деталями без ущерба для конечного результата.
— Ну, теперь настал черёд крысы послужить делу спасения девицы из темницы, — подумала Мабли, кровожадно ухмыляясь и поднимая связанную крысу за хвост над центром пентаграммы. Из горла девушки, чьё лицо превратилось в гротескную маску начали вырываться странные слова, и звуки, из которых они складывались, были удивительно похожи на лай пустынных лисиц и змеиное шипение. Она говорила тихо, но отчётливо. И несущие потусторонний ужас слова заклинания отражались от стен и метались в пространстве камеры, заставляя сам воздух содрогаться от страха. Наконец Мабли сделала паузу в своём безумном камлании, вдохнула полные лёгкие затхлого тюремного воздуха и жутко прошипела:
— Сого ашш чхауш! Краччи ашш чхауш! Аррауин Сао Тинь! — эти слова, словно повисли в пространстве, рождая странные иллюзии, которые непрерывным хороводом крутились перед внутренним взором девушки, чьё лицо исказилось в злобной гримасе, а в остановившихся глазах роились желто-зелёные искры.
Взмах наточенного стального обломка, и из горла грызуна пролилась кровь. Мабли тихо зарычала, отпустила крысиный хвост, позволив агонизирующему грызуну упасть на пол. Сама, покинув пределы пентаграммы, тоже медленно осела на плиты вслед за захлёбывающейся кровью крысой. Она разлеглась навзничь на холодных камнях, словно на перине, её безумные глаза, сверкающие жёлто-зелеными огнями смотрели в потолок, одна рука, прорвав широкую прореху в платье мяла грудь, а второй своей рукой девушка задрала юбку и, бесстыдно раскинув ноги запустила пальцы в сокровенное. Из её горла рвался сдавленный звериный рык, горловые стоны, она всхлипывала, хихикала, приговаривала что-то, тихо ахала, из остановившихся глаз на грязные щёки стекали слёзы. Наконец девичья спина выгнулась до предела, и с губ Мабли сорвался протяжный, насыщенный неистовым порочным блаженством стон. Тело её, конвульсивно вздрогнув несколько раз, наконец расслабилось и, буквально, растеклось по плитам.
