— Ладно, — сказала она. Я была благодарна ей за то, что она решила не давить. — Спасибо, что поделилась со мной.
Мэдди ещё раз подбадривающе сжала мою ладонь.
Промолчав я только кивнула.
— Айла, ты всегда можешь поговорить со мной. Я рядом. Так что, я подожду, когда ты будешь готова. Я не буду давить. Это твой выбор. Но знай: я рядом. И не только я. Мама. Алессио. Все мы.
Она наклонилась и поцеловала меня в лоб.
— Даже в конце самого тёмного туннеля есть свет, — прошептала подруга прежде чем отстраниться.
Услышав её слова, у меня перехватило дыхание, а слёзы обожгли глаза.
— Мэдди, — всхлипнула я.
— Ч-ш-ш, я здесь, — проронила дочь Лены, заключая меня в свои объятья. Опустив голову ей на плечо, я разрыдалась. Из-за обрушившихся на меня стольких лет боли. Из-за той агонии, в которую превратилась моя жизнь. Из-за безысходности.
Я плакала и из-за проявленной ко мне доброты. Они должны быть моими врагами, но, вместо этого, я получила столько добра, сколько не видела за всю свою жизнь.
— Спасибо, — выдохнула я, в то время, как Мэдди успокаивающе гладила меня по спине.
— Всё хорошо. Всё наладится. Ты будешь в порядке, — шептала она мягко и сочувствующе.
Понятия не имею, сколько прошло времени. Но к моменту, когда слёзы высохли, я чувствовала себя полностью истощённой. Но мне стало легче. Моё сердце больше не болело так сильно, и я, наконец могла дышать. Я чувствовала немного спокойнее.
Отстранившись от Мэдди, я вытерла со щёк солёные дорожки. Девушка ободряюще мне улыбнулась.
— Должно быть, ты проголодалась, — предположила она, меняя тему. Кивнув, я накрыла ладошкой живот.
— Немного, — ответила я.
— Хорошо. Будь здесь. Я принесу завтрак.
— Подожди, — остановила я её, когда Мэдди была у двери. Она замерла и повернулась ко мне.
Нервничая, я прикусила губу и убрала волосы от лица.
— Где Лена? — наконец озвучила я вопрос, который боялась задать.
Улыбка пропала с лица Мэдди.
— Мама внизу. Я спущусь и скажу ей, что ты проснулась. Она поднимется так быстро, что ты и моргнуть не успеешь.
— Она разозлилась?
Я понимала, что разочаровала и причинила им боль своим поступком. Но я не хотела, чтобы Лена злилась на меня.
Услышав мой вопрос, Мэдди распахнула глаза и быстро покачала головой.
— Нет, — ахнула она. — Ни за что. Айла, мама так волновалась. Она будет счастлива узнать, что ты проснулась. Она никогда не сможет разозлиться на тебя.
— Хорошо, — ответила я. Мне стало легче от её заверений.
Мэдди улыбнулась и подмигнула.
— Я скоро вернусь.
— Ладно.
ГЛАВА 35
Выключив свет и уже почти шагнув за порог, я избегала смотреть на место на полу рядом с ванной. Здесь было безупречно чисто, но я не хотела вновь вспоминать о произошедшем.
Подойдя к кровати, я присела на край. Солнце уже садилось, окрашивая комнату в оранжевые тона, немного успокаивая меня.
Несмотря на то, что проспала почти весь день, я всё равно чувствовала себя вяло. После того, как Мэдди принесла завтрак, меня навестила Лена. Выражение её лица разбило моё сердце. Женщина отругала меня. Она плакала. Мы плакали.
А затем Лена потянула меня на кровать и, сев рядом, стала что-то напевать. Её нежный голос действовал на меня умиротворяюще. Женщина в утешающем жесте гладила мои волосы и, совсем скоро, я уснула с лёгкой улыбкой на устах.
Возможно, Алессио не солгал.
Возможно, я была любима. Во всяком случае, мне хотелось в это верить.
Вырывая меня из мыслей, раздался стук.
Раздавшийся стук вырвал меня из мыслей.
— Да?
Дверь медленно открылась, и я не без изумления уставилась на вошедшего Николая.
— Как себя чувствуешь? — спросил мужчина, как и всегда, бесстрастно.
— Хорошо…
Что он здесь делает?
— Правда? — Николай вопросительно наклонил голову к плечу, испытующе рассматривая меня.
Положив руки на кровать, я рассеянно выводила пальцами на покрывале узоры. Казалось, из-за его присутствия, комната стала меньше, а от тёмного пристального взгляда наёмника у меня по спине пробежали мурашки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я… чувствую себя лучше, — исправилась я.
Не отводя взгляд, Николай кивнул. На секунду он замер, задумавшись, а затем шагнул вперёд, останавливаясь передо мной.
Вниз по затылку покатилась капелька пота. Теперь я нервничала ещё больше. Почему он здесь? Пришёл, чтобы поиздеваться надо мной? Подумав об этом, я поёжилась.
Некоторое время мы молча рассматривали друг друга, а затем Николай перешёл к действиям. Не отводя от меня глаз, мужчина снял свой пиджак и положил его рядом на стул. Когда я увидела, что наёмник начал расстёгивать и белую рубашку, мои глаза широко распахнулись.
— Что… ты…
— Знаешь, как я получил этот шрам? — спросил он, поднеся ладонь к лицу. Я подняла взгляд от его груди. Глаза Николая были пусты, а губы сжаты в тонкую линию.
Я никогда особо внимания не обращала на его шрам. Скорее, это даже потому, что всегда избегала смотреть на его хладнокровное и злое лицо. Но теперь, когда Николай намеренно привлёк моё внимание к нему, я увидела — это был след от глубокой раны.
Должно быть, было очень больно. Поёжившись, я подумала о том, откуда он у него.
Когда я наконец покачала головой, Николай кивнул и продолжил расстёгивать свою рубашку. Мужчина повернулся лицом к стене, открывая мне вид на свою спину.
Прикрыв ладонью губы, от увиденного, я забыла, как дышать.
— О, Господи, — ахнула я.
Вся его кожа была покрыта шрамами. Они выглядели старыми, но ни один из них так и не побледнел. Некоторые были длинными и глубокими. Какую же агонию ему пришлось вытерпеть.
Я заметила, как сжались его мышцы. Мощное тело застыло в напряжении. Николай повернулся и я, на этот раз не сдерживаясь, всхлипнула, едва сдерживая слёзы.
Его грудь и торс тоже были усеяны бороздами от старых ран.
— Откуда? — прохрипела я.
— Шесть лет назад я попал в плен к итальянцам. Почти четыре недели. Они пытали меня днями и ночами. Хотели выбить кое-какую информацию.
Моё сердце сжалось. Судорожно хватая воздух, я пыталась сделать вдох. Итальянцы? О, Боже. Нет. Только не снова.
Как много жизней разрушила моя семья?
— А ты? В смысле, ты рассказал что-то? — сорвался с мох губ шепот. У меня никак не получалось отвести взгляд от его покрытой шрамами груди.
Услышав, как мужчина усмехнулся, я подняла взгляд. Он смотрел на меня точно, как на сумасшедшую.
— Нет, Айла. Я не сказал ничего. За Алессио я бы встал под пулю. Ты правда думаешь, что я бы его предал?
Нет, я так не думала. Николай был хладнокровным и суровым. Казалось, ему чужды человеческие чувства, но, судя по тому, что я увидела за то короткое время здесь — он преданный человек. И всегда готов защитить Алессио.
Когда наёмник сказал, что встал бы за Иваншова под пулю — я поверила. Казалось, он гордился своими словами.
— Я был уже на грани смерти, когда Алессио и остальные нашли меня. Большая кровопотеря, повреждение нервных окончаний и отёк мозга. Как следствие, три недели в коме, — замолчав, Николай сделал глубокий вдох. — Когда пришёл в себя, я был вынужден вновь учиться ходить. А ещё спустя несколько дней мне поставили диагноз — посттравматическое стрессовое расстройство.
Моё сердце рухнуло вниз. Этого я точно не ожидала. Сквозь беспристрастную гримасу, я увидела вспышку боли в глазах мужчины. И непролитые слёзы побежали вниз по моим щекам. Заметив это, Николай распахнул веки. Его кадык дёрнулся, словно наёмник только что сглотнул вставший в горле ком.
— Кошмары, галлюцинации, агрессия, депрессия и ненависть к себе. Они — константа моей жизни, — продолжил он, отведя взгляд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Его боль взывала ко мне. Потому что я понимала, каково это.
— Помню, как, хотел покончить со всем. Как приставил к виску пистолет, — сказал Николай.
