ухмылкой на лице...
Мне хочется выследить его и вонзить нож ему в сердце.
– Ты ему что-нибудь сказала? – спрашиваю я Камиллу.
– Пару вещей о Леви, – говорит она.
Это нехорошо. Если Леви узнает, что делает Камилла, он будет достаточно жестоким и безрассудным, чтобы попытаться причинить ей боль.
Я, блядь, убью и его тоже, если он хотя бы подумает об этом.
– Я ничего ему не рассказывала о тебе! – спешит заверить она меня.
– Меня это не волнует, – говорю я ей. – Я не боюсь Шульца. Я закопаю его в землю, если он будет угрожать тебе.
Камилла бледнеет.
– Я не хочу, чтобы ты кого-то убивал ради меня, – говорит она. – Я серьезно, Неро. Не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня.
Я смотрю ей в глаза.
– Тогда как мы можем быть вместе? – спрашиваю её. – Я могу изменить некоторые вещи в себе. Но не это.
Дрожь пробегает по ее телу. Не знаю, является ли это из-за идеи того, что мы будем вместе, как пара. Или ее беспокоит то, что она знает обо мне. Что я применю насилие, когда придется, без колебаний.
Мы добрались до «Аксель Авто». Я подъезжаю к обочине и глушу двигатель.
– Хочешь, я провожу тебя до двери?
Она качает головой.
– Я могу сама дойти. Думаю, теперь я вернулась к нормальной жизни.
– Я позвоню тебе завтра.
Она наклоняется вперед и нежно целует меня в губы.
– Мы поговорим обо всем завтра, – говорит она.
Я смотрю, как Камилла заходит в свою мастерскую, но сам домой не иду.
Если Шульц оказывает давление на Камиллу, то он представляет собой большую проблему, чем я думал. Мне нужно снова взглянуть на него, но на этот раз под другим углом. Я хочу знать о Мэтью Шульце.
Остаток ночи я провожу, разъезжая по окрестностям, навещая старых друзей. Люди сорока лет и старше, которые жили в районе Южного берега в 2005 году, когда Шульц-старший был офицером.
Я хочу знать, кто стрелял в него той ночью.
Никто не подъезжает к полицейскому, находящемуся не на службе, и случайно не пускает ему пулю в голову. Это не был неудачный угон автомобиля.
Не говоря уже о том, что очень немногие семейные мужчины с женой и ребенком дома разъезжают по городу в 1:30 ночи. Только не у парка Розенблюм. Я ожидаю обнаружить любовницу, пристрастие к азартным играм, коррупционную схему. У Шульца-старшего был враг – мне нужно знать, кто это был.
Я разговариваю с Джереми Портером, старожилом, владельцем винного магазина на углу 76-й и Чаппел, прямо у парка. Он говорит, что помнит ночь, когда произошла стрельба, потому что он управлял своим магазином, и услышал выстрелы, а после – вой сирен. Но он говорит, что ничего не видел.
– В новостной статье говорилось, что есть записи с камер наблюдения, – говорю я ему. – Они из вашего магазина?
Он качает головой.
– Нет. Отсюда ничего не было видно. В любом случае, тогда у меня не было камер.
– Как вы думаете, откуда взялись те кадры?
Он пожимает плечами.
– Возможно, из похоронного бюро на Джеффри. Но его уже нет.
Я проверяю китайскую кухню, расположенную рядом с тем местом, где раньше находилось похоронное бюро. Владелец ничего об этом не знает и не хочет со мной разговаривать.
– Мне не нужны неприятности, – говорит он мне. – Я закрываюсь на ночь. Не возвращайся сюда.
В конце концов, именно Август Брюс дает мне зацепку. Он владеет пабом на Южном берегу, не рядом с парком, но все же по соседству.
Ему около шестидесяти лет, у него бульдожья челюсть и огромные руки. Он предлагает мне выпить за счет заведения, хотя я знаю, что он самый жадный ублюдок на свете. Ему нравится мой отец, поэтому он старается быть гостеприимным.
Я беру пиво, не обращая внимания на пыльную бутылку и грязную тряпку, которой Брюс протирает барную стойку.
– Да, я знал Шульца, – говорит он.
Он закуривает самокрутку, игнорируя тот факт, что ему нельзя курить в собственном пабе. Пахнет так, как будто он здесь часто этим занимается.
– Откуда ты его знаешь? – спрашиваю я.
– Его сестра вышла замуж за моего племянника. К тому же он вырос на южной стороне. Звезда бейсбола. Занял первое место среди всех штатов в качестве питчера. Был приглашен в Саут-Бенд, но так и не был призван. Так что все знали его в округе.
– Потом он стал копом.
– Верно, – усмехается Брюс. – Люди здесь знают только два вида карьеры. Преступление или поимка преступников. Ты выбираешь команду, как и в песочнице.
– Но он был грязным копом.
Брюс хмурится, затягиваясь сигаретой, затем снимает кусочек табака с языка.
– Кто тебе это сказал? – спрашивает он.
– Кто-то заткнул его. Это не происходит случайно. Плюс закон средних чисел…
Он качает головой.
– Шульц был настолько чист, насколько это возможно. Настоящий тип героя.
– Уверен?
– Настолько, насколько ты можешь знать кого-либо.
– Тогда кто же в него стрелял? Кого-то, кого он запер за решеткой? Кто-то, кого он расследовал?
– Может быть, – он пожимает плечами. – Или...
Я жду, позволяя ему насладиться неизвестностью.
– Знаешь, кто ненавидит копов-героев? – говорит Брюс, косясь на меня. – Грязный коп.
– Это основано на фактах или просто предположение?
Мужчина снова пожимает своими тяжелыми плечами.
– Пара копов добралась туда довольно быстро. Забавно, что они остановили движение в 1:30 ночи на Южном берегу. Никогда такого не видел за все время, что здесь живу.
Я обдумываю это.
Затем я встаю и хлопаю Брюса по плечу.
– Спасибо, – говорю я. – Вы подняли несколько интересных вопросов.
– Да, но будь осторожен, с тем, кому ты задаешь эти вопросы, – говорит он. – Никому не нравится копаться в старом мусоре.
Это так.
Но на самом деле мне никогда не было дела до того, что нравится людям.
