Рейтинговые книги
Читем онлайн Час шестый - Василий Белов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 66

Гужевая сила, принадлежащая кулацким хозяйствам, не выполняющим своего задания по вывозке леса и сплаву леса, подлежит по постановлению сельского схода изъятию для нужд лесозаготовок.

2. Предложить сельским советам при противодействии проведению лесозаготовок и лесосплава, а также при отказе от выполнения указанных выше работ группами возбуждать против указанных лиц уголовное преследование по соответствующим частям ст. 61 УК РСФСР.

3. Из штрафных сумм, взыскиваемых с отдельных хозяйств, не выполняющих принятого общим собранием граждан (сельским сходом) постановления о выполнении в порядке самообязательства всем селом работ по лесозаготовкам и лесосплаву, должно производиться обязательное отчисление 25 % в соответствующие фонды кооперирования и коллективизации деревенской бедноты как в том случае, когда штраф наложен в административном порядке (сельским советом), так и в тех случаях, когда штраф наложен судом (в порядке ст. 61 УК РСФСР), с обращением остальных 75 % в доход местного бюджета.

4. Разрешить центральным исполнительным комитетам автономных республик, краевым (областным) исполнительным комитетам в тех случаях, когда исчерпаны другие способы достаточного обеспечения рабочей силой и гужевым транспортом, вводить в лесозаготовительных и лесосплавных районах платную трудовую и гужевую повинность для нужд лесозаготовок и лесосплава.

Кулацкие элементы привлекаются на работу с пониженной оплатой труда, исходя из местных условий.

Настоящее постановление ввести в действие по телеграфу.

Председатель ВЦИК М. Калинин Секретарь ВЦИК А. Киселев Москва, Кремль, 13 февраля 1930 г. Верно: делопроизводитель

Однако подпись делопроизводителя была неразборчива.

«Так, так… — Скачков потирал от удовольствия руки. Это было именно то, чего ему не хватало. — Почему Веричев еще вчера не показал эту подшивку с указом Калинина? Явный пособник кулацкому алименту! Что ж, дай срок, разберемся и с Веричевым…»

Дверь председательского кабинета пропела простуженным петухом. Скачков повернулся и увидел нарядного Зырина. Счетовод был в голубой атласной рубахе, в новом шевиотовом пиджаке, на котором красовался знак «Ворошиловский стрелок». Сапоги на ногах были стоптанные и даже с заплаткой, но густо промазанные дегтем.

— Пригонил я вам, товарищ Скачков, кобылу и тарантас! — доложил счетовод. — Травы накошено.

— Не распрягай! Привяжи и можешь быть свободным. Нет, еще передашь записку. Где сдавал на значок?

— В уезде, товарищ Скачков! — соврал Зырин. — ПВХО еще не получено…

Следователь выдрал из блокнота листок с грифом «секретно». Написал что-то синим карандашом и подал Зырину:

— Вот, передашь Смирнову!

Володя спрятал записку в пиджак, попрощался и вышел. Он перегнал повозку от крыльца к лошадям единоличников, слегка нацепил вожжи на бревно коновязи.

Какая-то женщина собирала в корзину конский навоз. Счетовод не сразу признал в ней Груню Ратько. Обрадовался счетовод выселенке, хотел громко, на всю волость поздороваться с Груней. Она же вспыхнула как маков цвет, отвернулась и вдруг побежала от сельсовета… Вспомнила Груня, какой ценой спасала своих дочерей на том давнем ночлеге от этого пьяного парня. Зырин тоже вспомнил. И раздумал сватать Авдошку…

Нет, главная зыринская задача осталась не выполнена! Сватовство отпадало. Зря счетовод так старательно мазал утром старые сапоги, напрасно пытался еще раз переговорить в Ольховице с Антоном насчет Авдошки. Оставалось выполнить второе поручение, сходить к Усову за ружьем и патронами, поскольку собирались пугать зверя. Усов оказался как раз на обеде. Счетовод выпросил ружье и пешком подался в Шибаниху…

* * *

Между тем председатель Веричев единоличников в лавке не обнаружил. Письмоносец Гривенник направил его в контору сельпо, где в новой атласной, как у Зырина, рубахе важно сидел Сопронов. Сидел и не знал, чем бы заняться. Мужиков не оказалось и тут, с полчаса как ушли. Счетоводом в сельпо Ольховская ячейка поставила учительницу Дугину. РОНО послало новую учительницу в связи с новым постановлением о всеобуче, Дугину сократили. Курить она бегала на поветь. Игнаха строго запретил ей дымить в конторе. Он вывесил объявление на видном месте:

Не курить! Не плевать!

(Еще в тюрьме Сопронов опять решил отвыкать от курева.)

— Каково ты обустроился на новом подворье? — спросил Веричев, здороваясь с Игнахой обручку. — Пиши заявление, ежели чего требуется. Ну, я побегу, товарищ Скачков ждет…

Сопронов спросил, что решили делать с украинским выселенцем, но Веричев замахал руками: «После, после…» — и побежал в сельсовет. Гривенник уселся на предложенный Веричеву венский стул, еще до переселения Игнахи принесенный в сельпо с шустовского подворья. Шустовские часы с боем и о двух гирях ходили у Веричева в мезонине. Сопронов собирался вернуть их на прежнее место.

— Выселенец пристроился к сапожнику Кире, — докладывал Гривенник. — Кожу мочит, крюки вытягивает. Вроде и тачать выучился. За это его и кормят-поят.

— У кого сейчас Киря шьет? — насторожился Сопронов. — Не у Славушка?

— Славушку-то он уж сошил и сапоги, и камаши бабе. Нонече он переполз ко мне в избу. Как только сошьет мои сапоги, так и уедет в Шибаниху. Севодни к обеду сулил дошить сапоги-то.

— Откуда взялся у тебя сапожный товар? — спросил Сопронов насмешливо.

Гривенник подзамялся:

— Таскать, купил на торгах.

Игнаха усмехнулся: «Ну, ну» — и отступился от письмоносца. Но добавил:

— А к кому Киря пойдет в Шибанихе?

— Сам Евграф затребовал!

— Сообщи, кому он шить будет в Шибанихе и на какую колодку. Мужику или бабе.

Дугина щелкала костяшками счетов» к разговору, кажется, не прислушивалась. Игнаха все-таки покосился на своего бухгалтера. Сделал предупреждающий знак.

Гривенник понимающе кивнул, встал и подался на почту. Он ходил с казенной сумкой для писем и районной газетки. Других газет народ пока не выписывал. Почтовым агентством, открытым в Ольховице еще при царе-косаре, командовал нынче хромой Митька Усов. Он только что передал дела по колхозу приезжему двадцатипятитысячнику, который уехал пока в Ленинград за семьей. В Ольховице гадали, привезет или нет. Может, и сам останется в Ленинграде… Вся Ольховская ячея была в начальниках. Партийные собрания проводили в конторе сельпо, а когда созывали расширенный актив, то в сельсовете у Веричева. Гривенник тоже считал себя нынешней интеллигенцией. Как раз на таких правах его числили в сельсовете активом и везде угощали куревом. То папиросами «Дукат», то душистым «Гродненским», а то и просто моршанской махрой. Только «Гродненский» и моршанскую надо было сворачивать, поэтому Гривенник приучился «стрелять» больше папиросы.

Почта размещалась за капитальной стеной сельпо. Митька Усов был совсем новым заведующим. Привыкал. Его сняли вначале с «коммуны», потом с председателей и поставили на почту, как считалось, на должность, где платят не трудодни, а рубли. Двадцатипятитысячника в Ольховице ждали со дня на день. Говорили, что он уже выехал из Ленинграда. А куда выехал, может, в Вологду, может, в Ольховицу? Спорили, сколько трудодней установят ему на общем собрании. Об этом же событии судачили и на почте. Усов сидел за барьером, на котором стояли новенькие голубые весы. На столе у завпочтой лежала штемпельная подушка со штампом почтового отделения. Митька называл штамп печатью, научился ежедневно переводить число на этой печати и с удовольствием штемпелевал письма. Гривенник спросил:

— А ты, Митрей, читал, как Ваську-то Пачина в газетке продернули?

— Знаю, кто и продернул, — ухмыльнулся Усов.

— А кто? Ты как думаешь? — спросил Гривенник.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — со смехом сказал Усов, разбирая свежую почту, которую возили на лошади из соседнего сельсовета. Митька штемпелевал письма, сортировал их по деревням. Письмоносцев на весь сельсовет нужно было не меньше трех, а ходить подрядился один Гривенник.

— Гляди-ко, Митрей, опеть пришло письмо Роговым.

— Ну дак что? Неси в Шибаниху. Какой обратный-то адрес? Кто писал-то?

— Ро-гов И-ван.

Гривенник с трудом, по слогам прочитал, от кого письмо. И отложил письмо в сторону.

— Ты чего письмо отложил? — спросил Митька.

— А некому отдавать-то. Хозяйство леквидировано. Одна Верка с детями, да и та в бане живет… Пашка давно выслан.

— Ну так и отдай письмо Верке. Либо Сережке Рогову, школьнику.

— А я уже выкинул два. Мне Игнатей Павлович велел выкидывать, ежли от данилят придет письмо. Я и выкидывал. Немного и было.

Усов сидел, разинув рот. Вдруг он начал колотить кулаком в капитальную стену:

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 66
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Час шестый - Василий Белов бесплатно.
Похожие на Час шестый - Василий Белов книги

Оставить комментарий