Сталкер затаился за полусгнившим остовом автобуса. Пока ничего подозрительного не было. Мелкими перебежками Леший добрался до автобусной остановки, подозрительно хорошо сохранившейся и от этого еще более нелепо и зловеще смотрящейся среди всеобщей разрухи.
Он снова прислушался. Впереди потрескивала жарка. Придется обходить сзади, где угрожающе нависла проржавевшая насквозь стрела башенного крана. Между задней стенкой остановки и горой всевозможного хлама оставался узкий проход. Марат еще раз оглянулся назад. Там было открытое пространство, хорошо просматриваемое и простреливаемое со всех сторон. Выбор был невелик, и сталкер пошел по наиболее, как ему казалось, безопасному пути — то есть полез за остановку.
Не успел он сделать и двух шагов, как земля и небо резко поменялись местами, а он остался болтаться вверх ногами, крепко удерживаемый веревкой незамысловатого капкана, который иногда ставят аборигены на дичь в джунглях. Веревка была привязана к стреле, которая на самом деле оказалась намного прочнее, чем показалось вначале. Внутри остановки послышалась возня и через несколько секунд оттуда вышли трое.
— Оба-на! Фраерок попался! — прогнусавил один из них пьяным голосом.
— Вот, Скунс, полюбуйся. А ты говорил, нафига здесь засаду делать, — поддержал другой. — Я же говорил, трусливые они, падлы! Чем под обстрелом по открытому лугу переться, лучше через задницу полезут. Им лишь бы где зашкериться.
— Х-хорош т-трепаться, — заикаясь сказал самый крепкий. — С-срезай его.
По веревке резанули ножом, и Марат вниз головой свалился к ногам бандитов. В том, что это были именно бандиты, он не сомневался. На свободных сталкеров они были не похожи ни манерой одеваться, ни разговорами, ни поведением. Судя по всему, один из них был изрядно пьян, а остальные находились в состоянии глубокого похмелья.
— Обш-шмонай его, — сказал Скунс. Он явно был здесь главным.
Ногой он наступил на грудь Марату, ноги которого и так были связаны веревкой. Положение усугублялось еще и тем, что бандит превосходил сталкера по всем антропометрическим показателям.
— Скунс, он пустой, по ходу, — сказал тот, что был потрезвее, обыскав карманы и рюкзак Лешего.
— С-сука, только капкан попортил! Вали его!
Тот, что был потрезвее, передернул затвор и прицелился.
Марат вскинул руку, одновременно выбрасывая припрятанный в рукаве кинжал, и резанул Скунса под коленями. Тот взвыл и рухнул на него всей своей тушей, одновременно закрывая от пуль, которые предназначались сталкеру.
Не ожидавший такого поворота событий напарник опешил и прекратил стрелять. К этому времени Скунс был уже мертв, а ноги Марата освободились от веревки. Все еще прикрываясь мертвым телом, сталкер с двух шагов выстрелил из своего ПМа, снося голову стрелку.
Пьяный, казалось, вообще не понимал, что здесь происходит, лишь тупо таращился, так и не достав оружия. Через мгновение и его постигла участь напарника.
Обыскав трупы поверженных врагов, Леший не нашел ничего особо ценного: у Скунса оказался артефакт под названием морской еж, а остальные «любезно» поделились своим боезапасом.
Выйдя из-за остановки, он пошел дальше, в сторону Бара.
До долговского блокпоста перед Баром Леший добрался спокойно.
Патруль на блокпосту внимательно досмотрел сталкера. Когда тот представился, старший приказал открыть ворота.
— Скоро снорков с контролерами в Бар пускать начнем — они тоже на людей похожи, — злобно выругался один из патрульных, в котором Марат узнал Грача.
— Тебе какое дело? Воронин лично приказал этого Лешего пропустить. Вот пусть сам и решает…
— Его! — остроумно закончили фразу с другой стороны.
Раздался знакомый хохот, и ворота со скрипом открылись.
Весть о сталкере, не боящемся мутантов и аномалий и разгуливающего по Зоне без детектора быстро добралась до Бара, обрастая по пути новыми подробностями. Кто-то приписывал Лешему даже дружбу с контролерами, а кто-то наличие у того сверхсекретных иностранных препаратов, делающих его неуязвимым для любых аномальных проявлений Зоны.
Как бы то ни было, но когда Леший пришел в Бар, его знали заочно уже все, и смотрели кто с завистью, кто с уважением, кто со страхом, а кто и с плохо скрываемым презрением.
— Здорово, Леший! Стаканчик за счет заведения за твои наличные? — Бармен был рад, как если бы встретил лучшего друга.
— И тебе не хворать, — недовольно буркнул Марат.
— Там Воронин просил тебя зайти на базу «Долга». Дело у него к тебе. Эксклюзивное.
— Лично расстрелять? — горько ухмыльнулся сталкер.
— Ты, оказывается, еще и шутить умеешь? — торговец снова улыбнулся. — Воронин — мужик нормальный. Кого попало на базу не пропускают, а вот тебя он сам просил зайти. Если приглашает — то дело того стоит. Снаряга у них, опять же, не чета нашей, самодельной. Видал, небось?
— Даже имел честь быть лично знакомым с доблестными представителями лучшего клана во всей Зоне, — Леший сплюнул на пол сквозь зубы.
— Не горячись! Дуболомов и среди нейтралов хватает. А к Воронину сходи.
— Схожу. Завтра. Пожрать есть чего вкусного?
— Глаз плоти под белым соусом, то есть под майонезом, — с видом официанта лучшего столичного ресторана гордо произнес Бармен.
— Нет, лучше перловочки разогрей из банки. Как-то не возбуждают у меня аппетит местные деликатесы. И для вывода радионуклидов что-нибудь эффективное.
— Эффективнее этого только невкусная химия, — хозяин заведения поставил на стойку запотевшую бутылку водки.
— Невкусную химию ешь сам.
Леший забрал со стойки водку, открытую консервную банку, не слишком чистые вилку и стакан и направился к самому дальнему столику, где никто не сидел. Расплатой за ужин и ночлег послужил трофейный бандитский ежик.
Ночью Марату снова снился сон.
Он сидел на пригорке. Перед ним слева виднелись остатки того, что до 1986 года было городком энергетиков, справа протекала река Припять, а впереди высились корпуса полуразрушенной электростанции с одиноко торчащей в небо трубой.
Ее голос:
— Ты уже рядом. Хорошо, что пришел. Тебе надо торопиться.
Громада ЧАЭС с неимоверной скоростью начала приближаться, или это он полетел ей навстречу, Марат не понял. Детали пейзажа становились все четче, как при наведении резкости у бинокля. Движение прекратилось также резко, как и началось. Марат стоял перед какой-то дырой, наполовину прикрытой поваленной бетонной плитой.
— Ты там, в саркофаге? — спросил Марат у своей невидимой собеседницы.
— Не совсем, но рядом. Иди ко мне.
Он снова посмотрел на лаз. Теперь оттуда бил неимоверно яркий ослепительно-белый свет, проникающий в каждую клетку, разрывающий ее на атомы. Марат закричал, как от дикой боли, и проснулся.
— Чего, мужик, кошмары? Мне вот тоже снятся, — на соседней кровати полусидел немолодой уже сталкер с лицом, вдоль и поперек исполосованным шрамами. — Как перепью или недопью — обязательно опять эту зверюгу вижу.
— Это же меня кровосос так отделал, — сталкер провел по лицу тыльной стороной ладони. — Уже высосал наполовину, когда его ребята завалили. Думали, не донесут до Доктора. Но ничего, живой! Тебе тоже твари снятся?
— Нет, женщина, — растерянно ответил Марат.
— Баба! Ха! И ты так орешь? Чего она там с тобой делает-то?
— Да не баба, а женщина… Ну, как мать, понимаешь? — Леший почему-то испытывал симпатию к своему изуродованному соседу.
— Мать… — задумчиво произнес тот. — Моя уж мне, наверное, за упокой души в церкви ставит. Я ведь еще в 86 здесь был, саркофаг этот проклятый клепал. Нам тогда в стройбате кроме лопаты мало чего доверяли, разве что водку — для борьбы с радиацией.
— В 86? В каком месяце? — оживился Марат.
— В декабре.
— Я уже в госпитале валялся.
— Тоже ликвидатор? Держи пять, братуха.
Два сталкера скупо, по-мужски, обнялись и похлопали друг друга по плечу.
— А чего опять-то сюда подался? За приключениями или за длинным рублем? — спросил Марат.
— Денег у меня и там навалом было. Только зачем, когда с бабой никак… Может, пить тогда больше надо было, — сосед сплюнул и закурил. — А тут нет их — и жалеть не о чем.
Сосед нервно докурил, погасил сигарету и завалился на кровать.
Марат долго лежал и думал, как ему повезло, что у него была Марина. Потом с ненавистью посмотрел на тлеющий окурок соседа. Сигареты и табачный дым он возненавидел лютой ненавистью с той горькой ночи.
Наутро, как и обещал Бармену, Леший зашел на базу «Долга».
— Здорово, брат! — Воронин и четверо бойцов охраны были у себя в подвальчике, оборудованном под кабинет начальника расположения группировки.
