— Да, братуха, это ты здорово придумал, размолотили мы их, — тяжело дыша, произнес командир квада и закашлялся кровью.
— Раздевайте его, — приказал Леший и принялся освобождаться от своего экзоскелета.
Когда оба сталкера остались в одном исподнем, Марат подошел и попытался поднять старшего, но тот явно превосходил его габаритами.
— Надо отнести его на тот пригорок, — сталкер указал на одиноко торчащий посреди заросшего бурьяном поля абсолютно лысый холмик. — Чем быстрее — тем лучше.
Двое бойцов аккуратно подняли своего командира и, не говоря ни слова, понесли в указанном направлении. Во главе процессии шел босой Леший.
На вершине холма долговцы оставили их одних.
Марат опустился на колени и закрыл глаза.
— Исцели его! — мысленно обратился он к Ней.
— Нет, — раздался в голове знакомый голос.
— Почему?
— Он убивал моих детей, — ответила Она.
— Я тоже твой сын, и он стал мне другом. Исцели его! — не унимался Марат.
— Ты мой любимый сын, а я, наверное, плохая мать, если балую своих детей, — в Ее голосе скользнули нотки снисхождения.
— Ты самая лучшая мать! Исцели его.
— Хорошо.
Бойцы группировки «Долг», стоявшие через дорогу, наблюдали странное явление: с абсолютно безоблачного неба — что само по себе уже необычно для Зоны — ударила ярчайшая молния и попала прямо в стоящего на коленях человека. Он раскинул руки и приподнялся над землей, а потом какая-то неведомая сила швырнула его обратно на землю.
Леший вернулся через полчаса. Один. Его густая, некогда черная борода была абсолютно седой, да и сам он постарел лет на десять: лицо осунулось, а черты его заострились; руки безвольно висели вдоль тела, а ноги, казалось, переступают лишь по инерции.
— Никто пусть сейчас туда не ходит, через час он сам вернется, — голос его был глухим и сиплым.
Даже повидавшие всякое на своем сталкерском веку долговцы невольно попятились, а Леший пошел осматривать трупы убитых врагов. Он долго ходил по полю боя, то и дело переворачивал трупы и явно что-то искал.
— Ну кто так стреляет, а? — бормотал себе под нос полоумный старик. — Я вас спрашиваю, кто так стреляет?
— А что не так? — осмелился подать голос Беркут.
— Ни одного целого костюма, все изрешетили. В чем я теперь пойду?
— Тебе же Воронин свой отдал. Вон он, — недоумевающее глядя на него ответил долговец и махнул в сторону лежащего на земле экзоскелета.
— Вот и отдайте его Воронину, скажите спасибо, — Леший продолжил поиски, — а я до Исполнителя хочу живым дойти.
— Ну конечно же! — словно вспомнив что-то важное седой дед в кальсонах с грязными коленками полез в кузов газика. Там он снял неповрежденный комбинезон с убитого им в голову монолитовца и стал натягивать на себя. — Вот это другое дело!
Долговцы вскинули винтовки, увидев, как из кузова выпрыгивает живой монолитовец.
— Ну, как, впечатляет? — Леший откинул шлем.
— Да уж, — Беркут покачал головой.
— Спасибо вам за приятную компанию, дальше я сам, — Леший пожал руку старшему. — Как Седой вернется — сразу лесом уходите. Мне придется вызвать на этот блокпост подкрепление. Я же теперь другой масти!
Марат похлопал себя по комбинезону серо-зеленой расцветки группировки «Монолит».
— Я ничё не понял, — растерянно заморгал боец, стоящий рядом с Беркутом.
— А тебе и не обязательно, — ответил командир.
Леший подхватил «Винторез» и трусцой направился через поле.
* * *
Равнина сменилась холмом. Марат решил отдохнуть на его вершине. Он достал из одного кармана трофейного костюма пачку печенья, а из другого — маленькую бутылку минералки. С холма открывался прекрасный вид на город-призрак Припять. Чуть дальше находилась ЧАЭС. Где-то в этих местах дислоцировался их полк в далеком 1986. Однако воспоминания о том времени были такими неясными, словно из другой жизни.
Жизнь… Здесь она и в самом деле была другой, более настоящей, но такой короткой, со своими ценностями, индивидуальными для каждого. Каждый сам выбирал себе свой идеал и следовал ему, искренне и слепо веря, что только он прав…
Последнее печенье, последний глоток воды.
Леший аккуратно сложил пачку и засунул ее в бутылку, чтобы меньше было мусора. Бутылку он убрал в рюкзак и оглянулся: пять фигурок в черно-красных экзоскелетах медленно приближались к кромке Черного Леса. Пора. Подхватив «Винторез», Леший стал спускаться к Припяти.
— Стой! — ствол «Вала» больно уперся ему в грудь. — Кто такой?
— Нападение на блокпост у Черного Леса, по экипировке — «Долг», — выпалил Леший. — Я один ушел. Остальных положили.
— Караул, в ружье! — заорал патрульный монолитовец. — Цель — блокпост у Черного Леса!
В наступившей суматохе на Лешего никто не обратил внимания, и он спокойно продолжил свой путь.
В Припяти шли уличные бои. Кто и с кем воевал — Марат не знал, да и не хотел разбираться, просто постреливал иногда для проформы по черно-зеленым армейским камуфляжам.
Его словно вела чья-то невидимая рука, заставлявшая обходить одни кварталы и идти через, казалось бы, глухие дворы. В голове пульсировала одна мысль: «Я уже рядом! Быстрее, быстрее, быстрее…»
Вот и разлом в стене, прикрытый бетонной плитой. Марат нырнул в него и побежал. Как оказалось — вовремя. Сзади раздался грохот взрыва, плита рухнула, завалив вход. На пороге ускользающего сознания мелькнула последняя здравая мысль: «А как же я назад?», но ее тут же оттерла другая, наполовину чужая: «Я дошел!»
Петляя в лабиринтах подземных катакомб, он то и дело попадал в тупики, натыкался на трупы, спотыкался об них, падал, но продолжал идти, даже сам толком не зная куда, но четко осознавая зачем.
Очередной коридор закончился массивным завалом почти под самый потолок. Марат полез на него в надежде протиснуться. В узкий просвет могла влезть только голова, но он решил все же заглянуть туда.
Картина, которую он увидел, полностью парализовала его сознание. Небольшое помещение было заполнено неземным бело-голубым сиянием, а источник этого сияния парил в полуметре над землей. Не чувствуя ни боли, ни страха, Марат стал разгребать завал, сдирая кожу до крови, но продвигаясь все ближе к своей цели. Он больше не слышал ни звуков канонады, ни разрывов гранат, в его душе словно пели ангелы, а все естество наполнил этот божественный свет. Позади что-то обрушилось, и Марат понял, что как бы ни старался, больше он вперед не продвигается. Он еще не знал, что его сердце уже не бьется, а позвоночник переломан в трех местах. Мозг был еще жив.
Бело-голубой шар качнулся и двинулся навстречу. Приглядевшись, Марат заметил, что это Она несет его.
— Ты пришел. Я ждала тебя. Я вижу твое желание.
Она наклонилась и отдала ему шар.
Марат взял его в руки и посмотрел ей в лицо. На него, улыбаясь, смотрела его жена.
— Марина! — последнее слово сорвалось с мертвых губ, и мертвые руки отпустили шар.
— Да, — сказала Она.
Шар стал переливаться всеми цветами спектра и расти в объеме, пока не взорвался, выпустив из себя столб яркого белого света.
Над Зоной прогремел Выброс небывалой мощи, сметающий на своем пути все живое и не оставляющий надежды на спасение.
* * *
Она обернулась, поняв, что его нет рядом.
— Ты снова куришь?
— Хочешь, я брошу ради тебя? — он погасил сигарету.
— Нет, я хочу, чтобы ты бросил ради своего здоровья, — Марина улыбнулась.
— Тогда пойдем, купим конфет, — предложил Марат, гася сигарету.
— Я буду толстая! — Марина надула губки.
— Ты у меня была, есть и будешь самая красивая! — Марат подхватил ее на руки и понес в сторону магазина.
По дороге мимо них на бешеной скорости промчалась серебристая иномарка.
— И откуда только у людей деньги берутся? — завистью глядя вслед удаляющейся машине, сказала Марина.
— Не переживай, у нас тоже когда-нибудь будет своя машина.
— И квартира бы не помешала! — рассмеялась она.
— Я для тебя достануС неба ночную звезду.И лунный свет хоть со дна океанаЯ для тебя принесу.
— Сам придумал? — восхищенно глядя ему в глаза и улыбаясь спросила Марина. — Как красиво! Я тебя люблю!
Через четыре месяца и двенадцать дней на свет появился Усманов Игорь Маратович.
* * *
Ребенок сладко спал в своей кроватке.
Трехмерная картинка стала тускнеть, подернулась рябью и вскоре пропала совсем.
— Ты думаешь, теперь у нас получится? — спросил Он.
— Я просто уверена, — сказала Она.
— А он придет?
— Конечно, ведь в нем — часть меня.
