Глава 12
Журналистка оказалась на редкость дотошная. Она хорошо подготовилась к интервью с Вильдановым, прочла огромное количество материалов о нем, которые публиковались ранее. Было видно, что она терпеть не может красивых мужчин и отнюдь не является поклонницей творчества певца, поэтому вопросы ее были направлены в основном на то, чтобы выставить Игоря перед читателями глуповатым и простоватым.
– Вы сказали, что наряду с новыми песнями в вашем репертуаре есть и старые песни, но в новой редакции. Скажите, это относится к одной из самых популярных и любимых ваших песен – "Реквиему"?
– Да, "Реквием" я тоже буду исполнять в новой редакции, – ответил Игорь заученной фразой, в который уже раз подивившись прозорливости своего наставника. Слава словно предвидел, что такой вопрос обязательно будет, и настаивал на том, чтобы Игорь научился без запинки произносить "новая редакция" вместо того, чтобы говорить "я буду петь по-новому".
– Нашим читателям будет интересно узнать, в чем суть новой редакции их любимого хита. Пожалуйста, скажите несколько слов об этом.
– Создана новая аранжировка.
Эту фразу тоже заставил выучить Зотов.
– А зачем? Почему вы хотите, чтобы песня, к которой все привыкли и которую все полюбили, звучала подругому?
– Ну… это…
Вот черт, подумал сердито Игорь, ведь Славка мне что-то талдычил об этом, объяснял, а я забыл. Что-то про философскую насыщенность стихов… Но что именно? Вильданов бросил панический взгляд на Вячеслава Олеговича, который, как всегда, присутствовал при интервью. Зотов недовольно шевельнул бровями, но вмешиваться не стал.
– Я думаю, когда все услышат новую редакцию, то поймут, почему я ее сделал, – выкрутился Игорь. – Не хочу заранее разглашать секреты.
– А почему вы уверены, что новая редакция старой песни придется по душе вашим слушателям? Вам не страшно рисковать? Ведь прежняя редакция всем нравилась, а что будет с новой – неизвестно.
Игорь растерялся окончательно. Он и сам не понимал, зачем нужна новая редакция. Слава, правда, как-то убедительно доказывал, что нужно завоевывать новых фанатов, которых он называл "новые слои аудитории", но даже при всей своей примитивности Игорь Вильданов понимал, что говорить об этом журналистке не стоит. Он не был готов к этому вопросу и сразу же начал злиться на Зотова, который не предусмотрел такого поворота и не отрепетировал с ним ответ заранее.
Журналистка, казалось, уловила признаки неуверенности в известном певце и вцепилась в него мертвой хваткой. Вопросы сыпались один за другим, Игорь плохо понимал их смысл и отвечал как Бог на душу положит, даже не замечая саркастической улыбки, которая то и дело кривила губы журналистки. Наконец она спросила что-то такое, что было ему понятно, и он с готовностью включился в обсуждение.
– Я знаю, что вы всегда даете интервью в присутствии вот этого господина. – Она кивком головы указала на Зотова и послала ему нежную улыбку. – Почему? Это ваш администратор или пресс-секретарь?
– Вы позволите мне самому ответить? – хорошо поставленным голосом сказал Зотов. – Все-таки вопрос касается лично меня.
– Конечно, – милостиво разрешила журналистка и потянулась к диктофону, чтобы переставить его поближе к Зотову.
Но Игорь вцепился в ее руку, не давая переместить диктофон. Еще чего! В кои веки ему задали вопрос, на который он может ответить сам, без подсказки Славы. И пусть Зотов знает, что не такой Игорь беспомощный, он тоже кое-что соображает и может.
– Не надо, – торопливо произнес он, – я сам отвечу. Вы же мне задали свой вопрос, а не ему. Вячеслав Олегович Зотов организовывает мои выступления и ведет все мои дела. В том числе он работает и моим пресссекретарем, составляет расписание моих встреч с журналистами…
Игорь воодушевился тем, что отвечает сам, и смотрел уже только на журналистку, поэтому не заметил, как лицо Зотова исказила гримаса отвращения. Правда, всего лишь на короткий миг, почти незаметно. Игорь помнил, что на сегодня это последняя встреча с прессой, у него уже были два журналиста, эта дамочка – третья за последние пять часов, и после ее ухода можно будет наконец расслабиться и выпить. Слава возражать не станет, он всегда разрешает ему выпить после интервью, знает, как Игорь нервничает и напрягается. Зато после выступлений ему выпивка не нужна, он работает на сцене с упоением и радостью, и если бы было можно, пел бы не два часа, а хоть до самого утра. На сцене он не уставал и не напрягался, только там была его жизнь, он и не волновался никогда, как некоторые, которых чуть ли не мандраж хватает перед выходом из-за кулис. Игорь этого не понимал. Чего бояться-то? Поет он хорошо, публика его обожает, люди в зале не враги ему, а мысль о том, что он может спеть плохо, даже и не посещала его голову. А вот пресса – это трудно. Приходится готовиться, что-то заучивать и во что-то вникать, чего Вильданов не любил в принципе. Никогда и ни в каком виде. Он бы, будь его воля, и слова песен не учил бы, просто мурлыкать ему нравилось куда больше.
Наконец журналистка задала все свои вопросы и ушла. Изобразив воспитанного молодого человека и закрыв за ней дверь, Игорь быстренько прошмыгнул на кухню и вытащил из холодильника початую бутылку джина. Налив полстакана, он воровато оглянулся и выпил. Джин обжег горло и стал растекаться по пищеводу благостным теплом.
– Слава, тебе выпить принести? – громко крикнул он.
– Не надо, – послышалось из комнаты. – Мне минералки принеси.
Игорь достал другую бутылку, на этот раз водки, выставил на стол банки с маринованными огурчиками, жемчужным луком и фаршированными оливками. Молодец, Лерка, хорошую закусь покупает, умеет выбирать. Соорудив на тарелке некое подобие "подводочного" ассорти, он собрался было идти в комнату, но остановился. Поставил тарелку и водку на стол и снова полез в холодильник. Слава, конечно, выпить разрешит, но именно выпить, а не напиться, а Игорю хотелось напиться. Слишком тяжелыми оказались для него последние двое суток, когда пришлось признаваться в своей самодеятельности и два дня подряд выслушивать от Славы резкие и обидные слова о том, какой Игорь Вильданов кретин, козел и урод. Потом еще Лерка истерику закатила… Конечно, и вчера, и позавчера ему тоже хотелось "расслабиться", но Зотов запретил, в его присутствии Игорь не смел даже заикнуться о спиртном. Можно было, разумеется, нарушить запрет, когда Зотов уходил домой спать, но Игорь побаивался очередного скандала, а если бы на другой день утром Слава учуял запах от Игоря, то снова последовали бы долгие и оскорбительные разборки. Пришлось терпеть, пока не пройдут все интервью. Зато теперь можно не бояться. Рюмка водки ему разрешена официально, и под запах от этой рюмки можно надраться. Достав из холодильника джин, Игорь сделал несколько глотков прямо из горлышка, с сожалением посмотрел на остатки. Бутылку придется доливать водой из-под крана, иначе глазастый Зотов непременно углядит, что джину убыло, причем существенно, и начнет орать. Обмана он не заметит, потому что сам не пьет и пробовать содержимое бутылки не станет. Жалко только разбавлять оставшийся в бутылке напиток, добро губить.
Игорь быстро прикончил бутылку, налил из-под крана воды, завинтил крышку и поставил назад в холодильник.
Войдя в комнату, он постарался не подходить близко к Зотову, чтобы тот не почувствовал запах. Поставил тарелку, водку и рюмку на первую попавшуюся поверхность, торопливо налил и тут же выпил. Вот и все, операция прошла успешно, Славка не заметил, что Игорь уже "перехватил".
– Что, так не терпится? – недобро усмехнулся Зотов. – До стола дойти не можешь?
Игорь уже обрел прежнее добродушие, да и вообще ссориться с Зотовым сейчас в его планы не входило. Пусть сначала поможет с шантажистом разобраться, а уж потом поглядим, кто без кого обойтись не может.
– Да ладно тебе, Славка, чего ты цепляешься? Устал я, нервничал, мне расслабиться нужно.
Он взял тарелку и уселся напротив Зотова на диван. С аппетитом хрустнул огурчиком и тут же засунул в рот несколько оливок с красным перцем и маленьких жемчужных луковок.
– Зачем же ты, милый, трудился, сам закуску себе носил и выпивку? ласково спросил Зотов.
– А чего такого-то?
– Велел бы мне, я бы тебе принес.
– Ты? От изумления Игорь чуть не поперхнулся. Когда это такое было, чтобы Зотов ему выпить и закусить подносил? Да он стакана воды не подаст, а если Попросить, так еще и отчитает.
– А чего ты удивляешься. Я же работаю у тебя пресссекретарем. Ты хоть понимаешь своей тупой башкой, какие слова произносишь? Я. У тебя. Работаю. Да как ты посмел, гниденыш, такое сказать журналистке?
– Ну чего я сказал-то? Сказал, как есть. Ты же организуешь мои встречи с журналистами? Организуешь. Значит, ты мой пресс-секретарь. Ты получаешь от меня деньги? Получаешь. Значит, ты у меня работаешь. Чего ты взъелся-то? Я же не сказал, что ты прислуга.
